Стать человеком
Шрифт:
— Ну, довольно, — проговорила она спустя минуту, освобождаясь из объятий Миклоша. — Право, хватит. — Она поправила платье: — Глупости все это! — и, став вдруг серьезной, полезла в сумочку за сигаретами.
Сильный ветер стучал наполовину опущенными жалюзи. Миклош встал и опустил их до конца. Завывания ветра слышались теперь не так отчетливо. А из бара по-прежнему доносились приглушенные звуки музыки.
Некоторое время они сидели молча. Затем Миклош, нисколько не стесняясь, будто перед ним была не Жока, а собственная жена, начал раздеваться.
— Ты женат? — спросила его девушка, неожиданно, но довольно естественно переходя на «ты».
— Ты прекрасно знаешь, что нет, — ответил Миклош.
— Мне вдруг показалось, что ты солгал, что у тебя есть жена и дети.
— Нет у меня никакой жены, а ребенок будет, когда ты мне его родишь... — Миклош лег и накрылся одеялом.
— Если я когда-нибудь и заведу ребенка, то только для себя. Но это еще не скоро... — Жока поставила пепельницу на прикроватную тумбочку и начала разбирать постель. Потом подставила стул, чтобы положить на него одежду. — Тебе ничего не нужно? А то я сейчас свет погашу.
— Ты мне нужна.
— Об этом мы поговорим в другой раз. — Жока выключила свет, подождала несколько секунд, пока глаза привыкнут к темноте, осторожно подошла к своей кровати и стала раздеваться. — Вы, мужчины, странные существа, всегда беспокоитесь только о себе.
— А что странного в том, что мужчине нравится женщина и он хочет, чтобы она ему принадлежала? В настоящий момент для реализации этой странности у нас имеются все основания. Мы с тобой целовались, следовательно, я тебе симпатичен. Ты спокойно пошла со мной в эту комнату и не протестовала против того, что мы будем вместе. Чего же еще? Или ты думаешь, что, если кто-нибудь застанет нас здесь, он поверит, что между нами ничего не было? Да ни один дурак этому не поверит!
— Знаешь, меня как-то не очень интересует мнение других людей, — проговорила Жока, залезая под одеяло. — Я живу так, как считаю правильным. Ты слушаешь меня?
— Конечно, слушаю.
— В известной степени ты прав, только я должна огорчить тебя. Мы действительно целовались с тобой, и я действительно пришла в эту комнату, но я не влюблена в тебя и потому не стану твоей.
Ветер, казалось, немного стих — жалюзи не стучали, как прежде.
— А ты уже была влюблена?
Жока посмотрела на огонек горящей сигареты и тихо проговорила:
— По-настоящему нет. Возможно, поэтому во мне так сильно чувство сопротивления. Знаешь, я принадлежу к числу тех дурочек, которые еще верят в большую любовь. Я слишком много жду от этого чувства, поэтому размениваться на мелочи не хочу. Во мне тоже нередко пробуждается и желание, и любопытство, и нетерпение, но без любви... Поцелуи — это совсем другое... Ты уже спишь?
— Нет. Ты и вправду не знала ни одного мужчины?
— А зачем мне лгать? Конечно, многие мои знакомые не верят, но меня их мнение как-то не очень волнует. С какой стати я бы стала лгать тебе?
— Я тебе верю. И очень рад, что ты сказала мне об этом...
— Почему?
— Так, чепуха.
— Нет, ты скажи. Мне очень интересно. — Жока прислушалась к его ровному дыханию. — Почему же ты замолчал?
— Несколько лет назад я встречался с девушкой и лишил ее невинности... Понимаешь, она не сказала мне... Вот тогда-то я и решил, что не дотронусь ни до одной девушки, кроме той, которая станет моей женой.
— А что случилось с той девушкой?
— Она пошла по рукам, а меня до сих пор совесть мучает...
— Ты считаешь, что виноват в ее падении?..
Миклош нащупал пачку с сигаретами, вытащил одну из них и щелкнул зажигалкой, осветив на несколько секунд часть потолка. И Жока поняла, что воспоминания растревожили его.
— Конечно, мне бы стало легче, — заговорил он почти шепотом, — если бы я смог убедить себя в обратном, но я не смог, а может, просто не захотел. Я убежден, что мужчина, лишивший девушку невинности, должен нести за это ответственность, ведь заранее нельзя предположить, как это скажется на ее дальнейшей судьбе...
— Мне тоже не нравится, как легкомысленно относятся в наше время молодые люди к любви. Папа говорит, что это не только у нас, но и во всем мире так.
— Какие же страны он имеет в виду, употребляя выражение «во всем мире»?
— В подробности он не вдавался. Я не ханжа, однако мне противно, когда парень, встретившись с девушкой два-три раза, уже норовит затащить ее в постель. Мы в университете часто спорим об этом. Вот скажи мне, только честно: ты взял бы в жены девицу, которая до тебя уже любила нескольких мужчин?
— Моя мать наверняка запротестовала бы против такого брака, но это же глупо...
— Что именно?
— Чтобы девушка, выходя замуж, признавалась мужу в том, с кем была до него.
— Разумеется, такую девушку умной не назовешь. Однако и ложь не выход из положения, а некоторые именно с нее и начинают совместную жизнь. Если бы ты только знал, к какой лжи порой прибегают девушки...
— Ты тоже будешь лгать?
— Не знаю. Мне бы этого не хотелось.
— Но как ты узнаешь, любят тебя по-настоящему или нет? К сожалению, мужчины порой говорят о любви, вовсе не испытывая этого чувства.
— Это отвратительно.
— Я с тобой согласен.
В голосе Жоки послышались нотки возмущения:
— Мне отвратительна даже сама мысль, что я могу стать игрушкой в чьих-то руках. Если бы меня кто-то обманул, воспользовавшись моим доверием, солгал, что любит, я бы такого человека ни за что не простила и, наверное, отомстила бы ему. В университете я случайно слышала, как парни хвастались друг перед другом своими победами, так меня чуть не вырвало. Неужели и ты такой?