Статьи из 'Философского словаря'
Шрифт:
Если материя вечно необходима, немыслимым и противоречивым было бы ее небытие; но кто из людей может утверждать, будто немыслимо и противоречиво, чтобы этот булыжник и эта мошка не имели существования? Мы вынуждены, однако, снять это сомнение, более поражающее воображение, нежели противоречащее принципам рассудка.
В самом деле, с момента как вы постигли, что все проистекло от верховного и разумного Существа и ничто не проистекло от него без причины, что бытие это, существуя всегда, всегда должно было действовать, а следовательно, все вещи должны были проистекать из лона его природы,
Поскольку я - протяженное и мыслящее существо, мои протяженность и мысль суть необходимые творения всемогущего Существа. Мне ясно, что сам я не мог сообщить себе ни протяженности, ни мышления, а значит, я получил то и другое от этого необходимого бытия.
Могло ли оно дать мне то, чего само не имеет? У меня есть разум, и я нахожусь в пространстве; значит, это Существо разумно и также существует в пространстве.
Говорить, что это вечное Существо, этот всемогущий Бог извечно наполнял в силу необходимости вселенную своими творениями, не значит лишать его принадлежащей ему свободы; напротив, ибо свобода его есть не что иное, как способность действовать. Бог извечно действовал во всей полноте; итак, он всегда пользовался всей полнотой своей свободы.
Свобода, именуемая свободой безразличия, -- это слово, лишенное представления, или нелепость: ведь такая свобода означает детерминировать себя без причины, иначе говоря, это следствие без причины. А следовательно, Бог не может обладать подобной мнимой свободой, представляющей собой противоречие в терминах. Следовательно, он всегда действовал в силу той самой необходимости, что определяет его существование.
Итак, немыслимо, чтобы мир был без Бога, и немыслимо, чтобы Бог был без мира.
Этот мир наполнен сменяющими друг друга существами, а значит, Бог всегда творил сменяющиеся поколения существ.
Предварительные эти положения являются основой древней восточной философии и философии греков. Здесь следует исключить Демокрита и Эпикура, чья корпускулярная философия опровергала эти догматы. Заметим, однако, что эпикурейцы основывались на совершенно ошибочной физике, а метафизическая система прочих философов продолжает жить наряду со всеми физическими системами. Вся природа, за исключением пустоты, противоречит физике Эпикура, но ни единое явление не противоречит только что мной изложенной философии. Однако не превосходит ли философия, согласная со всем тем, что совершается в природе, и удовлетворяющая самые зоркие умы, любую другую не богооткровенную систему?
Что же остается нам после положений древних философов, сведенных мной воедино настолько, насколько я мог? Хаос химер и сомнений. Не думаю, чтобы на свете существовал хоть один философ-системосозидатель, который не признался бы в конце своей жизни, что он даром терял свое время. Следует признать, что изобретатели в области искусства механики оказались значительно полезнее людям, чем изобретатели силлогизмов: тот, кто изобрел ткацкий челнок, имеет несказанное преимущество перед тем, кто придумал врожденные идеи.
РЕЛИГИЯ
Раздел
Эпикурейцы, не имевшие никакой религии, рекомендовали удаление от общественных дел, научные занятия и взаимное согласие. Секта эта представляла собой общество друзей, ибо их главной догмой была дружба. Аттик, Лукреций, Меммий и еще некоторые люди подобного склада способны были на весьма честное совместное существование; такое положение наблюдается во всех странах. Что же, философствуйте, сколько вашей душе угодно, между собой. Полагаю, что я способен понять любителей, устраивающих в обществе себе подобных концерт ученой и изысканной музыки; однако поостерегитесь давать подобный концерт перед невежественной и грубой толпой -- она может разбить ваши инструменты о ваши головы. Если в вашем управлении находится хоть небольшое местечко, необходимо, чтобы оно имело религию.
Я здесь совсем не касаюсь нашей религии: она -- единственно благая, единственно необходимая, единственно обоснованная и вторая богооткровенная.
Мыслимо ли вообще для человеческого ума - я не говорю, допустить религию, которая приближалась бы к нашей, но такую, которая была бы менее скверной, чем все иные религии мира? И какой могла бы эта религия быть?
Не будет ли такой религией та, что учит нас поклонению верховному Существу - единому, бесконечному, вечному Творцу мира, движущему им и его одушевляющему, cui пес simile пес secundum?* Религия, которая единила бы нас этим верховным Существом в награду за наши добродетели и разъединяла бы нас с ним в наказание за преступления?
Религия эта пренебрегла бы догматами, измышленными тщеславным безумием, - вечными темами для дискуссий - и учила бы чистой морали, по поводу которой никто никогда бы не спорил.
Она никоим образом не усматривала бы суть культа в пустых обрядах, таких, как слюнявые поцелуи в рот, обрезание крайней плоти или же кастрация яичка, если принять во внимание, что возможно выполнять все свои общественные обязанности, сохраняя оба яичка и неповрежденную крайнюю плоть, а также избегая слюнявых поцелуев.
Это была бы религия служения своему ближнему во имя любви к Богу вместо преследования своего ближнего и его убиения во имя Бога; религия эта учила бы терпимости по отношению к остальным и, заслужив таким образом всеобщее расположение, была бы единственной, способной превратить человеческий род в народ братьев.
*)-Полностью этот Горациев стих (Оды, кн. I, ода XII, ст. 18) звучит так: Nee viget quicquam simile aut secundum - "Коему нет ни подобия, ни сходства" - Перевод наш.
– С. Ш.-Т.
У этой религии были бы торжественные обряды, поражающие умы толпы, и отсутствовали бы мистерии, способные возмутить мудрых и раздражить неверующих.
Она не столько предлагала бы людям искупление прегрешений, сколько воодушевляла бы их к общественным добродетелям.
Она гарантировала бы своим служителям достаточно почетный доход, позволяющий им прилично существовать, и никогда не разрешала бы им узурпировать должности и власть, способную превратить их в тиранов. Она установила бы удобные пособия по болезни и старости, но никогда -по лени и праздности.