Старший оборотень по особо важным делам
Шрифт:
– Случилось чего? – переводя взгляд со Скрябина на Шилова, спросил Переверзев.
Игнорируя его вопрос, Скрябин поинтересовался:
– Какими судьбами?
– Да к матери приехал, на выходные. Она в сорок первой квартире живет. Хотите поднимемся?
– Да нет, что ты, ладно. – Шилов отступил от него на пару шагов, а Скрябин, освобождая проход, пояснил:
– У нас тут разбой был в соседней парадной. Извини, брат.
– Да ну, о чем речь! Удачи! – Махнув рукой, Переверзев начал спускаться.
– Тебе также, – отозвался Роман, облокачиваясь на перила.
Когда Переверзев оказался на полпролета ниже и прямо под ним, Шилов, будто только что вспомнив, спросил, называя первое пришедшее на ум имя:
– Слышь, друг, а Сашка Шмель в «убойке» еще работает у вас или на пенсион ушел?
Переверзев отозвался мгновенно:
– Да куда он денется! Он еще нас всех переживет.
– Ну, давай, привет ему передавай! – Шилов сделал вид, что отворачивается и собирается продолжить подъем, но тут же с криком: «Берем!» прыгнул через перила на плечи «псковского дознавателя».
Сцепившись, они скатились по ступеням до площадки между третьим и вторым этажами. Оказавшись сверху, Шилов нанес противнику несколько сильных ударов и намертво зафиксировал его руки, не давая вытащить из-под одежды оружие, – пока они катились, он успел почувствовать, что у Переверзева то ли в кармане куртки, то ли за брючным ремнем есть пистолет.
Доставая наручники, сверху прискакал Стас. Снизу прибежал Соловьев. Переверзев еще какое-то время пытался сопротивляться, отбрыкиваясь и стараясь вскочить, но его быстро «окольцевали» и, подняв, ткнули мордой в угол стены, после чего он перестал дергаться.
Оказалось, что его пистолет вылетел во время падения. Соловьев подобрал, осторожно держа за спусковую скобу, чтобы не насажать своих отпечатков:
– «Беретта». Хорошее табельное оружие у Псковского УВД!
– Черт! – Шилов заметил, что нагрудный карман его куртки вырван с мясом и висит на нескольких нитках. И обо что он им так зацепился? – Каждый раз попадаю на деньги!
Шилов со злостью оторвал карман целиком. Чувствуя, что по скуле стекает теплая струйка, провел там пальцем: оказалось, кровь. Рассадил кожу над левой бровью. Но это бутылочный осколок подвернулся на лестнице, когда они по ступеням катились, это он помнит, а вот карман… Лицо зарастет, а куртку придется покупать новую. Черт!
– Кто еще в хате? – Шилов толкнул Переверзева, заставляя сильнее прижаться мордой к стене.
– Сборная Бразилии по футболу, – прохрипел тот.
– Что? Стас, а ну-ка, дуй за фанатами из автобуса, сейчас будет серия пенальти!
Скрябин ломанулся вниз по лестнице.
Шилов обыскал Переверзева. Псковская ксива, бумажник, мелкие деньги. Ключи. Что ж, отлично! Теперь не придется выносить дверь или уговаривать Переверзева позвонить в хату и сказать сообщникам, что он вернулся взять чистый носовой платок. И сколько их, этих сообщников? Скорее всего, только один, но чем черт не шутит…
Появился Скрябин со спецназовцами. Командир группы, в отличие от своих бойцов, так и не надел ни маски, ни бронежилета.
– Этого – в автобус, – указал Шилов на Переверзева, и двое спецназовцев увели его, держа за руки и поторапливая короткими тычками автоматных стволов.
Поднялись к квартире. Дверь была старой, двустворчатой, с облупившейся краской и широкими щелями. Шилов прислушался: тихо, но внутри кто-то есть. При определенном опыте присутствие человека за дверью всегда можно почувствовать, даже если тот спит, ни о чем не догадываясь.
Роман достал ключи, бесшумно открыл. Длинный коридор, множество дверей справа и слева. Квартиры старого фонда часто отличаются очень запутанной планировкой, а времени подготовиться к штурму не было. Только и выяснили, что тут нет черного хода и что комнат вроде бы пять.
Шилов пропустил вперед одного автоматчика, скользнул следом, обеими руками держа пистолет. За ним в квартиру просочились еще четыре спецназовца.
Первая комната – чисто… Вторая… Туалет, ванная… Теперь кухня…
И тут они услышали шаги: кто-то направлялся из дальней комнаты в коридор.
Шедший первым спецназовец подал знак прятаться и нырнул в туалет. Шилов, стоявший около двери ванной, укрылся за ней. Остальные мгновенно заняли свободные комнаты. Беззвучно затворилась дверь на площадку, где притаились еще двое бойцов.
Мужчина в домашней одежде, лицом как-то неуловимо напоминающий задержанного Переверзева, прошел по длинному коридору и открыл дверь туалета.
На унитазе сидел бугай в черной маске и камуфляже, с автоматом на коленях.
– Занято! – рявкнул он, и мужчина, машинально пробормотав «извините», закрыл дверь, повернулся и начал отходить от туалета, туго соображая, откуда взялся этот пассажир и почему он кричит, как в общественном нужнике с неисправной задвижкой.
Он сделал только пару шагов, как дверь распахнулась и с такой силой треснула его по спине и затылку, что он полетел головой вперед на пол и не успел даже сообразить, что случилось, как на спину ему приземлился выпрыгнувший из туалета стокилограммовый спецназовец.
Больше в квартире никого не оказалось. Шилов вложил пистолет в кобуру, промокнул кровоточащую ссадину над левой бровью. Стоявший рядом с ним командир группы указал на задержанного, который все так же, со скованными за спиной руками, лежал посреди коридора, и скомандовал одному из бойцов:
– Арнаутов, оттащи его в комнату.
Шилов посмотрел на командира:
– Арнаутову из седьмого отдела не родственник?
– Сын. Правильный, кстати, парнишка.
Шилов покачал головой: да, тесен мир! Особенно мир милицейский.
Пригласили понятых из соседних квартир, провели обыск. Квартира оказалась довольно запущенной, из пяти комнат жильцами использовались только две. Соловьев устроился за столом писать протокол, задержанный, под присмотром Арнаутова-младшего, сидел у стены.