Ставка на проигрыш (с иллюстрациями)
Шрифт:
Семенов сразу заинтересовался перстнем. Повертев его в руках, достал из стола лупу и стал рассматривать грани рубина.
— Не меньше семисот рублей стоит, — заключил он. — Работа старинная. По всей вероятности, штучка из семейных драгоценностей. Гравировочной вязью буквы А. К. выведены. Видимо, фамильный вензель — раньше вензеля в моде были.
— Почему-то не предполагал, что Крохин из родовитого семейства, — сказал Антон.
Совершенно неожиданно лицо Семенова сделалось сосредоточенным, словно он увидел на перстне что-то необычное. Подойдя к окну, эксперт пристально начал разглядывать вензель и вдруг, повернувшись к Бирюкову,
— Мне доводилось встречаться с драгоценностями богатого сибирского купца Кухтерина. Этот перстенек, похоже, из его коллекции. Уж очень характерно начертание буквы К…
В первый момент Антону показалось, что эксперт-криминалист шутит, но лицо Семенова, как всегда, было серьезным. Чуть поколебавшись, Антон сказал:
— Говорят, бриллианты Кухтерина исчезли в Потеряевом озере.
— Мне другую версию приходилось слышать. Рассказывали, что купеческий обоз ограбили где-то под Иркутском какие-то старатели вроде Фильки Шквореня из шишковской «Угрюм-реки».
— А о зяте Кухтерина, который работал следователем в сыскном отделении полиции, ничего не знаете?
— Нет, ничего… — Семенов опять принялся рассматривать вензель на перстне.
— Могу держать пари, что перстенек принадлежал Кухтериным. Буквы А. К., по всей вероятности, обозначают «Алексей Кухтерин». Был такой у них в роду…
Глава XIX
Расставшись с экспертом-криминалистом, Бирюков полдня провел в райбольнице, беседуя с коллегами Крохина. В отличие от Бориса Медникова почти все, знавшие Крохина, отзывались о нем уважительно, а стремление экономить в большом и малом, которое порицал Медников, некоторые относили к положительным чертам характера. «Человек умеет жить», — с ноткой зависти говорили они и виновато пожимали плечами, как будто сожалели, что сами не могут ужать свой бюджет так, как Крохин.
Почти ничего не добавило и изучение личного дела. В стандартных анкетах были стандартные ответы. В автобиографии Станислав Яковлевич писал:
«…родился 1 февраля 1931 года в г. Томске. Мать, А. А. Крохина, — домохозяйка. Умерла, когда мне было пять лет. Отец, Я. И. Крохин, накануне революции получив высшее образование в Томском университете, с первых дней принял Советскую власть и добросовестно служил ей до конца своей жизни, работая старшим архивариусом в архиве Сибири и Дальнего Востока. Умер в 1958 году. Трудиться я начал рано, в 16 лет. После, работая шофером в различных леспромхозах Томской области, учился в вечерней школе. Получив аттестат зрелости, прошел вступительный конкурс в Томский медицинский институт, полный курс которого окончил с отличием. Имел предложение остаться работать на кафедре с гарантией последующего поступления в аспирантуру, однако, зная о нехватке квалифицированных врачей в районных больницах, отказался от заманчивого предложения, изъявив желание работать только в районе. Просьба моя была удовлетворена».
Антон повстречался с главврачом районной больницы. Тот тоже отозвался о Крохине как об очень ценном для района специалисте и не сказал о нем ни единого плохого слова. Побеседовать с самим Крохиным главный врач не разрешил — состояние здоровья Станислава Яковлевича было крайне тяжелым, и его готовили к отправке в областную психиатрическую лечебницу.
Разговор прервал Борис Медников. Заглянув в кабинет, он сказал Антону:
— Гладышев
В коридоре Медников показал Антону свернутый в трубочку бланк.
— Вот, несу подполковнику заключение медэкспертизы о смерти Крохиной. Смерть наступила от удушения. Ну а причину, по которой Маша накинула на себя петлю, придется устанавливать вам со следователем.
Когда Медников и Антон вошли в кабинет подполковника, другие участники оперативной группы уже находились там. Семенов внимательно сличал какие-то отпечатки, крупно увеличенные на снимках. Слава Голубев любопытствующе заглядывал ему через плечо. Следователь Лимакин, устало откинувшись на спинку стула, задумчиво молчал. Прокурора не было.
Едва взглянув на подполковника, Антон понял, что Гладышев получил важные сведения, однако выкладывать их не торопился. Прочитав вслух заключение медицинской экспертизы, подполковник, обращаясь сразу ко всем, спросил:
— Не инсценировано ли это самоубийство?..
Ответил следователь Лимакин:
— Нет, Николай Сергеевич. Факты говорят о том, что Крохина повесилась сама. Причина, побудившая ее пойти на такой крайний шаг, выясняется.
— Ну а как же разгром в кухне?..
— Это сделано после смерти Крохиной. Установлено, что собака Крохиных отравлена крысиным ядом, а наружная дверь дома открыта отмычкой. По тому, как преступник замел свои следы, напрашивается вывод, что в уголовных делах он не новичок.
Подполковник посмотрел на Семенова:
— Что криминалист скажет?
Семенов поднялся, протянул подполковнику материалы дактилоскопической экспертизы.
— Любопытная деталь обнаружена. На пустой поллитровке и четвертинке из кухни Крохиных имеются отпечатки пальцев, идентичные отпечаткам на бутылке, пахнущей ацетоном, которая обнаружена у трупа старика на полустанке.
— Один и тот же человек действовал…
— Выходит, так, — подтвердил Семенов.
— Кстати, у нас есть сведения, что Крохин спекулировал водкой, — сказал следователь. — Запасался ею и продавал по завышенной цене, когда магазины прекращали торговлю спиртным.
Подполковник опять посмотрел на эксперта-криминалиста:
— Не его отпечатки?
— Эти — нет.
— А другие?
— Среди других отпечатков, оставленных на поллитровке и четвертинке, есть и отпечатки Крохина. Он хозяин дома, мог переставлять бутылки или угощать гостей… — Эксперт помолчал. — Могу сообщить еще одну интересную деталь. На цементной пыли возле тайника Крохина удалось сфотографировать отпечаток подошвы сапога, очень похожий на следы того человека, который подходил от костра к остановившейся на проселочной дороге подводе. Уточняю: отпечатки сапог Крохина ничего общего с обнаруженными не имеют, хотя Крохин носит тот же размер обуви.
— Вот если бы вы, товарищ капитан, сказали, что украдено из тайника Крохина… — сделав ударение на слове «что», проговорил Антон.
— Могу лишь сказать, что в тайнике находились очень старые бумаги, — ответил Семенов. — Это показывает анализ пыли, взятой из тайника.
— Не деньги? — спросил Слава Голубев.
— Нет. Деньги печатаются на особой бумаге.
Подполковник повернулся к следователю Лимакину:
— На полустанке какие новости?
Лимакин оживился:
— Очень интересные. Вчера мне удалось вызвать на откровенность племянника Глухова. Оказывается, в четверг дядя, уезжая от него, попросил полбутылки ацетона…