Ставлю на тебя

Пайнтер Линн

Она знала, что я никогда не завтракаю, поэтому она говорила это только для того, чтобы убедиться, что я не задену чувства Чарли, отказавшись от его еды. Я прочистила горло и сказала: — Я пока не голодна.

— Но Чарли приготовил всё это, — сказала она, глядя на Чарли так, словно он был Санта-Клаусом.

— Я обязательно съем что-нибудь, когда закончу, — заверила я её.

— Пойди причешись, — поддразнил Чарли, и мне понравилось расслабленное выражение его лица. Но я тоже задумалась, как он так спокойно общается с моей мамой и готовит завтрак.

Под

струями воды я снова начала переживать об этом, как это часто у меня бывало во время водных процедур. Я переживала о нашем «плане»: сработает ли он теперь, когда мы здесь? И если сработает, приведёт ли это к тому, что моя мама будет опустошена?

И что происходит между мной и Чарли? Вчера у нас с ним было несколько моментов, и я не была уверена, это просто я надумала себе многого или там реально есть нечто большее?

— Нет, — выпалила это стоя прямо под душем, когда наносила шампунь, ведь это было очевидно. Между мной и Чарли ничего не было, только запутанные эмоции, которые были напрямую связаны с нашими индивидуальными трудностями и не имели ничего общего с «нами» в целом.

Он избегал употреблять в отношении меня слово «друг», что уже говорить о романтических чувствах?

К тому времени, как я убедила себя успокоиться и спуститься вниз, обстановка уже не была такой расслабленной. Они сидели втроём за столом: моя мама и Скотт завтракали, а Чарли рассказывал о парне своей мамы (при этом лицо Скотта было красным, как помидор).

— Он неплохой парень, — сказал Чарли, поднося ко рту кружку с кофе. — Но разве он не должен быть у себя дома со своими детьми вместо того, чтобы каждый вечер ночевать у моей мамы?

Ни фига себе! Я не могла поверить, что он это сказал.

— Яичница осталась? — спросила я, входя в комнату. — Я умираю с голоду.

Моя мама выглядела невероятно счастливой, увидев меня, Чарли одарил меня широкой ухмылкой, а Скотт выглядел готовым к драке.

— Сейчас займусь, — сказал Чарли, сделав глоток кофе и вставая. — Они уже поели, но я ждал тебя.

Мы пошли на кухню, и как только мы переступили порог, я услышала, как Скотт громко прошептал моей маме: — Мне не нравится это парниша.

— Ну что ты, он ведь не про тебя говорил, — сказала мама, прибегая к своему привычному мелодичному голосу, который обладал успокаивающим эффектом. — Я просто спросила его о его маме, и он ответил на мой вопрос. Вот и всё.

Я взглянула на Чарли, который подмигнул мне. Затем его глаза чуть сузились, прежде чем он тихо сказал: — Подожди. Иди ко мне.

— Что? — спросила я, подходя ближе к нему, хотя и не знала зачем. Я понизила голос и спросила: — Что ты делаешь?

Он посмотрел на меня, едва заметно кивнув головой в сторону обеденного стола, и я поняла, что он задумал, как только он положил руки мне на талию. Формально мы были на кухне, но из-за открытой планировки большая часть комнаты была видна.

Они могли нас видеть, как на ладони, но мы могли

делать вид, что ничего не замечаем, поэтому если бы они перестали спорить и посмотрели в сторону кухни, то увидели бы, как мы тут строим из себя влюблённых.

Конечно, всё, на чём я могла сосредоточиться, это тепло пальцев Чарли, когда он слегка сжал мою талию. У меня перехватило дыхание, когда я посмотрела на его губы, и он прошептал: — Мы должны поцеловаться.

— Что? — прошипела я, и мои щеки запылали. — Ты серьёзно?

— Ну, если ты боишься влюбиться в меня, я понимаю, — прошептал он в ответ, его рот изогнулся в наглой ухмылке. — Но он взбесится, и это будет просто иде-блять-ально.

Он был прав насчёт Скотта, учитывая то, что только что произошло в столовой. Время было выбрано идеально. Я это знала, но при мысли о поцелуе с Чарли, о том, что Чарли Сэмпсон поцелует меня, я просто теряла голову.

Я обняла его за плечи, желая быть достаточно смелой, чтобы пойти ва-банк, даже когда тысячи бабочек запорхали у меня в животе. Нервозность пронзила меня, но я спокойно сказала: — Давай сделаем это, Сэмпсон.

Его губы прижались к моим, и мой мозг быстро провёл инвентаризацию сенсорных деталей: слабое давление кончиков его пальцев, скользящих по моей пояснице, звук вилки, скребущей по тарелке за столом, и запах бекона на плите. Я глубоко вдохнула, готовясь к страстному, реалистичному поцелую.

Но Чарли решил начать с небольшой прелюдии.

Его глаза оставались открытыми, в уголках появились морщинки, пока мы обменивались взглядами, словно делились тайной, а его зубы слегка прикусили мою нижнюю губу. Клянусь, я почувствовала отголоски этого покусывания в каждой клеточке тела, прежде чем он раскрыл мой рот своим, наклонил голову и поцеловал меня по-настоящему: закрыв глаза, дыхание, сплетённое воедино и тёплые губы на моих.

В моменте я забыла обо всём — о дыхание, о том, что нужно играть какую-то роль, о любых других мыслях — когда он целовал меня так, словно наступил рассвет, и он всю ночь мечтал обо мне. «Это Чарли», — единственная осознанная мысль, пришедшая мне в голову, но слова не смогли напомнить мне, что мы просто целовались на публику, когда я услышала его прерывистое дыхание.

Оно было таким же прерывистым, как и моё, и что-то в этом сходстве заставило меня поджать пальцы на ногах и вцепиться в его плечи.

Когда он отстранился и посмотрел на меня, я быстро моргнула, пытаясь сориентироваться. Где я? В голове был полный кавардак: восторг, непонимание и сомнения переполняли меня, пока его рот не растянулся в озорной ухмылке.

Такой озорной ухмылке.

— Вау, Очкарик, — сказал он, сжимая мою талию и прищуривая тёмные глаза от улыбки. — Я невероятно хорошо целуюсь — не хочу хвастаться, но это факт, — и поверь мне, ты очень талантлива.