Старше
Шрифт:
Со сколькими мужчинами она была?
Господи. Это не имело ни малейшего значения.
Никакого.
Мы стояли друг напротив друга в напряженном молчании, а Божья коровка дергала поводок, стремясь сбежать от нашего молчаливого противостояния.
Галлея вздохнула и, развернувшись, направилась к входной двери.
— Я приготовила запеканку из индейки, — сказала она через плечо. — Приятного аппетита.
Затем она вошла в дом.
Я тяжело вздохнул и позволил Божьей коровке сделать свои дела, после чего зашел в дом и отстегнул поводок. Может, я и переборщил
Может быть, это сработали мои защитные, отцовские инстинкты.
А может быть, я испытывал обостренную потребность защитить ее после инцидента на террасе. Это был способ исправить свои ошибки.
Независимо от причины, это было для ее же блага.
Галлея уже не было видно, когда я снял ботинки и обнаружил Уитни на кухне, помешивающей соус в кастрюле.
— Привет, — поприветствовал я.
Она подняла голову.
— Привет. Сегодня мы будем втроем. У Галлеи свидание.
Я сжал зубы, гадая, куда они идут и что планируют делать. Галлея жила здесь уже почти два месяца, и я не замечал, чтобы она часто куда-то ходила, если не считать прогулок в торговом центре с Тарой и нескольких встреч в парке. Не то чтобы я чем-то отличался. Я оставил всех своих друзей и знакомых в Чарльстоне, и мне было нелегко заводить новые связи. Я был слишком занят, слишком осторожен.
— Хорошо. — Я окинул взглядом множество тарелок с едой на стойке. — Выглядит неплохо.
— Я приготовила соус к картофелю, а запеканку сделала Галлея. Она талантлива. Признаюсь, я буду разочарована, когда она съедет.
Я не должен был чувствовать то же самое, но какая-то часть меня задавалась вопросом, буду ли я также разочарован. Галлея хорошо готовила, и моя дочь никогда не выглядела счастливее. Они вместе играли в игры, вместе смотрели фильмы и болтали до рассвета. Уитни тоже казалась счастливее.
Видимо, мне нравились занозы.
— Ты уходишь после ужина? — поинтересовалась она.
— Да. Не могу остаться надолго. Мой брат в городе, приехал в отпуск из Японии.
— Мм. — Она напряглась, на лице появилось беспокойство, и она крепче сжала ручку ложки. — Как дела у Рэдли?
— Хорошо. Военная жизнь ему подходит. — Я переминался с ноги на ногу, глядя на плитку цвета слоновой кости, размышляя, не стоило ли мне промолчать о своих планах.
В конце концов, Рэдли был одним из факторов, способствовавших разрушению наших отношений.
Мой идиот-брат влюбился в нее.
Она была на три года старше его, но он был сражен наповал. Это было предметом разногласий на протяжении всей последней части наших с Уит отношений, а затем вылилось во взрывоопасную конфронтацию однажды ночью возле дома ее родителей.
Я обвинил ее в измене.
Она дала мне пощечину.
Я умчался в ярости.
В последующие недели общение между нами сошло на нет, а напряжение, вызванное нелепой влюбленностью Рэдли, стало слишком сильным, чтобы выдержать его. В конце концов мы с Уит решили сделать перерыв, надеясь, что время, проведенное порознь, позволит нам пересмотреть наши приоритеты.
Но по мере того как недели превращались в месяцы, мы с Уитни все больше отдалялись друг от друга. Стало совершенно
Я был в ярости, и потребовались годы, чтобы восстановить отношения между нами тремя.
И хотя их отношения не продлились долго, я все равно чувствовал, что меня предали. Прошло пять лет, прежде чем я помирился со своим единственным братом. Единственным оставшимся членом семьи. Потеряв в подростковом возрасте обоих родителей, мы были друг для друга всем, что у нас осталось.
Но он был доволен тем, что находится за границей и служит нашей стране. И хотя мне нравилось иногда встречаться с ним, расстояние сыграло нам на руку.
Проведя рукой по волосам, я прочистил горло.
— Я передам ему привет.
Заявление прозвучало слишком напряженно, и глаза Уит вспыхнули, когда она подняла голову. Она моргнула, и по ее лицу пробежало выражение сожаления.
— Спасибо. Какие у вас планы?
— Просто выпить и наверстать упущенное. — Я облокотился плечом на стену. — Я не видел его с тех пор, как переехал в Чарльстон. Прошли годы.
Брат пригласил меня в популярный паб в городе, и хотя я не очень любил такие места, я с нетерпением ждал встречи с ним.
Наши отношения были сложными, но мне было уже за тридцать. Я не был приверженцем долгих обид, особенно после того, как ощутил, как быстро летит время. Быть отцом — это как выливать на себя ведро ледяной воды с каждым прошедшим годом.
Тара на моих глазах превращалась в молодую женщину. Она становилась старше с каждым днем.
И я тоже.
Уитни накрыла на стол, и мы сели друг напротив друга, ожидая, когда Тара спустится вниз. Пять минут спустя моя дочь в клетчатой пижаме и убранными в высокий хвост волосами, села рядом со мной и поцеловала меня в щеку.
— Привет, папа. Ты выглядишь нарядно, — поддразнила она. — Горячее свидание?
— Я иду на свидание с твоим дядей Рэдом.
— О, веселый брат Мэдсен. Когда-нибудь он поделится с нами своими секретами.
Мое лицо помрачнело.
— Он ничему не будет тебя учить.
— Почему нет? Он как Питер Пэн с примесью сарказма.
— Я передам ему, что ты хочешь, чтобы он носил колготки.
Она фыркнула и похлопала меня по плечу.
— Просто передай ему привет от его любимой племянницы.
Ужин продолжался, Тара и ее мать смеялись над шутками и строили планы на выходные. Напряжение спало, пока мы поглощали запеканку.
Я старался быть внимательным.
Я пытался уловить каждое слово, которое произносилось за столом.
Но все, что я слышал, — это диск «Oasis», безостановочно играющий у нас над головой.
ГЛАВА 12
В баре было накурено, пахло выдержанным виски и смесью различных духов и одеколонов. Я оглядел тускло освещенное пространство, заполненное людьми, в поисках знакомого обладателя черных волос и широких плеч.