Старплекс. Конец эры (сборник)
Шрифт:
Придержи-ка коней, Бренди. Погоди минутку. Не прыгай за борт.
Но… вирусы.
Давай же, Брэнди. Ты учёный. Ничего, если гипотеза звучит дико, но её надо проверить, доказать.
Хеты — существа ульевого типа; у них нет индивидуальности. Может быть, они не имеют представления о лжи и обмане.
Так что почему бы просто не спросить?
— Вы подчиняете и другие формы жизни, не так ли? — сказал я. — Чтобы заставить их делать то, что вам нужно.
Двойное моргание.
— Конечно.
— Даже если это разумные существа?
И снова моргание.
— Мы — единственные подлинно разумные существа.
Я содрогнулся.
— Я видел, как динозавры сражаются с механическими танками.
Троодон наклонил голову.
— О.
— Это была военная игра, так ведь?
— Что такое игра?
Я покачал головой.
— Впрочем, «игра» — это неподходящее слово. Я имел в виду, это была тренировка, подготовка к конфликту.
— Да-а-а.
— К конфликту между вашим видом и другими разумными существами.
— Мы — единственные подлинно разумные существа, — повторил хет.
— Хорошо, тогда так: к конфликту между вашим видом и теми, кто делает металлические танки.
— Да-а-а.
— Кто начал конфликт?
— Я не понимаю, — сказал хет.
— Из-за чего вы воюете?
— Из-за укрытия.
— Нет, я имею в виду, каков предмет конфликта. Почему вы воюете?
— Ах, это. — Троодон почесал своё тощее брюхо. — Они не хотят, чтобы мы входили в их тела. Они не хотят быть нашими рабами.
— Вот дерьмо!
Хет посмотрел на меня через огромные золотистые глаза троодона.
— Я думал, для этого вида активности вам требуется уединение, — сказал он.
Обратный отсчёт: 3
И познаете истину, и истина сделает вас свободными.
Когда мы с хеттом добрались до грязевой равнины неподалёку от «Стернбергера», Кликса нигде не было видно. Судя по положению солнца, дело шло к вечеру, а я не ждал его раньше ужина. Конечно, я мог вызвать его по рации и сказать, чтобы он бросал всё и ехал сюда, но в этом не было смысла. Я не мог говорить свободно, пока хет не уйдёт, а он ничем не выдавал такого желания. Троодон переминался с ноги на ногу; его длинный жёсткий хвост торчал горизонтально. Через некоторое время он положил свою удлинённую голову на кратерный вал. Высоко на гребне вала угнездился наш корабль.
— Пусти меня внутрь, — внезапно сказал он.
Быть рядом с троодоном уже было достаточно большой проблемой, но быть рядом с ним внутри замкнутого пространства…
— Мне бы не хотелось, — сказал я.
Повернул голову ко мне и упёр в меня взгляд огромных глаз.
— Любезность за любезность, Брандон/Брэнди. Мы пустили вас в свой корабль. Должен теперь ты пустить нас в свой.
Представьте себе: динозавр учит меня вежливости.
— Но посмотри, где находится «Стернбергер», — сказал я, указывая рукой. — Видишь, как он нависает над краем кратера? Я знаю, что ты можешь взобраться наверх, но допрыгнешь ли до люка? Я сомневаюсь. Это довольно высоко.
Троодон бросился вверх по склону, как стрела, помогая себе карабкаться длинными передними конечностями.
— Для меня не проблема, — крикнул он мне, когда оказался наверху.
Снаружи главные ворота корабля были выкрашены синим с ярко-красной каймой — мандрилова [50] пасть, как окрестил эту раскраску один из инженеров. Я не сомневался, что динозавр может это видеть, поскольку все рептилии и птицы, дожившие до нашего времени, обладают цветовым зрением. Потеря цветового зрения собаками и многими другими млекопитающими — сравнительно недавнее новшество, эволюционный компромисс в обмен на увеличение остроты зрения в темноте. Троодон достиг того же самого простым увеличением размера глаз.
50
Мандрил — африканский примат семейства мартышковых с красно-синим окрасом лица. (Прим. перев.)
— Я вхожу, — крикнул он.
Между осыпающимся склоном кратерного вала и нижним краем ворот по вертикали было около метра, но троодону не составило труда подпрыгнуть достаточно высоко, чтобы ухватиться за дверную ручку. Затем он упёр задние ноги в синюю поверхность ворот, поднял защёлку и провалился внутрь вместе со створкой двери. Там он отпустил её и спрыгнул на пол коридора. Он не мог развернуться в коридоре — мешал негнущийся хвост, но он высунул шею наружу, посмотрел вниз на меня и помахал головой.
Что ж, я совершенно точно не собирался оставлять зверюгу внутри без присмотра, так что полез наверх сам. Хотя земля была сухая, ночью, должно быть, прошёл дождь, так что все вчерашние следы динозавров смыло. Троодон уже взобрался по пандусу, который вел к внутренней двери номер один и протиснулся в тесное помещение нашего полукруглого жилого модуля. Я поспешил следом за ним.
Он медленно обходил помещение: оглядел холодильник для продуктов и шкафчики для инструментов, выглянул через окошко в двери номер два в гараж, открыл медицинский холодильник — и тут же закрыл, получив в лицо поток холодного воздуха, открыл дверь номер три и заглянул в наш крошечный санузел, потом прошёл вдоль внешней закруглённой стены, мимо рабочего стола в форме почки, мимо радиостанции и мини-лаборатории. Вопреки предыдущим заявлениям клацанье когтей троодона по полу и правда напоминало тиканье бомбы с часовым механизмом.
— Это управление вашей машиной времени? — прохрипел он, показывая на лабораторное оборудование Кликса.
Я так и стоял на пандусе перед входом в жилой модуль, готовый бежать, если троодон выкинет что-то неожиданное.
— Нет, это анализатор минералов. Как я уже говорил, всё, что обеспечивает перемещение во времени, находится на шестьдесят пять миллионов лет в будущем.
Троодон подступил к радиостанции и подозрительно её оглядел.
— А это для чего?