Старые девы в опасности. Снести ему голову!
Шрифт:
Трой вошла в купе, а Рики, отцепившись от матери, судорожно ухватился за руку Аллейна. Стоя в коридоре, они смотрели в окно.
Поезд шел по насыпи, возвышавшейся на несколько футов над уровнем моря, ярко освещенного луной. Над водной гладью, будто только что вынырнув, показался мыс, на окраине которого горели маленькие желтые огоньки – свет в домах, где привыкли вставать рано. Звезды уже начали бледнеть.
– Это мыс Святого Жиля, – сказал Аллейн. – Красиво, да, Рик?
Мальчик кивнул. Одним ухом он слушал отца, а другим напряженно прислушивался к голосу матери за дверью купе мисс Трубоди.
– Да, красиво, – подтвердил он.
«Неужели Рики и впрямь столь благовоспитанный
– Мы приближаемся? – спросил Рики. – Маме, наверное, лучше вернуться?
– Все в порядке. У нас еще десять минут в запасе, к тому же и машинист, и проводник знают, что мы выходим. Все будет в порядке… А вот и мама.
Трой вышла в сопровождении маленького лысого человека с напомаженными усами, в полосатых брюках – спецодежде врачей во всем мире, дорогих кожаных ботинках и халате, обшитом тесьмой.
– Без тебя нам не обойтись, нужен переводчик. Это доктор, – сказала Трой и скороговоркой представила мужа.
Доктор вежливо оповестил о радости, которую ему доставило знакомство, а затем деловито сообщил, что у обследованной им пациентки, несомненно, воспаление аппендикса и ее необходимо как можно скорее прооперировать. К его крайнему сожалению, у него назначено срочное профессиональное совещание в Сен-Селесте, и посему он не может лично заняться больной. По его мнению, самым разумным решением было бы высадить мисс Трубоди в Роквиле, а оттуда вечерним поездом отправить обратно в Сен-Кристоф, где она будет госпитализирована. Разумеется, если в Роквиле есть хирург, то операцию можно провести и там. В любом случае доктор обещал сделать мисс Трубоди укол морфия. Он пожал плечами, что должно было означать крайнюю затруднительность положения, в котором все они вдруг оказались, и выразил надежду, что в Роквиле найдется врач и соответствующее медицинское оборудование. Как он понял со слов мадам, она и мсье старший инспектор не оставят свою соотечественницу без поддержки.
«Мсье старший инспектор» сверкнул взглядом в сторону жены и заверил врача, что они сделают все от них зависящее. Трой сказала по-английски, что сообщение о должности, занимаемой Аллейном, придало сил мисс Трубоди и не оставило равнодушным доктора. Заверив Аллейна в своем глубоком уважении, доктор неспешно удалился, с достоинством покачиваясь в такт движению поезда. За ним последовал проводник его вагона.
– Поговори с ней, Рори, – попросила Трой. – Это ей поможет.
– Папа? – дрожащим голосом произнес Рики.
– Мы только на минутку, – хором сказали Трой и Аллейн, а Аллейн добавил: – Мы понимаем, каково тебе, Рик, но ты ведь уже большой, надо привыкать к трудностям.
И он следом за женой вошел в купе мисс Трубоди.
– Вот мой муж, мисс Трубоди, – сказала Трой. – Он переговорил с доктором и сейчас все вам расскажет.
Больная лежала на спине, слегка согнув колени, ее клешнеобразные руки были сложены поверх простыни. Ничем не примечательное лицо при обычных обстоятельствах, возможно, красноватого оттенка, сейчас было покрыто зловещими пятнами и словно съежилось – торчал один нос. К тому же мисс Трубоди вынула вставные челюсти, которые сиротливо лежали на столике. Лоб, верхняя губа и надбровные дуги, без всякого признака растительности на них, были усеяны капельками пота. Кожа на лице выглядела удивительно гладкой, лишенной каких-либо признаков старения. На голове мисс Трубоди действительно красовалось нечто вроде сетки, сплетенной из розовых ниток. Взгляд ее напомнил Аллейну Рики, когда на того нападали детские страхи.
