Status in statu (Государство в государстве)
Шрифт:
Конечно, в больнице было много излишних режимных мероприятий, но ведь и зека тоже в рамках надо держать. Если они не будут бояться, то сразу начнут что-нибудь мутить. Такова уж их натура.
По рассказам старых омских каторжников, ещё буквально два года назад на территорию тубов из-за забора сыпались перекиды с телефонами, спиртом и наркотиками. Режима не было никакого, все блатовали, играли в карты, курили… ну и всё прочее.
В отделениях господствовали бардак и срам, почти никто не лечился, зато кайфовали все…
Ну, а потом поменяли руководство, и началась безжалостная борьба со всей этой безобразной вакханалией…
Разумеется, Ваня не был горячим сторонником строжайшего лагерного режима, но, с другой стороны, если в тюрьме не соблюдаются режимные требования, балом править начинает безобразие, все блатуют и орут А.У.Е. (Арестантский уклад жизни). В таких весёлых условиях нормально вылечиться почти невозможно. А если ещё и между зеками напряжённая обстановка – это дополнительный нервоз. Больной постоянно на взводе и уже мало думает о лечебных процедурах.
Поэтому-то здоровая, спокойная режимная обстановка нравилась Ване и его друзьям, мечтающим не о напыщенных понтах, а о восстановлении запущенного здоровья.
По сравнению с 7-кой и 2-кой больница была сущим раем, поэтому Ваня так уважал и ценил это место. Два раза в неделю можно было звонить домой. Ваня сразу наладил связь со своими родственниками (Когда он был на 7-ке, он не хотел общаться даже и с родными. Там всё время пытались вытравить из человека человеческие чувства). А родные и жена с нетерпением ждали его звонков. Они всей душой переживали за него и делали всё возможное для облегчения его лагерной участи (Всё-таки сколько горя и страданий приносим мы, хронические уголовнички, своим родным и близким!).
Но есть ещё и женщины, жертвенно приносящие свои жизни на алтарь разделённой любви!
Ваня иногда мысленно представлял себе, как его супруга с сумками, которые тяжелее её самой, спешит на свидание к своему любимому, уехавшему за тридевять земель… Обычному, затрапезному человеку практически невозможно понять такое героическое подвижничество…
Вследствие постоянной духовной практики герой наш был мистически настроенным человеком, и на все жизненные ситуации смотрел не обычным, обывательским, а своим, особым взглядом. Он боготворил небесную силу, выдернувшую его из лап смерти и продолжающую являть ему свои таинственные и многозначительные знаки. Он вновь встретился и воссоединился с Карлосом Кастанедой и со своим другом Герой. Хитроумные обстоятельства дали ему передышку, и он использовал это время, погрузившись в изучение художественной и духовной литературы. В ней он пытался найти ответы на волнующие его вопросы и через её посредство общался с невидимым миром. Полгода, проведённые им на больнице, пролетели незаметно. Он подлечился и готов был ринуться даже и в пекло. Но сердобольные врачи отправили его на дальнейшее лечение не в пекло, а в ИК-10.
Теперь нашему герою предстояло знакомство с Омским блатным туберкулёзным миром. Ну что ж, кому-то в этой жизни надо пройти всё и попытаться кое-что понять. На 10-ке Ване необходимо было пройти дополнительный курс лечения в продолжение года. Его распирало любопытство посмотреть и сравнить две разнонаправленные лагерные идеологии. На красных сучек он уже вдоволь насмотрелся, теперь оставалось на чёрных (блатных) внимательно глянуть и оценить эти два тюремных течения, которые ненавидели друг друга ярой ненавистью и взаимно уничтожались всеми доступными способами.
Ваня прекрасно понимал, кто придумал
Сам наш герой принципиально не принадлежал ни к тем, ни к другим, считаю всю эту ожесточённую междоусобную грызню утопической «вознёй в ширинке у великана». Администрация намеренно втягивала осуждённых в этот конфликт, а зеки не понимали, что только в единстве их сила и только сообща они могут добиться нормальных, человеческих условий отбытия наказаний. Но сварливая коллизия между красными и чёрными умело подогревалась сверху, и такая ситуация с годами превратилась в хроническую. А Ваня только благодушно, но сочувственно, посмеивался над этими «семейными» раздорами (И действительно, все – уголовники, все – одним миром мазаны. Делить-то, в сущности, нечего).
Но кажется порой, что уже никакая сила не сможет соединить их воедино: слишком большая (административная) пропасть разверзлась между ними. Хотя ходят все в одинаковой одежде и, вроде, ничем не отличаются ж друг от друга. Увы, всё у нас продумано заранее, в том числе и способы управления «отрицательно настроенными».
С Герой они порешили, что Ваня поедет первым, и там будет ожидать своего друга, которому нужно было ещё подлечиться. Теперь-то они ни за что не потеряют из виду друг друга. Хорошо осознавать, что есть люди, готовые в любое время откликнуться на твою беду и помочь, люди, близкие по духу, а не по меркантильным соображениям.
Ваня уезжал из больницы в спокойной уверенности, что всё складывается в его сторону и впереди – только хорошее. Главное, верить в свою звезду и, несмотря ни на что, сохранить в себе частичку небесного огня, который только и сохраняет нас живыми и настоящими. Ваня нашёл в больнице друзей, вновь обрёл Дух дона Хуана, вспомнил тезисы и постулаты, собиравшие его как магического Воина, идущего в бесконечности. В душе своей он был благодарен той могущественной и неведомой силе, которая направляла его невидимой рукой и вела по жизни к освобождению. Внешнему и внутреннему.
Ване не хотелось расставаться со своими друзьями, но не в его власти было повлиять на обстоятельства. Все мы только маленькие песчинки в этой огромной пустыне. Ветер подует, и мы полетим неведомо куда. Нам только кажется, что мы управляем нашей собственной жизнью.
В среду был этап на 10-ку. Много народу собралось с разных тубов: кто провожал, кто отправлял приветы, а у кого только праздное любопытство. Все смеялись и шутили перед этапом: ехали-то не в режимную зону, а на чёрную 10-ку.
А вот в понедельник и четверг этапы были в другие колонии, и тогда этапники ходили мрачными и безрадостными. Они знали, что их ждёт – «Разрешите! Извините! Простите!».
До прибытия в колонию необходимо внести ясность, где же находилась эта ИК-10.
Тубзона ИК-10 находилась в ИК-3, примерно как Ватикан внутри Италии. Когда-то ИК-3 тоже был чёрным лагерем, и блатная жизнь кипела в нём ключом, но вот уже год, как всё переменилось, и в лагере крепенько так установили режим. Блатные продержались под натиском администрации только в течение года, и вот теперь зона пела и маршировала. Неугодных убрали в изолятор, самых ушлых увезли неизвестно куда, а малодушных просто запугали. Большинство быстро перекрасилось из чёрных в красных, построилось и хором запело: «Ты ж мэни пидманула…».