Старплекс. Конец эры (сборник)
Шрифт:
— Правда? Ух ты. Но всё же — каков возраст Беты Гидры? — спросил я.
Было бы удивительным совпадением, если бы возраст этой звезды совпадал с возрастом Солнца.
— Примерно 2,6 млрд. земных лет.
— Чуть больше половины возраста Солнца.
— Солнца? — переспросил Холлус левой речевой щелью.
— Так мы называем нашу звезду, когда хотим отличить её от других, — пояснил я. — Но если Бета Гидры настолько молода, я удивлён, что на вашей планете успели развиться вообще какие-либо позвоночные, не говоря уже о разумной жизни.
Холлус
— А когда на Земле в первый раз возникла жизнь? — спросил он.
— Определённо, жизнь уже была 3,8 млрд. лет назад — у нас есть окаменелости такого возраста. Может быть, она возникла около четырёх миллиардов лет назад.
— И первые животные с позвоночным столбом появились лишь полмиллиарда лет назад, так? — скептически сказал инопланетянин. — Значит, жизни потребовалось до трёх с половиной миллиардов лет для того, чтобы пройти от своих истоков до первых позвоночных?
Он покачал всем телом, и добавил:
— На моей планете жизнь возникла через 350 млн. лет, а позвоночные появились всего через 1,8 млрд. лет после этого.
— Так почему же здесь на это ушло гораздо больше времени?
— Мы уже это обсуждали, — сказал Холлус. — На наших планетах развитие жизни управлялось Богом. Возможно, его или её целью было одновременное появление множества разумных видов.
— А-а-а, — с сомнением протянул я.
— Но даже, будь это не так, — сказал Холлус, — есть ещё одна причина, по которой все вышедшие в космос цивилизации обладают сравнимым уровнем технологий.
Что-то вертелось у меня на краю сознания, нечто, что я однажды видел по телевизору — как Карл Саган объяснял смысл уравнения Дрейка. В нём было несколько параметров, в том числе скорость образования звёзд, доля звёзд, имеющих планеты, и так далее. Если перемножить все параметры, можно оценить число цивилизаций в галактике Млечный Путь. Всех параметров я не запомнил, но вот последний намертво врезался в память: у меня по спине побежали мурашки, когда Саган его обсуждал.
Последним параметром было время жизни технологической цивилизации: число лет между появлением радиопередатчиков и исчезновением цивилизации. Человечество стало активно пользоваться радиосвязью в 1920-е годы; если бы «холодная война» в одночасье стала «горячей», наш срок как технологической цивилизации составил бы всего тридцать лет.
— Ты имеешь в виду время жизни цивилизации? — спросил я. — Промежуток времени, после которого она себя уничтожит?
— Полагаю, это одна из возможностей, — согласился Холлус. — Определённо, у нашей цивилизации были свои сложности в том, чтобы научиться разумно пользоваться ядерной энергией.
И, помолчав, добавил:
— Мне дали понять, что многие люди страдают от психических проблем.
Меня несколько удивила резкая смена темы.
— М-м-м, да. Думаю, это так.
— То же можно сказать о многих форхильнорцах, — сказал Холлус. — И это ещё один фактор, который нужно принять во внимание: по мере
Мысль была поразительной. Новая переменная в уравнении Дрейка: fL, доля психов в конкретной цивилизации.
Симулякр Холлуса придвинулся ко мне чуть ближе:
— Но главное не это. Перед тем, как найти вас, наша раса, форхильнорцы, вошла в контакт с другой технологической цивилизацией, вридами. Если точнее, мы встретились с ними около шестидесяти лет назад, когда отправились к Дельте Павлина и нашли их.
Я кивнул.
— И ещё, если помнишь, прежде чем направиться сюда, мой космический корабль, «Мерелкас», посетил шесть других звёздных систем — не считая системы вридов. Могу добавить, что в каждой из этих шести систем в своё время обитала своя разумная раса. Я их перечислю: это звезды, которые вы называете Эпсилон Индейца, Тау Кита, Мю Кассиопеи А, Эта Кассиопеи А, Сигма Дракона и Грумбридж 1618. У каждой из этих звёзд в своё время была своя цивилизация.
— Но теперь их нет?
— Именно.
— Что вы там обнаружили? — спросил я. — Руины от бомбёжек?
У меня перед глазами живо предстали образцы причудливой инопланетной архитектуры, искорёженные, оплавленные и обугленные от ядерных взрывов.
— Ни в одном случае.
— Но что же тогда?
Инопланетянин развёл руки в стороны и качнул телом:
— Покинутые города, некоторые из них невообразимо старые — настолько старые, что погрузились глубоко в землю.
— Покинутые? — переспросил я. — Хочешь сказать, их обитатели направились куда-то ещё?
Глаза форхильнорца щёлкнули в знак согласия.
— Но куда?
— Вопрос остаётся без ответа.
— Но вы узнали ещё что-нибудь об этих цивилизациях?
— Да, и очень много. Они оставили множество артефактов и записей — а в некоторых случаях и тела: похороненные или окаменелые.
— И?
— И в конечном счёте все эти цивилизации оказывались на сопоставимом технологическом уровне; ни одна не построила машин, принципов которых мы бы не смогли понять. Да, вариации организмов были удивительны, хотя — как вы обычно говорите? — «это та же жизнь, которой мы её знаем». Все они представляли углеродные формы жизни, основанные на ДНК.
— Правда? А форхильнорцы и вриды — ваши организмы тоже основаны на ДНК?
— Да.
— Это удивительно.
— Может быть, и нет, — ответил Холлус. — Мы считаем, что ДНК — единственная молекула, способная поддерживать жизнь. Никакое другое вещество не обладает её свойствами к репликации, хранению информации и компактности. Способность ДНК сжиматься в очень малый объём позволяет ей находиться в ядрах микроскопических клеток, хотя если её выпрямить, каждая молекула вытянется более чем на метр.