Старые раны
Шрифт:
— Ты точно мудак, — произнес Керкаш с отвращением. — Истязать женщину и хвастаться этим?.. Чего она тебе сделала?
— Ничего, — пожал плечами Крес. — Я просто сделал.
— Странно, — скептически заметил Крюк. — Как же ты умудрился бить ее под носом у сутенера? И он ничего не услышал?
— Нет, — покачал головой Крес. — Пока я не уснул, никто ничего не слышал. У меня есть некоторый опыт, как заставить людей не кричать, когда это не нужно.
— Ты точно легавый.
Теперь Крес кивнул:
— Чего греха
— И еще и псих в придачу, — заключил Керкаш и сплюнул в огонь. — Все вы психи. Всегда знал, что легавый способен на все.
— Не тебе меня осуждать, бродяга, — поднял Крес веки и взглянул ему в глаз. — Лучше про свои грешки расскажи — за что Сеншес отправил тебя в эту клоаку?
— Мои грешки касаются только меня, я не собираюсь исповедоваться первому встречному подонку, — сплюнул тот еще раз. — Или это тоже такой способ самоубийства?
— Я уже понял, что вы трое, кроме как языками чесать, больше ни на что не годны. Сейчас проблююсь еще раз — так вы мерзки.
— А ты? На что годишься ты, кроме как избивать женщин?! — спросил Крюк.
— О, я способен на многое, — проговорил Крес. — И до утра не успею рассказать все, что мне приходилось делать с теми, на кого мне указывал перст абель.
— Так ты служишь самой абель Мерай? — Керкаш удивленно раскрыл рот. — Ты правда фосфер?
— Ага, — улыбнулся Крес. — Но пока не успел нализаться этой дряни достаточно, чтобы подсесть. Но все еще впереди. Меня ждет долгая, счастливая жизнь…
— От такого счастья не грех и удавиться…
— Так подойди и убей меня, убогий, — Крес склонил голову и развязал тесемки рубашки. — Мне сейчас настолько херово, что я, скорее всего, и сопротивляться не смогу. Бери и бей во-он тем заостренным прутом, которым вы угли ворочаете. Хочешь в сердце, хочешь сразу по голове. Тебе должно понравиться — собственноручно забить любимого щенка Мерай.
Керкаш бросил быстрый взгляд на кочергу, которая буквально просилась в руку. Вот сейчас реально урод схватит ее и бросится на него с диким воплем. Ну…
Бедолага только скривился и снова сплюнул в огонь.
— Трус, — хохотнул Крес. — Боишься, что я сейчас встану и засуну железяку тебе в грязную жопу? Вы все трусы! Я поливаю вас самыми последними словами, а вы только глаза отводите и отбрехиваетесь. Потому что я прав — вы настолько жалки, что и пальцем не двинете, чтобы защитить остатки самоуважения, что в вас еще остались. Ссаные крысы! Вы мне отвратительны. Давил бы вас дальше. Неудивительно, что вы оказались на самом дне жизни.
— Нет, — произнес Шляпа, хватая злосчастную кочергу.
Сердце Креса испуганно екнуло, но тот только пошевелил дровишки.
— Он не станет тебя убивать, потому что ты уже и так мертв, — сказал Шляпа, не поднимая глаз.
— Что ты сказал, мразь? — приподнялся Крес, но тут же рухнул обратно.
Голова кружилась все больше. Как же хотелось спать…
— Ненавижу. Презираю…
— Спи, дурак, — выпалил Шляпа. — Тебе еще долго спать, падла.
— Что…
Крес
* * *
— … и чего делать с ним думаете?
— А разве с ним надо че-то делать?
— Он видел ваши лица?
— Еще бы.
— Еб вашу ж мать, дебилы! Ну, вот с такими как вы и надо было связаться мне?!
— А, че Пуль? Думаешь, мы нужны особо ему?
— Ясен хер! Кто ему говно какое-то в кружку подсыпал? Ты, Шляпа?
— Он вообще конченный сукин сын был. Бабу какую-то избил, сам на драку нарывался. Надо было его как-то успокоить. Видел, какой он огромный? Че прикажешь с ним бороться?
— Это что было в кружке?
— Гриббих.
— Ты чего напоил его целой кружкой?! Он уже, понятное дело, коньки двинул. А кто его пустил сюда, а?
— Ну… мы.
— Нуу мээ. Ты че пароль забыл, идиот?! Только мычать и косячить и можете.
— Не кипятись, Пуль. Все нормально прошло?
— Да, хер там плавал. Валим уже отсюда.
— Так че с трупом делать?
— Пусть лежит, мне руки марать неохота, и так ночка была та еще. А вы еще в его кровище перемажетесь. Крюк, посмотри, что в карманах и захвати его сапоги — жалко такие щеголеватые оставлять крысам… Все, валим.
* * *
В одном Крес оказался точно прав — бодун его встретил жуткий.
Голова раскалывалась и вот-вот грозила разорваться на части. Крес посидел немного с закрытыми глазами, массируя виски и кусая пересохшие губы. Сеншес, останови эту пытку, будь человеком… Бесполезно.
Солнце стояло на чистом небе уже довольно высоко и во всю свою раннюю сентябрьскую прыть светило сквозь огромные дыры в потолке — и прямо ему в глаза. Почерневшие перекрытия наполовину сгнили, наполовину были серьезно попорчены пожаром когда-то в прошлом — сооружение держалось на честном слове. За трухлявыми стенами город уже гремел всеми своими колесами, копытами и глотками, и весь этот шум и грохот не добавлял счастья его барабанным перепонкам. Куда-то нужно было деться это всего этого шума и света… Сеншес, почему он босой?! Где его проклятые сапоги?
Крес ударил себя по лбу кулаком и чуть было не вырубился опять. Сунул руку в карман и нашел там лишь воздух. В других карманах его оказалось не меньше. Не сказал бы, что ему было о чем плакать — большую часть его монет еще накануне осела в кармане самых разных проходимцев — от кабатчиков до проституток. Но облегчения это все равно не принесло.
Хоть жив и то хорошо.
— Проснулся, птенчик?
Крес вздрогнул:
— Кто здесь?
От яркого солнца и летающей в воздухе пыли Крес совершенно ослеп, так что какое-то время просто впустую вертел головой и лихорадочно пытался нашарить под собой что-нибудь потяжелее.