Ставка на проигрыш (с иллюстрациями)
Шрифт:
— И в газету вас случайно сфотографировали? — спросил Антон.
На лице Птицына появилось смущение. Он потупился, но ответил уверенно:
— С газетой фотограф виноват. Я ему, как деду Слышке, тоже про трехпроцентный заем говорил. Он вроде понял шутку, а вчера напечатал все-таки карточку. — Птицын виновато посмотрел Антону в глаза. — Наверное, из-за этого и решили, что жулик я, да?..
— Жуликом вас никто не считает, — сказал Антон. — Напротив, только хорошее о вас знаю, да и портрет ваш сегодня на районной доске Почета видел,
— Хорошо получился? — не то в шутку, не то всерьез спросил Птицын.
— Геройски.
— Надо будет заехать поглядеть.
— Заезжайте, поглядите. — Бирюков чуть подумали вернулся к прерванному разговору: — Так вот, корреспондент газеты несколько по-иному о мотоцикле рассказывает.
— У него что, память девичья?! — возмутился Птицын.
— Сейчас пригласим, чтобы окончательно разобраться, — сказал подполковник и снял телефонную трубку.
Фотокорреспондент, как и в прошлый раз, появился быстро. С неизменным фотоаппаратом через плечо, он робко вошел в кабинет и коротко обронил:
— Здрасьте.
— Здорово, товарищ фотограф! — с ходу наплыл на него Птицын. — Ты чего, дорогой, меня подводишь, а?..
Корреспондент поправил очки, придерживая фотоаппарат, сел на краешек стула.
— Ничего я не подвожу.
— Я говорил, чтобы карточку в газете не печатал?
— Ну говорили.
— Почему не послушал меня?
— Думал, вы пошутили.
— Нашел клоуна!.. — вспылил Птицын. — Прочитают знакомые в газете и скажут: «Вот трепач!»
— Ну, мы поправку дадим, — робко защитился корреспондент.
— Нужна мне твоя поправка! Люди будут мне пальцем в глаза тыкать, а я что в свое оправдание скажу?.. Читайте продолжение. Так, по-твоему?!.
— Спокойнее, Птицын! — одернул Антон. — В уголовный розыск вас пригласили не из-за того, что газета напечатала снимок.
Птицын насторожился:
— Из-за чего же?
Бирюков с разрешения подполковника отпустил фотокорреспондента и стал выяснять, знаком ли Птицын со Станиславом Яковлевичем Крохиным. Передовой механизатор лукаво улыбался и ни под каким соусом знакомства не признавал. Так, ничего не добившись, Антон закончил беседу и пожелал Птицыну счастливого пути домой. Как только закрылась дверь, спросил подполковника:
— Как, Николай Сергеевич, понравился вам этот человек?
— Откровенно говоря, мне такие люди симпатичны. А тебе, смотрю, он не по душе пришелся…
Антон усмехнулся, словно его уличили в предвзятом мнении. Подумав, сказал:
— Выложил бы сейчас Птицын всю правду о мотоцикле, я тоже стал бы ему симпатизировать.
— Не веришь, что было так, как он рассказал?
— Не верю.
— Птицын, кстати, подметил, что случайность всегда на правду непохожа.
— Все равно не верю. Чтобы Крохин понес убыток на комиссионных… Нет, Николай Сергеевич, этого не может быть хотя бы потому…
— Что этого не может быть никогда, — шутливо вставил подполковник и тут же добавил: — Жизнь и в самом
— Вы не знаете Крохина.
— В прошлом году у него зубы лечил, — прежним тоном, чуть иронично, сказал Гладышев и задумался. — Случайность… случайность… Слишком белыми нитками, конечно, шита вся эта история с комиссионным магазином. Крохин не настолько наивен… По-моему, он затеял с мотоциклом какую-то игру, но кто-то перепутал его карты. Кто?..
— Будем искать.
Подполковник задумался и вдруг спросил:
— Где у нас сегодня Голубев?
— С утра ушел в заготконтору. Пытается на след однорукого заготовителя выйти, — ответил Антон. — Николай Сергеевич, что у Птицына в сберкнижке записано? Сколько он денег снял на покупку мотоцикла?
— Ровно полторы тысячи. Говоря его словами, рубль в рубль.
Глава XIV
К директору заготконторы Слава Голубев пришел как нельзя кстати. Коллектив райповских заготовителей проваливал выполнение квартального плана, и по такому, далеко не приятному случаю перед началом рабочего дня было созвано общее собрание. Его участники, не успев разойтись и разъехаться, еще бурно обсуждали принятое решение, когда Голубев появился в заготконторе и попросил директора собрать тех из заготовителей, которые ездят по селам на лошадях. Через несколько минут в директорском кабинете собралось пятеро мужчин почти пенсионного возраста.
— Это все? — удивился Голубев.
— Уже около года не можем полностью штат укомплектовать, — сказал директор. — Не идут нынче в заготовители.
— Дураков не стало, — заговорил мужчина с татуировкой на правой руке. — Месяц мотаешься по деревням как не знаю кто, а получка придет — больше ста пятидесяти не выжмешь.
Директор с укором посмотрел на него:
— Тебе-то, Кларов, грех на заработок жаловаться. Ты и за двести пятьдесят выжимал.
— А как эти двести пятьдесят доставались? — Кларов прищурился. — Когда Яков Степаныч ушел на пенсию, так я, кроме своих сел, еще Ярское да Березовку прихватывал. Ближний круг — почти полсотни километров!..
От неожиданного успеха Голубев даже чуточку растерялся. Он исподволь пригляделся к говорившему, но Кларов вовсе не походил на того заготовителя, о котором рассказывал Торчков. Тем более что обе руки Кларова были крепкие и загорелые.
А Кларов между тем продолжал:
— Сколько уж говорим: давайте нам дефицитные товары, чтобы привлечь сдатчиков. Дали хоть раз?.. Ни разу! Возьмите пример с соседнего района. Вот где руководство с умом к нашему брату относится! Там заготовители своим активным сдатчикам и сервизы могут продать, и матерьялы, за которыми по магазинам надо побегать, а в обмен на макулатуру книжки хорошие имеются. Школьникам — пионерские, взрослым — про шпионов…