Статьи из 'Философского словаря'

Вольтер Франсуа Мари Аруэ

По счастью, какой бы ни придерживаться системы, ни одна из них не вредит морали, ибо какая разница - создана материя или устроена? Все равно, Бог - наш абсолютный хозяин. Мы обязаны быть равно добродетельными при упорядоченном хаосе либо при хаосе, вызванном из небытия; почти ни одна из этих метафизических проблем не влияет на жизненное поведение; диспуты - то же самое, что пустая застольная болтовня: после еды каждый забывает, что он сказал, и отправляется туда, куда зовут его его интересы и вкусы.

МЕТАФИЗИКА

Trans naturam* -- "за

пределами природы". Но материально ли то, что находится за пределами природы? Так как под "природой" разумеется материя, метафизическим является то, что нематериально.

Это, к примеру, ваше мышление, которое ни длинно, ни широко, ни высоко, ни плотно, ни остроконечно;

ваша душа, вам неведомая и порождающая ваше мышление;

духи, о которых всегда говорили и которым долго приписывалось столь тонкое тело, что оно переставало быть телом, пока, наконец, их вообще не лишили даже призрака тела, не ведая при этом, что же на их долю останется;

способ, которым эти духи чувствуют, не обладая такой помехой, как наши пять чувств; способ, которым они мыслят, не имея головы; наконец, способ, которым они меж собой обмениваются мыслями, не говоря при этом ни слова и не пользуясь знаками;

наконец, Бог, знакомый нам по его твореньям, но которому наша заносчивость толкает нас дать определение; Бог, чью необъятную силу мы чувствуем; Бог, между которым и нами -- пропасть бесконечности, но природу которого мы тем не менее смеем исследовать.

Все это -- объекты метафизики.

Сюда можно было бы добавить принципы математики как таковые, точки без протяженности, линии без ширины, поверхности, лишенные глубины, единицы, делимые до бесконечности, и т.д.

Сам Бейль считал, что эти объекты суть вещи рациональные; но в действительности это материальные вещи, рассматриваемые с точки зрения их массы, поверхностей, их простых длины или ширины, с точки зрения пределов этих простых длины и ширины. Все измерения точны и доказаны, и метафизике нечего делать в области геометрии.

Поэтому можно быть метафизиком, не будучи геометром. Метафизика забавнее геометрии -- часто это роман ума. В геометрии, напротив, надо считать, измерять. Это вечное неудобство, и многие умы предпочли бы, не утомляясь, сладостно грезить.

* Латинское выражение, соответствующее греч. "метафизика".
– Примеч. переводчика.

ФИЛОСОФИЯ

Раздел первый

Пишите filosofie или philosophie как вам угодно; согласитесь однако, что с момента появления философии она подвергалась преследованиям. Собаки, которым вы предлагаете пищу, их не устраивающую, тотчас же вас кусают.

Вы скажете - я повторяюсь; но необходимо сотни раз ставить на вид человечеству осуждение Галилея святой конгрегацией, и то, что ханжи, отлучившие от церкви всех добрых граждан, вставших под знамена Генриха IV, были теми же педантами, что осудили немногие истины, которые можно было обнаружить в трудах Декарта.

Все цепные псы теологии, облаивающие друг друга, скопом бросались с лаем на де Ту, на Ламот Лавайе29 и на Бейля. А какие глупости сочиняли в своих писаниях ничтожные вельшские схоласты против мудрого Локка!

Велыни эти утверждали, будто Цезарь, Цицерон, Сенека, Плиний и Марк Аврелий сколько угодно могли быть философами, однако это не разрешено у вельшей. Мы отвечаем им: это более чем разрешено и почитается очень полезным у французов; ничто не приносило большего блага англичанам - и пора, наконец, истребить подобное варварство.

Вы возразите мне, что трудно достичь здесь цели. Нет, это трудно среди толпы болванов, но среди всех порядочных людей, можете считать, ваше дело сделано.

Раздел II

Одной из великих бед, равно как и одной из самых смешных сторон людского рода, является то, что во всех странах, носящих имя цивилизованных, за исключением, быть может, Китая, священники берут на себя занятия, являющиеся прерогативой философов. Они вмешиваются в порядок календарного года: потому, дескать, им принадлежит это право, что народам необходимо знать дни своих праздников. Так, халдейские, египетские, греческие и римские жрецы считали себя математиками и астрономами. Но что это за математика и астрономия! Слишком уж они были заняты своими жертвоприношениями, оракулами, предсказаниями будущего и своими знамениями, чтобы еще и серьезно заниматься наукой. Никто из делающих своей профессией шарлатанство не может обладать точным и ясным умом. Люди эти были астрологами, а не астрономами.

Сами греческие жрецы считали поначалу год состоящим только из трехсот шестидесяти дней. Понадобилась наука геометров, чтобы они поняли, что ошиблись на пять и более дней. Итак, они преобразовали свой год. Другие геометры вдобавок к этому показали им, что они ошиблись на шесть часов. Ифит обязал их изменить свой греческий календарь. Они добавили к своему неверному году один день в конце каждого четырехлетия, и Ифит отметил это изменение учреждением Олимпиад.

Наконец, жрецы были вынуждены прибегнуть к философу Метону, который, сличая лунный и солнечный годы, создал свой девятнадцатиго-дичный цикл, в конце которого Солнце и Луна возвращались в свое исходное положение с приблизительной разницей в полтора часа. Цикл этот был начертан золотыми знаками и выставлен на агоре в Афинах -это и есть знаменитое золотое число, коим поныне пользуются с соответствующими коррективами.

Достаточно хорошо известно, какую смехотворную путаницу внесли римские жрецы в годичный календарь. Их оплошности были столь велики, что летние их празднества падали на зиму. Цезарь, универсально образованный Цезарь, вынужден был пригласить из Александрии философа Сосигена для исправления чудовищных ошибок понтификов.

А когда во времена папства Григория Х11130 возникла необходимость реформировать календарь Юлия Цезаря, к кому обратился папа? К какому-нибудь инквизитору? Нет, к философу, врачу, по имени Лилио31.