Как можно более мягко он рассказал ей о вердикте, вынесенном доктором. Выражение лица несчастной не изменилось, и Аллейн не знал, понимает ли она, что он говорит. Когда он закончил, мисс Трубоди страдальчески выдохнула и невнятно прошептала: «Как некстати. Досадно». Ее руки сжали край простыни.
– Не беспокойтесь, – сказал Аллейн. – Ни о чем не беспокойтесь, мы позаботимся о вас.
Словно больное животное, она поблагодарила его печальным взглядом и закрыла глаза. Трой и Аллейн несколько секунд смотрели на нее, распростертую на слегка, но беспрестанно подрагивавшей полке, а затем, стараясь не шуметь, в смущении выбрались из купе. Их сын в панике метался по коридору, а проводник уже выносил в тамбур багаж.
– Это ужасно, – торопливо заговорила Трой. – Но мы ведь не можем взять на себя ответственность…
– Боюсь, придется. Нас прижали к стенке. У меня есть одно весьма полезное знакомство в Роквиле. Если оно не сработает, отправим ее обратно в Сен-Кристоф.
– Что за знакомство? Надеюсь, это не мистер Гарбель? – встревожилась Трой.
– Нет-нет, это… Эй, гляди! Мы приехали.
Мимо окон проплывал Роквиль, обесцвеченный тусклой предрассветной дымкой. Поезд въехал на станцию.
Чаевые, полученные от Трой, и очевидная радость от скорого расставания с мисс Трубоди добавили проводнику прыти. Он энергично сгружал багаж на платформу, в то время как Аллейн вступил в переговоры с кондуктором и начальником станции. Вновь появился доктор, уже полностью одетый, и сделал мисс Трубоди укол морфия. Общими усилиями доктор и Трой наскоро запихнули больную в ядовито-красный халат, в котором она выглядела как сама смерть. Трой поспешно упаковала вещи мисс Трубоди, пробормотала несколько утешительных слов и вместе с Рики и доктором присоединилась к Аллейну на платформе.
Как только родители ступили на твердую землю и оказались в пределах досягаемости, Рики напрочь позабыл о своих страхах и теперь разглядывал поезд с видом заправского путешественника.
Начальник станции, кондуктор и трое проводников, призванных для пущей убедительности, внушали доктору: «Мы прекрасно осознаем необычность обстоятельств, господин доктор. Однако график железной дороги Приморских Альп не резиновый, его невозможно растягивать до бесконечности».
– Тем не менее именно это и происходит в данный момент, пока мы тратим время в бесплодных дискуссиях. Господин начальник станции, будьте любезны удостовериться по телефонному справочнику, есть ли в Роквиле врач, – сердито произнес доктор.
– Прекрасный совет, – отозвался начальник станции, – но уверяю вас, господин доктор, подобные поиски бессмысленны. Наш единственный врач сейчас на конференции в Сен-Кристофе. И поскольку отправление поезда и без того уже задержано на одну минуту и сорок секунд…
Начальник станции бросил повелительный взгляд на кондуктора, и тот забегал вдоль поезда с видом старшины на смотре перед марш-броском. В руках начальника появился свисток, и проводники немедленно отправились по своим вагонам.
– Рори! – крикнула Трой. – Мы не можем…
– Хорошо, – сказал Аллейн и обратился к начальнику станции: – Возможно, вам известно, что среди гостей мистера Оберона в Шато де ла Шевр д’Аржан, который находится в двадцати километрах отсюда, есть хирург… кажется, его зовут доктор Баради. Он египтянин, а сюда приехал около двух недель назад.
– Вот и мсье старший инспектор… – начал доктор.
Продолжения не потребовалось. Начальник станции, окинув Аллейна проницательным взглядом, сделался исключительно корректен и деловит. Он сказал, что отлично помнит прибытие господина из Египта, для которого лично отдавал распоряжение о вызове такси. «Если он действительно хирург, в чем мсье старший инспектор, очевидно, не сомневается, – добавил он с легким поклоном в сторону Аллейна, – то все проблемы, по всей видимости, теперь решены».