Старше
Шрифт:
Галлея встала с кровати и направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок, а через несколько минут встретилась со мной на кухне, когда я доставал из шкафа несколько коробок с хлопьями.
Я взглянул на нее, одетую только в мою футболку, и стиснул зубы, когда мой взгляд скользнул по ее обнаженным ногам. Я прочистил горло и повернулся обратно к шкафам.
— Хлопья подойдут?
— Да. Если только ты не хочешь, чтобы я что-нибудь приготовила.
— Мы можем обойтись без этого.
Наблюдать за тем, как она колдует на моей кухне в одной моей
За моей спиной Галлея запрыгнула на кухонный остров и раскачивала ногами взад-вперед, ее волосы свободными волнами падали на плечи. Она включила радио, и кухня наполнилась музыкой. Я постарался не обращать внимания на то, как двигались ее губы, когда она подпевала песне, лишь частично попадая в такт, и достал из буфета две тарелки и ложки, а затем молоко из холодильника.
Ее глаза загорелись, когда она смотрела, как я насыпаю хлопья.
— Хрустящие рисовые хлопья. Рождественские.
— Я купил их в праздники. Уверен, что хлопья хранятся вечно.
Карие радужки засверкали зелеными искорками, когда я протянул ей миску.
— Помню, я купила тебе такие в канун Рождества.
Я ел хлопья стоя, прислонившись спиной к стойке напротив нее в своих беговых шортах и без футболки.
— Да, купила.
— Потом ты попытался заплатить за мои продукты и все равно сунул деньги в мой карман, когда проиграл пари. Ты хороший человек.
Хороший человек.
Эти слова вонзились в меня гниющими зубами. Уверен, что хорошие мужчины не трахаются с подругами своей дочери и не врут об этом.
Я определенно был куском дерьма.
— М-м, — лаконично ответил я.
Мы ели хлопья в тишине, украдкой бросая взгляды, уклоняясь от некоторых из них, и оба были погружены в свои мысли. Прежде чем я успел придумать, что сказать, заиграла песня.
Чертов «Wonderwall».
Ее улыбка снова засияла, когда зазвучали первые аккорды, и я вспомнил холодный день на веранде Уит, вскоре после того, как она переболела гриппом. В тот момент она выглядела наполовину влюбленной в меня, так что мне ничего не оставалось, как соврать ей, что изначально я купил диск для кого-то другого. Разумеется, это была ложь. Только ее лицо стояло у меня перед глазами, когда я просматривал альбомы в музыкальном магазине.
Один конкретный диск для одной конкретной девушки.
Я говорил себе, что это ничего не значит, но я ошибался.
Вздохнув от нахлынувших воспоминаний, я прожевал еще одну ложку хлопьев и задумался над тем, что скажу дальше, чувствуя, как внутри скребется тьма.
— Оглядываясь назад, я задаюсь вопросом, где именно я облажался, понимаешь? — произнес я вслух. — Может, это была покупка того чертова диска. Эти моменты вместе. Определенно, тренировки. — Стиснув зубы, я опустил взгляд на плитку пола. — Такое ощущение, что каждый шаг вел меня в неправильном направлении, и в итоге мы оказались здесь. В этом чертовом чистилище.
Брови Галлеи сошлись на переносице, улыбка исчезла с ее лица.
—
— Это выдуманная концепция, созданная для того, чтобы ты легче относилась к своей жизни и могла спокойно спать по ночам. Санта-Клаус, ангелы, желания, судьба. Они не реальны. Это механизмы преодоления.
Она нахмурилась еще сильнее.
— Ты так циничен.
— Может, и так. Я тридцатишестилетний мужчина, который трахается с подростком. — От моих слов у нее перехватило дыхание, и это заставило чувство вины присоединиться к моей вечеринке жалости.
Галлея заколебалась, прежде чем спрыгнуть с кухонного островка и подойти ко мне.
— Независимо от того, что между нами может быть или не быть, пожалуйста, не умаляй того, что у нас есть.
Мои глаза распахнулись, а затем прищурились.
— Что именно, по-твоему, между нами?
Ее ладони нежно скользнули по моему торсу и легли на грудь.
— Что-то прекрасное.
Опять фантазии.
Больше красивой лжи, чтобы помочь ей спать по ночам.
— Прекрасные моменты недолговечны, — сказал я, стараясь оставаться жестким и резким, и тем не менее смягчаясь от ее прикосновений. Я тоже хотел ухватиться за ложь и превратить ее во что-то честное, что-то, что стоит сохранить, но я слишком хорошо понимал — это невозможно.
— Я знаю. Но они остаются прекрасными, пока длятся.
Галлея приподнялась на носочки для поцелуя, и я оказался беспомощен перед ее магнетизмом. Я опустил голову и прижался к ее губам, глупо позволив этому нежному мгновению ослепить мою тьму лучами света, проблесками сказки, которой никогда не суждено сбыться. Я сдался, отдавшись мечте, желанию чего-то большего.
Но я не мог позволить этому продолжаться, не мог затягивать момент. Я не мог дать этому чувству импульс. Если я вдохну в него еще хоть немного жизни, оно переживет нас обоих.
Отстранившись, я повернулся к ней спиной и поставил тарелку на столешницу, подавшись вперед, мои руки напряглись, а мышцы подрагивали от сдерживаемых эмоций.
— Тебе стоит заскочить в душ и приготовиться к выходу, — сказал я ровным голосом. — Уже поздно.
Тепло ее тела согрело мою спину, когда она глубоко вздохнула за моей спиной.
— Ты прав. Или я могу надрать тебе задницу в «Обитель зла».
Я был рад, что не стою лицом к ней, потому что не смог сдержать улыбку.
Она всегда умудрялась разрушить мои стены, всегда находила дорогу внутрь.
Упрямая заноза.
Я повернулся, пытаясь стереть улыбку, но она заметила ее. Она ухватилась за нее, вцепилась двумя руками, спрятала подальше, и я оказался беззащитен.
— Душ, — сказал я.
— Видеоигры.
Я усмехнулся.
Затем одновременно мы подняли руки и хлопнули каждый по своей ладони.
Раз, два…
Галлея показала «бумагу».
Я «камень».
Победно улыбаясь, она шагнула вперед, потянулась за поцелуем и, просунув руку между нами, сжала растущую выпуклость у меня в шортах.