Старше
Шрифт:
Я уже собирался ответить, когда меня прервала Галлея, появившаяся из кухни с миской салата в одной руке и ярко-розовым гипсом на другой.
— Лицо твое не стоит загара5, — съязвила Галлея.
— Ты — кухарка6! — ответила Тара.
Девушки захихикали.
Галлея взглянула на меня, и ее улыбка померкла.
За обеденным столом она села напротив. Галлея выглядела гораздо старше своих лет и красивее, чем я помнил, поэтому я схватил бокал вина, который протянула мне Уитни, и выпил его залпом,
Когда ужин подошел к концу, я чувствовал себя слегка опьяневшим от выпитого красного вина, а Галлея вскочила со стула, словно под ее задницей разожгли огонь.
Прочистив горло, я промокнул рот салфеткой, после того как попробовал самую вкусную запеканку маникотти, которую я когда-либо ел.
— Это было здорово. Спасибо. — Мой взгляд метнулся к Галлее, когда она исчезла на кухне, ее волосы спускались до середины спины. — Я помогу прибраться.
Тара хихикнула.
— Такой хозяйственный папа. А ты можешь постирать мое белье? У меня в спальне его просто уйма.
— Хорошая попытка. — Я отодвинул стул. — Но нет.
Уитни потянулась к моему плечу.
— Тебе не нужно помогать. Я сама все сделаю.
— Иногда я могу быть полезным. — Натянуто улыбнувшись, я встал и направился на кухню.
Галлея посмотрела на меня, когда я вошел, но быстро вернула свое внимание к куче грязной посуды, когда наши взгляды встретились.
Опустив руку в мыльный раствор, она пыталась оттереть обеденную тарелку желтой губкой. Я нерешительно приблизился, пытаясь придумать, что сказать. За ужином мы почти не разговаривали, но ее ореховые глаза прожигали во мне дыры, когда она думала, что я не вижу.
Я видел.
Ее невозможно было не заметить, и это было проблемой.
— Ты хорошо готовишь, — сказал я, подойдя к ней. — Лучшие маникотти, которые я когда-либо ел.
Улыбка мелькнула на ее губах, но она не отводила глаз от воды в раковине.
— Спасибо. Я люблю готовить.
— Да?
— М-м-м… Это занимает мои мысли. Кроме того, мне нравится делать приятное другим людям, — сказала она. — Моя бабушка всегда говорила, что лучший путь к сердцу человека лежит через его желудок.
Если она пыталась покорить меня, то у нее получилось. Мне оставалось только молиться, чтобы не случилось смертельного захвата и я вышел из этой ситуации целым и невредимым.
Я немного постоял рядом, прежде чем присоединиться к ней у раковины и взять вымытую тарелку.
— Я помогу.
— Ты не обязан.
— Я хочу. Кроме того, я не понимаю, как ты собираешься делать это одной рукой. — Я взял тарелку, стоявшую на краю кухонной стойки, и вытер ее полотенцем, отложив в сторону. — Послушай, я надеюсь, что мы сможем оставить то, что произошло на вечеринке, между нами, — пробормотал я, стараясь говорить тихо и глядя в сторону столовой. —
— Конечно. Не беспокойся. — Она украдкой взглянула на меня, ее тонкое горло судорожно сглотнуло. — Ничего не было.
Это была ложь, и мы оба это знали.
Но из нас двоих только я был взрослым. Не было другого выбора, кроме как притвориться, что ничего не произошло. И хотя в ту ночь нас, возможно, захлестнула физическая реакция, никаких роковых границ пересечено не было.
Мы могли это сделать. Это было возможно.
— Хорошо. Хорошо. — Мои глаза остановились на ее профиле, затем на ее сломанной руке, которую мне хотелось вылечить одним лишь взглядом. — Тот синяк на твоем лице в канун Рождества… это твой отец?
Одна только мысль об этом была смертельно опасной, и мое тело напряглось, когда я представил, как ее собственный отец причиняет ей такую боль. Я не мог этого вообразить. Он был чертовым ублюдком, и я был рад, что Уитни предоставила ей убежище, несмотря на обстоятельства.
Галлея замялась, глядя на мыльные пузыри, и ее губы сжались. Она кивнула.
— Да. Прости, что снова солгала, но ты ничего не мог сделать. Не было смысла поднимать эту тему.
— Я мог бы тебе помочь.
— Как?
— Я… — Я не знал. Она была просто симпатичной девушкой, которую я встретил на вечеринке. По сути, незнакомкой. — Я мог бы что-нибудь сделать. Вызвать полицию. Нашел бы, где можно переночевать.
Она фыркнула.
— Ты бы привел девочку-подростка к себе домой в канун Рождества после того, как мы… — Она посмотрела на меня остекленевшими глазами цвета темной карамели с вкраплениями изумруда. — Неважно.
— Да. — Мои губы сжались. — Я бы так и сделал.
— Мне не нужно, чтобы ты меня спасал, Рид. На самом деле я не потерялась. — Ее взгляд вернулся к раковине. — Я сильнее, чем ты думаешь.
Это были первые слова, которые я сказал ей, когда искал во владениях Джея свою сбежавшую дочь, а потом заметил ее, в одиночестве стоящую в озере, ее волосы сияли, как нимб под луной.
Ты потерялась?
Она так выглядела.
Потерянная, одинокая, в доле секунды от того, чтобы навсегда исчезнуть под водой.
Я не был склонен к отношениям на одну ночь или случайным связям, но по мере того как мы знакомились, что-то в ней вызывало у меня крепнущее желание закинуть ее в свой грузовик и увезти в свою квартиру, чтобы запомнить выражение ее лица, когда она будет выкрикивать мое имя и кончать подо мной.
Она сказала мне, что ей двадцать один год, и я по глупости поверил. Она выглядела старше. И хотя молодые женщины никогда не привлекали меня, странная связь расцвела в те первые несколько минут, когда мы говорили о музыке и мечтах, стоя лицом друг к другу, всего лишь на расстоянии вздоха.
Семнадцать.
Все рухнуло, когда правда выплыла наружу. Шок, ужас, тошнотворное разочарование. Я был так близок к тому, чтобы переспать с чертовым подростком, и сама мысль об этом вызывала сожаление.