Старый новый дом
Шрифт:
– Добрый вечер. Снова, – произнес интеллигентного вида пожилой человек в очках. – могу я чем-то помочь?
– Прошу прощения, не разбудил? – я замялся. – я с наглой просьбой.
– Не разбудил. Что за просьба? – он улыбнулся.
– Я хотел попросить у вас что-нибудь от головы. Я понимаю, вы не доктор, но может быть вы знаете, что может помочь.
– Что ж, это совсем не нагло. Тем более, я сам тебя пригласил.
– Вы не подумайте. Я не бездомный, ничего такого, – я оглядел себя. – хоть об этом и говорит мой внешний вид.
–
– Очень признателен. Спасибо. Большое! – я был поражен отзывчивостью и гостеприимством.
– Ну-ну, хватит благодарностей, – дедушка начал закрывать дверь. – обувь ставь на полку, пальто на вешалку. Все просто.
– Да, даже слишком. Спасибо.
Мы прошли на кухню. Хозяин квартиры жил один, по всей видимости. Но его выдавал не бардак, не тишина. Понятно это стало по отсутствию лишнего. У него была пара кружек, пара тарелок, пара обуви, в общем, все, что нужно, в парном экземпляре, без всяких рюшек. Парадокс современности: многие вещи идут парами, а люди, сами по себе, одиноки! Он поставил чайник на плиту и сел за стол.
– Как говоришь, тебя зовут?
Я назвал имя и спросил в ответ:
– А вас?
– Меня зовут Юрий. Будем знакомы.
– Юрий? То есть, портрет Гагарина неспроста над дверью висит?
– Совсем неспроста! Я родился в шестьдесят втором, – он задорно глянул на меня. – и, не поверишь, двенадцатого апреля.
– Забавно, – я улыбнулся.
– Да, родители долго с именем не думали. Нас, Юриев шестьдесят первого года рождения армия целая.
– И понятно почему.
Он слегка кивнул в ответ и кинул взгляд на чайник. Тот разрывался от свиста. Он встал и начал наливать чай.
– Сразу тебе скажу, спать ты у меня не будешь, – пристально глядя на кружки говорил дядя Юра.
– Мне хватит и чая. Большего просить я и не смею.
– Нет, тебе нужно нормально отоспаться и привести себя в порядок. Не знаю, почему ты еще не пошел домой, но у тебя наверняка есть на это причины, – он улыбнулся и кивнул. – сам был молодой, из дома уходил, гулял ночами. Так что, мне можешь не рассказывать.
– Вы правы, причины есть. Спасибо.
– Да чего ты заладил со своим «спасибо», – он недовольно зажмурился на секунду и уставился на меня уставшим взглядом. – поднимешься на этаж выше, к Матвеевне. У нее как раз комната пустует. Поэтому меня благодарить не за что.
Я только было хотел поблагодарить его, но осекся:
– Хорошо. Но за чай спасибо.
– Пожалуйста, – произнес он уверенно и поставил стаканы на стол. – расскажи мне, куда ты и откуда?
– Я с вечеринки этажом ниже. Но попал я туда случайно. Изначально я хотел подняться на крышу, – отчего-то я доверял этому старичку.
– Ого, и зачем?
– Я хожу по крышам время от времени. С самого детства. Это стало чем-то вроде традиции. Ходил сначала один, потом с друзьями. Теперь снова один хожу. Смотрю на пейзажи, открывающиеся с высоты, наслаждаюсь. Или, по крайней мере, наслаждался
– А сейчас что случилось?
– Пресытился, наверное. Пейзаж один и тот же. Крыши поперек знаю.
– Хе-хе, – ухмыльнулся он. – а чего же ты ждешь от пейзажа, когда решаешь все ты?
– Да я и не жду.
– А чего тогда ходишь?
– Просто хожу, вспоминаю, как все было раньше.
– Да нет же, друг мой, ты ждешь, – он отхлебнул из стакана. – ждешь того, что появятся те же приятные ощущения, что и тогда. Хочешь повторить первый поход, второй, не знаю, сколько их у тебя там было.
– Но ведь не повторить того, что было, не с той же силой, – я замешкался. – время же ушло.
– Время всегда будет уходить. И чем ты старше, тем ты медленнее. А за временем и вовсе не угнаться. Просто в молодости ты идешь с ним в ногу. А потом начинаешь отставать, пока окончательно не остановишься.
– Наверное, так и есть.
– Не наверное, а точно. А повторять то, что было не нужно. Все исключительное существует только в одном экземпляре. Рождай новое. Твои пейзажи и походы ничего нового тебе не дадут. Они, сами по себе, и есть повторение. Создаешь чувство только ты сам.
– А если не получается? – мне стало стыдно.
– А если ты не пытался?
– Скорее всего, не пытался. А может, пытался слишком часто. Но попытки не приводили к желаемому. Вот руки и опустились.
– Не опускай их, сынок. Тогда проблемы тебя не отпустят. Ты вот головой думаешь. Это хорошо. Но иногда думать вредно. Ты думаешь, и руки опускаются, а потом ты думаешь об этом и идешь на второй круг.
– Всегда считал, что нужно думать. От этого жизнь становится последовательной. А последовательность – это трезвость в вечно пьяном и глупом мире. Как-то так.
– Именно так! Но если зависимость, то есть глупость, появилась, а она у нас у всех с детства заложена, кодироваться бессмысленно, нервов не оберешься. Отбрось мысли. Дай глазам свободу, вдохни влажный ветерок, и слушай тишину. И тогда в тебе проснется чувство, похожее на то, что было раньше, но совершенно новое.
– Спасибо вам за совет.
– Да брось ты, – он допил чай. – ты где так испачкался, кстати?
– А, да это я упал, – я выдержал паузу. – несколько раз.
– Аккуратнее надо быть. Что потом будешь делать, после того, как на крышу поднимешься? Прыгать, часом, не собираешься?
– Нет, – я встрепенулся. – похоже на то, что я собираюсь прыгать?
– Нет-нет. Просто ты похож на кое-кого.
– На кого?
– Тебе все равно это ничего не даст. Да и раз ты не собираешься, то к чему это?
– Ну, у меня был друг, который постоянно мне говорил о том, как собирается прыгнуть. Собирался, собирался, до сих пор живой. Это все привлечение внимания, как вы думаете?
– Черт его знает. Может и так. А чего твой друг хочет вообще?
– Говорит, – я задумался о своих желаниях. – говорит, хочет с крыши прыгнуть, как ни странно. Чтобы наверняка.