Старые раны
Шрифт:
— Бл… — вздохнул одноглазый, держась за всклокоченный подбородок. — Да ты точно ненормальный!
— Пьяный он, — покачал головой коротышка. — Мужик, тебе бы поспать, а?
Крес вытер губы, смычно харкнул и откинулся к стенке. К херам мелкий мог бы пойти со своей жалостью. Но в чем-то тот был прав — отрубиться бы сейчас было делом нелишним. Крес толком не спал почти сутки.
— Есть чего попить? — прохрипел он.
— Ишь, — хмыкнул безрукий. — Снаружи льет как из ведра. Иди — пей сколько влезет!
Коротышка же без лишних слов
— Ты может в баньке его попарить хочешь, Шляпа? — проворчал одноглазый.
— А ты че предлагаешь, Керкаш?
— Он мне чуть бороду не отчекрыжил! — забурлил он.
— Погорячился малость, — хихикнул Шляпа. — А я за дружбу. Мы сейчас в одной лодке. Тем более, он сказал, что не легавый.
— Брешет, — сквозь зубы проговорил Керкаш, краснея на глазах. — По глазам вижу, что брешет. И одет он шибко хорошо.
— По сравнению с твоими шмотками, конечно, — огрызнулся Крес, бросая кружку на пол так, что она отскочила чуть ли не до потолка.
Одноглазый только махнул на него и уселся на свое место. Крес подарил ему презрительный взгляд.
— Не обижайся, если Керкаш задел тебя, — примирительно поднял маленькие ладошки Шляпа и улыбнулся своей мерзостной чернозубой улыбочкой. — Мы просто ждем здесь нашего доброго друга, Пуля. Он чего-то задерживается. Но — дождь, понятное дело.
— Не видел я вашего друга, — выдохнул Крес и захлебнулся кашлем. — А если бы и видел, срал я на него…
— Мужик, замолчи уже, — бросил ему безрукий. — Такое ощущение, что ты нарываешься на драку.
— Иди, целуй Сеншеса в задницу!
— Не, не, не, так не пойдет, — закачал головой Шляпа. — Никаких драк. Ты, Крюк, закрой свой хлебальник. А ты… как там тебя? А, не важно, — извиняй, но тоже того… помолчи. А то, чувствую, ночи этой мы четверо не переживем, и Пулю некуда будет возвращаться.
— Не пропадет ваш Пуль, — ответил Крес. — А на вашем месте, я бы не стал так уж цепляться за жизнь.
— Да, с чего бы это?! — тут же взбеленился Керкаш.
Шляпа застонал.
— Потому что блевать от вас тянет, — гнул свое Крес. — Че это за жизнь такая крысиная — по подвалам да по заброшкам ползать? Не понимаю. Я бы давно в петле болтался со стыда.
— А ты сам-то себя нюхал? — бросил ему Крюк. — От тебя тоже не розами пахнет.
— Мы, может, и не мылись нормально уже месяц, но нас-то понять можно, — заметил Керкаш. — А ты выглядишь и пахнешь так, словно специально в говне вывалялся, друг.
Шляпа вскочил и не знал к кому броситься первым — то ли к Кресу, то ли к Крюку, то ли к Керкашу, но ни тот, ни другой, ни третий даже не думали переходить от слов к делу. Остались сидеть на месте и сверлить друг друга в пять глаз.
— Спросили мы, не легавый ли ты, — продолжал Керкаш. — Теперь точно видно, что нет — ты просто псих-фосфер. Чего реально плохой день выдался, что ты такой… модненький, и с тремя нищими свой вечерок проводишь, а не обжимаешься с девкой и не дуешь ртуть?
— Да
— Ага, вижу — в яблочка, — ухмыльнулся Керкаш. — Ничего-ничего. Помиритесь.
— Я сказал, закрой свой зубастый рот! — крикнул на него Крес, пытаясь нашарить, чем бы ему двинуть. Сердце гремело в его груди набатом. Перед глазами все плыло, и встать уже стало каким-то испытанием. И спать ужасно хотелось. Сеншес, натопили словно в бане!
— Закрой его, Керкаш, — попросил его Шляпа.
— С чего бы это? — продолжал бурлить Керкаш.
А одноглазый оказался смелее, чем Крес ожидал от него.
— Не я пришел сюда бухой, как скотина, и не я оскорбляю пусть и нищих, но незнакомых тебе людей! Я все больше начинаю подозревать, что он хочет, чтобы мы зарезали его. Ты решил так себя убить, парень?
— Лучше бы пошел в конюшню и повесился там на вожжах, если так херово, — проворчал Крюк. — И не смущал бы других.
— Когда у меня в кошеле еще было что-то кроме крошек, — начал быстро рассказывать Шляпа. — Знавал я одного парня, который слонялся по самым злачным кабакам с огромным мешочком на поясе и тряс им под носом у каждого жулика. Не прошло и пары ночей, как его нашли в канаве с перерезанным горлом, а тот разномастный бренчащий мусор, который он выдавал за серебро, разбросали по переулку. Не ожидали такого, походу, и разозлились. Выяснилось, что накануне его подружка убежала к другому. Дурак вспылил, получил от того любовничка по шее и решил… В общем, не надо так, парень. Не знаю, что у тебя за душой, но она у тебя одна.
— Я сам как-нибудь разберусь со своей душой, — проговорил Крес. — А ты в Сеншеса свято веруешь, как я погляжу?
— Кто же не верит? — растянул Шляпа губы в блаженной улыбке.
— Тогда знай, пресвятой дуралей, что сегодня ночью я совершил тяжкий грех, — выпалил Крес и закрыл глаза. Хотелось раздеться. Так жарко. Но не перед этими троими же. И чего он ушел из того блядушника? Там было так тепло и спокойно…
— Ты… убил кого-то? — замершим голосом проговорил Шляпа.
— Нет, — покачал Крес головой. — Я был бы просто счастлив убить кого-нибудь. Но я всего лишь изнасиловал и чуть не задушил женщину.
Нищие не произнесли ни слова. Слышно было только, как трещали доски в жаровне и как дождь барабанил по крыше.
— Она была твоей девушкой?.. — спросил Шляпа наконец.
Крес не ожидал, что они продолжат этот разговор, и уже начал засыпать, поэтому ответил не сразу.
— Нет, — скривил губы Крес. — Просто проститутка из одного злачного места. Она была страшно похожа на мою… девушку — по крайней мере, так мне показалось сначала — и я снял ее на ночь. Не думал, что буду душить и кусать ее, бить и сжимать ей сиськи до боли, пока трахаю ее. Но сделал. И мне это очень понравилось. Я даже кончил так, как не кончал никогда в жизни.