Старше
Шрифт:
С лучшей подругой моей дочери.
Мне удалось довольно быстро избавиться от похотливых мыслей, но она все равно не выходила у меня из головы. Мне было интересно, где она, как у нее дела, не запечатлела ли она какие-нибудь новые вспышки или не нашла ли новую любимую песню.
Словно прочитав мои мысли, Галлея сменила тему и потянулась в раковину за тарелкой.
— Ты уже послушал их новый диск?
Я схватил тарелку, пока она не попыталась вымыть ее сама.
—
— «Oasis».
— Да. — Я мягко улыбнулся. — Мне понравился.
Она уставилась на меня, не в силах сдержать блеск в глазах.
— У меня его пока нет. Я берегу деньги на самое необходимое.
Я подумал, обнаружила ли она те деньги, которые я сунул в карман ее пальто в тот вечер возле магазина. Это не должно было означать ничего, кроме импульсивного акта доброты. Ее пальто выглядело старым и потрепанным, а ботинки дырявыми. И я заметил, как беспокойство росло на ее лице с каждым товаром, проходящим через кассовый сканер.
Она прочистила горло.
— В любом случае я должна поблагодарить тебя за…
Не успев договорить, Галлея сделала неловкое движение и сбила одну из тарелок с кухонной стойки. Мы оба смотрели, как она словно в замедленной съемке разбивается вдребезги о кафель у наших ног.
Она побледнела.
Слезы заблестели в ее глазах, когда она резко вздохнула и упала на колени.
— Черт. Прости… я… я не хотела…
— Ничего страшного. — Я схватил полотенце, чтобы собрать осколки, но мое внимание было приковано к ее испуганному лицу. — Эй, все в порядке. Я разберусь с этим.
— Я просто… мне очень жаль. — Покачав головой, она поднялась на корточки. — Это произошло случайно.
— Серьезно. Все в порядке.
Она слепо смотрела на осколки. Затем румянец медленно вернулся к ее щекам, а дыхание выровнялось. Когда страх прошел, она издала самоуничижительный смешок.
— Боже мой. Это была чрезмерная реакция.
Я изучал ее, собирая тряпкой осколки.
И я понял.
Вероятно, ее уже били за то, что она разбила тарелку, и эта мысль была для меня как кислота в венах.
Уитни вбежала на кухню, схватила совок и присела рядом с нами.
— С кем не бывает, — поддразнила она, ослабляя возникшее напряжение.
Галлея вздохнула, взяла себя в руки и поднялась на ноги.
— Мне очень жаль, мисс Стивенс. Я постараюсь впредь быть осторожнее.
— Можешь начать с того, что не будешь мыть мою посуду, дурочка. Твоей руке нужен отдых. — Она замела осколки в совок и с улыбкой добавила: — И еще, пожалуйста, зови меня Уитни.
— Хорошо. Без проблем.
Уитни бросила на меня быстрый взгляд, прежде чем исчезнуть из кухни. Повернувшись к Галлее, я наблюдал, как она теребит подол своей светло-желтой футболки и нервничает, опустив глаза в пол.
Я сделал шаг ближе и наклонился к ней.
— По крайней мере, это не рука
Прошла секунда.
И улыбка, наконец, вырвалась на свободу.
Она прикусила нижнюю губу, щеки вспыхнули знакомым румянцем, и она подняла на меня глаза.
— Ты должен подписать мой гипс, — сказала она, и облако неловкости рассеялось. — Все крутые люди так делают.
— Да? — Я покосился на розовое чудовище на ее левой руке. — Есть маркер?
— Конечно. Секунду. — Через мгновение Галлея вернулась с маркером.
Я взял его.
Наши пальцы соприкоснулись, и у меня перехватило дыхание.
Затем я нацарапал черным маркером свое имя на ее гипсе, пообещав себе, что это будет единственное, что она когда-либо от меня получит.
ГЛАВА 6
Утром в середине февраля, в день моего восемнадцатилетия, я проснулась с ощущением, что у меня в горле поселилась колония огненных муравьев. Если бы кому-то понадобился дракон, я бы вызвалась добровольцем. Я была уверена, что смогу дышать адским пламенем.
Голова раскалывалась.
Веки казались приклеенными к глазным яблокам малярным скотчем.
Я старалась сохранять связность мыслей, пролистывая фотографии, которые я проявила в школьной темной комнате, — снимки расплывались и искажались, пока я перебирала стопку.
Тарелка с черникой в кафетерии. Дети, смеющиеся возле своих шкафчиков. Наш настоящий талисман, кролик Нибблс, грызет морковную палочку. Директор смотрит на моего учителя естествознания.
Наверное, мне стоит спрятать эту фотографию.
Но чем больше я пыталась сосредоточиться, тем больше все расплывалось перед глазами. Мой мозг подводил меня. Все меня подводило.
Тара запустила подушкой мне в лицо.
— Вставай! Сегодня твой день рождения.
Ее голос был слишком громким. Казалось, что она кричит мне в ухо, но, учитывая траекторию полета подушки, она была как минимум в нескольких футах от меня.
— Уф. — Я застонала, откидываясь назад и используя подушку как барьер от солнечного света. — Кажется, я заболела.
— Нет, не заболела. Ты просто пытаешься избежать посещения завтрашней зимней вечеринки с Эриком.
Она могла быть права.
Может быть, мое тело отказывало при мысли о неловком, неуклюжем медленном танце с Эриком Соломаном, который был на два дюйма ниже меня и вчера пришел в школу с огромным прыщом на лбу.
У меня скрутило живот.
Честно говоря, я не была уверена, из-за чего это произошло — из-за воспоминаний о прыще или из-за гриппа.
— Я действительно заболела, Тара. Мои кости ломит, а мозг вытекает из ушей.