Старше
Шрифт:
— Просто секс, — повторил он, сжав руками ручку тележки для покупок. — Мне показалось, что это было нечто большее.
Так и было.
Намного больше.
Надежда затеплилась в моей груди и окутала мое сердце волшебной пыльцой.
— Наши эмоции были на пределе. Ситуации, связанные с жизнью и смертью, могут затуманить рассудок. — Я огляделась по сторонам, надеясь, что поблизости нет никого, кто мог бы меня услышать. — Ничего не меняется, помнишь?
Покачав
— Я этого не говорил.
— Дал понять.
— Ты не дала мне шанса что-то сказать, Галлея. Я все еще трахал тебя, когда ты сделала свои выводы, а потом просто сбежала из квартиры.
Жар окатил меня с ног до головы, и я посмотрела на него, широко раскрыв глаза.
Он сглотнул и остановил тележку с тяжелым вздохом.
— Ты… — Прочистив горло, он уставился на пакет с картофельными чипсами. — Защищена?
Мне захотелось, чтобы скрипучий линолеумный пол превратился в зыбучий песок и поглотил меня целиком.
— Да. Тебе не нужно беспокоиться о том, что у тебя будет двое детей с разницей в восемнадцать лет.
Рид моргнул, глядя на меня, и провел языком по верхней губе, после чего напряженно кивнул и продолжил.
— Тебе тоже не нужно ни о чем беспокоиться. Я уже давно ни с кем не был.
У меня перехватило дыхание. Я снова продиралась сквозь метель, и его слова леденили мое сердце.
Есть подруги в последнее время?
Несколько.
Я вытаращилась на него.
— Но ты же говорил мне…
— Я солгал.
Наступило молчание, и я крепче обхватила себя руками, пока мы кружили по проходам. Я убедила себя в том, что Рид спит с кем попало, встречается с привлекательными женщинами в барах и клубах и вычищает меня из своего сознания, как будто я грязь недельной давности. В конце концов, он был великолепным тридцатилетним холостяком, у которого была стабильная работа, собственное жилье и самые красивые зеленые глаза, способные очаровать любую женщину. Даже случайные покупатели, проходящие мимо, не могли отвести от него глаз.
Было странно, что у него никого не было.
Мое любопытство взяло верх, и я робко спросила:
— Как долго?
Взяв с нижней полки упаковку кока-колы на двенадцать банок, он поставил ее на дно тележки и выпрямился, глядя прямо на меня.
— Как долго я был зациклен на тебе и не мог даже взглянуть на другую женщину? — В его тоне не было никаких эмоций, но слова были кинжалами, пронизанными страстью. — Полтора года.
Я побледнела и снова потеряла дар речи.
Рид сглотнул и опустил взгляд, затем вернулся к тележке и покатил ее вперед. Следующие десять минут прошли в тягостном молчании, пока я переваривала его откровение и анализировала с разных сторон.
Когда мы нашли свободную кассу и начали выкладывать покупки на ленту, я все еще была ошеломлена.
— Галлея, — тихо сказал он.
Я покачала головой, пока мы медленно
Полтора года.
— Комета… посмотри на меня. — Он повернулся ко мне, пока сканер пищал от скользящих по его поверхности предметов. Когда я, наконец, подняла глаза и встретилась с ним взглядом, он наклонился вперед и сказал со всей убежденностью: — Я хотел этого. Я хотел этого больше, чем воздуха.
В ожидании я смотрела на него, а в груди расцветала надежда.
Пинг, пинг, пинг.
— Но это никогда не должно повториться.
Воздушный шарик лопнул. Я сдулась и отвела взгляд, стиснув зубы и чувствуя, как увядает моя душа.
— Да, — прошептала я. — Я знаю.
— О Боже… да. — Мой лоб прижимался ко лбу Рида, мои руки обхватывали его шею. Мои груди подпрыгивали в чашечках моего розового бикини, пока я скакала у него на коленях на переднем сиденье грузовика.
Его футболка все еще была на нем, но шорты были приспущены до середины его мускулистых бедер. Опустив голову, он стянул с меня верхнюю часть купальника и накрыл ртом одну из грудей, впиваясь в сосок с рваными стонами, пока я опускалась и поднималась.
Мы вели себя безрассудно.
Это было опасно.
Грузовик был припаркован в дальнем углу промышленной стоянки, вдали от машин и прохожих, но это сложно было назвать осторожным. Кто-нибудь мог заметить нас, вызвать полицию, нас бы арестовали за публичное непристойное поведение… и что тогда?
Разразился бы настоящий ад.
Но все это не шло ни в какое сравнение с тем абсолютным раем, который я ощущала, когда он был внутри меня.
В окна просачивались сумерки, в бледно-серой дымке кружились вспышки. Я впилась ногтями в его затылок, а другой рукой сжимала его волосы, запрокинув голову назад, и эротическая мелодия наших тел, соединяющихся друг с другом, доводила меня до экстаза.
— Черт, — прорычал он, проводя языком по моей груди и горлу, пока наши рты не встретились.
Небрежные, влажные поцелуи подстегивали нас, а песня по радио почти не заглушала наших стонов. Я вскрикнула, когда его язык скользнул мне в рот, его глаза закрылись, губы приоткрылись в эйфории. Мои бедра задвигались быстрее, и он сжал округлости моей задницы, чтобы зафиксировать меня, когда приблизился к краю.
Мы задыхались в момент кульминации, его рука скользнула между нами, пальцы теребили мой клитор, чтобы довести меня до оргазма. Мои колени уперлись в его бедра, а хватка превратилась в тиски. Мое тело напряглось и завибрировало, в глазах вспыхнули звезды, и оргазм накрыл меня с головой.