Старше
Шрифт:
— Прости, — сказала я, стиснув зубы, чтобы сдержать подступающие слезы.
Он провел рукой по лицу.
— Не извиняйся. Я не должен был… — Тяжело вздохнув, он сглотнул и покачал головой, отводя от меня глаза. — Я должен идти.
Все, что я могла сделать, — это кивнуть, испытывая боль в сердце.
Рид поколебался еще мгновение, а потом шагнул вперед и притянул мое лицо к своему, обхватив одной рукой мой затылок.
Он поцеловал меня. Без языка, но со страстью. Мы целовались, пока его вторая рука нащупывала что-то в заднем кармане,
Когда он отстранился, то, не удостоив меня больше ни единым взглядом, поднял с пола свою бейсболку, открыл дверь и выскользнул в коридор.
Я безучастно сидела на раковине.
Бездыханная, безвольная.
Тихий гул заполнил ванную, вытеснив отзвуки наших поцелуев и стонов. Мы бежали по кругу, времени оставалось все меньше, и воздух вокруг меня разрежался, а надежда постепенно улетучивалась.
Я спрыгнула со стойки и побрызгала на лицо прохладной водой, затем натянула нижнее белье и поправила платье, сдерживая эмоции.
Но что-то меня беспокоило.
Глядя на свое отражение, я сунула руку в карман платья и пошарила там. Мое сердце пустилось вскачь. Шелковистые лепестки защекотали кончики пальцев, когда я вынула руку и уставилась на свою раскрытую ладонь.
Это был цветок. Утреннее сияние.
ГЛАВА 28
На следующей неделе я отважился на семейный ужин, исчерпав все предлоги для отказа. Мы все были взрослыми. Я мог притвориться, что наших поцелуев с Галлеей никогда не было, и нашего секса в ванной никогда не было, и что ее всхлипы и стоны не были эротическим саундтреком к каждой мысли, проносившейся в моем сознании, даже если они были выжжены на моей душе каленым железом.
Это всего пара часов.
Я мог с этим справиться.
Но было чертовски трудно делать вид, что моя кровь не вскипела от чувства собственничества и тошнотворной ревности, когда я обнаружил Скотти, сидящего за обеденным столом рядом с Галлеей, прижавшись к ней плечом, и не сводящего влюбленных глаз с ее раскрасневшегося профиля, когда она потягивала воду из стакана.
Я сел напротив нее. Отчаянно пытался избежать ее остекленевшего взгляда и тихого смеха, который проникал во все мои уязвимые места. Я отключился от их разговора, проигнорировал его руку, обнимавшую ее, и блокировал каждый звук, движение и украдкой брошенный взгляд, пока все вокруг не превратилось в помехи.
И только когда Тара ткнула меня локтем в ребра, я очнулся и изобразил на лице улыбку.
— Что это было?
— Сколько вина ты выпил? — проворчала она.
Я посмотрел на свой бокал. Он был пуст, но я не помнил, чтобы сделал хоть один глоток.
Недостаточно.
— Только бокал. Извини, у меня голова занята работой.
Уитни сидела в конце стола и потягивала мерло из своего бокала.
— Тара как раз рассказывала нам о своем
— Клиенте? — Я удивленно посмотрел на свою дочь, чувствуя себя ужасно из-за того, что все прослушал.
Она сияла от гордости.
— Моя подруга Крисси — подружка невесты на свадьбе своей сестры. Она попросила меня сделать ей прическу и макияж. Пятьдесят баксов.
— Оплачиваемая, бл*дь, работа?
— Рид. — Уитни бросила на меня предупреждающий взгляд. — Есть множество альтернативных слов.
Мне было все равно. Я был чертовски горд.
— Это невероятно, малышка. Я чертовски горд.
— Рид, — снова пожурила Уитни.
Тара и Галлея рассмеялись, прежде чем Тара продолжила.
— Ага. И Галлее тоже заплатят. Она будет снимать свадьбу.
Я повернул голову в сторону Галлеи, которая залпом пила стакан воды со льдом, ее кожа порозовела.
— Да? — Затем я прочистил горло, беспокоясь, что слово прозвучало слишком мягко, слишком интимно. — Это потрясающе, Комета. Горжусь вами обеими.
За столом воцарилась тишина, и мне потребовалось еще несколько долгих секунд, чтобы понять ее причину. Я посмотрел на Тару, заметив, как она в замешательстве нахмурила брови, и одновременно почувствовал на себе взгляд Уит с другого конца стола.
— Комета? — Тара наморщила нос.
Дерьмо.
Черт-черт-черт.
Я сделал все, что было в моих силах, чтобы не подавиться словами.
— Э… да. Как комета Галлея, — сказал я максимально равнодушно. Внутри же моя грудная клетка пыталась меня задушить. — Ты — малышка, а она — Комета.
— Понятно. — Тара кивнула, принимая ответ.
Галлея еще глубже вжалась в спинку стула, ее щеки залились краской, когда она, избегая смотреть мне в глаза, уставилась на свою руку, сжимающую бокал.
— Мило. — Уитни сосредоточилась на своем вине, бесцельно крутя его в бокале. — Итак, Галлея, вы со Скотти официально вместе?
Я заерзал на стуле и почесал затылок, проклиная свой идиотский промах. Тара ничего не заметила, но я-то понимал, что делает Уит. Меня собирались допросить, и беспокойство лишало меня рассудка. С отчаянием подумав, что хотел бы подлить еще вина в свой пустой бокал, я взглянул через стол на Галлею, которая ухватилась за эту смену темы.
Мне также не терпелось услышать ее ответ.
— Ничего слишком серьезного. — В ее глазах светилось извинение, когда она посмотрела на Скотти. — Мы просто весело проводим время вместе.
Улыбка Скотти была вялой и безжизненной. Ни для кого не было секретом, что он влюблен в эту девушку, сидевшую рядом с ним, и это причиняло боль. Скотти был хорошим парнем — одним из лучших, и он не заслуживал быть третьим лишним в нашем трагическом треугольнике. На каждом занятии, который мы проводили вместе, всплывало ее имя. Каждый раз, когда это происходило, он не мог избавиться от ухмылки или притвориться безразличным.