Ставшие скверной
Шрифт:
— Отвечайте!
— Рэн, — сказала Иона, а затем прошла мимо женщины, которая внезапно потеряла сознание. Маро подхватил Амелию до того, как она упала, и осторожно усадил у стены.
Лея прошла в главную залу, в которой находился большой Круг Света, что отличался от первого тем, что состоял из веток и листвы лей и начинал светиться только когда к нему взывали жрицы. Храм был наполнен мраком, который отгоняло лишь свечение Ионы.
— Никто из вас не обладает зрением? — спросила принцесса, и в воздухе зазвенели хрустальные колокольчики.
Секунда, другая. Оцепенение
— Верховная! — воскликнула с благоговением в голосе одна из девушек.
Не обращая внимания на реакцию жриц, Иона прошла в середину большого Круга и запела.
Карт думал, что уже слышал самую красивую песню Леи, но ошибался. Грустная и трагичная, но наполненная надеждой мелодия, которая наполняла святилище, была намного прекрасней. Её было сложно назвать человеческой — казалось, что сама Диру поёт дуэтом с природой.
Ветки начали светиться, а с ними усиливалось и сияние, исходившее от Верховной. Её зелёное платье стало жидким серебром, а золотая коса распустилась. Подул ветер. Он поднял ветки и закрутил их в изящном танце вокруг принцессы. Золотые светящиеся локоны и серебряное платье начали развеваться. Зрелище завораживало и заставляло следить за каждым движением Ионы.
Скоро сияние охватило всё здание — не осталось и трещинки, что не была бы очищена песней Верховной.
Иона пела, и одна за другой на землю падали жрицы.
Песня закончилась, Лея почти перестала светиться, а вокруг неё не осталось ни одной служительницы Диру в сознании.
— Закройте двери, — попросила девушка, видя, что у входа в храм столпилось много народу, желающего узнать, что же такое происходит.
Рабден среагировал первым, захлопнув двери с помощью Потока, а затем наложив слово тишины на святилище.
— Спасибо, так будет действительно лучше.
— Ни одной настоящей жрицы, госпожа? — спросила Лата.
— Есть две, но они не прошли посвящения.
— Вы имеете в виду двух самых молоденьких? — уточнил Рэн.
— Нет. Только одна из них молода, второй не меньше сорока пяти. Тем ужаснее, что она не прошла посвящения.
— Но почему тогда и они потеряли сознание?
— Молодая чтица ещё неопытна и не выдержала, а вторая слишком долго жила без посвящения и оттого начала терять связь с Диру.
Иона тяжело вздохнула, осматривая храм.
— Я надеялась, что положение дел не будет столь плачевным. Лата, Рэн, отнесите их в комнаты, жрицы или нет, но незачем им лежать на холодном полу.
— Слушаюсь, — в один голос сказали маро и начали уносить женщин.
— Оставьте только этих двух, — она указала на нужных служительниц Диру. — Уложите их на плед, всё-таки сейчас ранняя весна, холодно.
Маро поклонились и начали исполнять приказ.
Иона подошла к одной из лавок, расположенных по краям, и устало села.
— Лея, милая, скажи, что это было? — спросил Карт, плюхая свой мешок на землю и садясь рядом с девушкой.
— Песня утерянных сил.
— Для чего она?
— Восстанавливает связь с Диру.
— Я правильно понимаю, что это то, о чём ты не хотела говорить?
— Да.
Принцесса грустно
— Ещё девять лет назад, когда я отправилась в первое путешествие, в котором я встретила Кортика с Мимом, я услышала от них о чём-то страшном, известном как «скверна». Тогда я не знала, что это такое и что необходимо для её появления, а когда узнала, то решила отслеживать рассказы о ней. Спустя полгода, с приближением весны, я успела услышать множество историй. В основном это были слухи, но на всякий случай, купив бумагу и перерисовав карту у одного из учёных в Аннине, я начала отмечать места, о которых мне говорили. Один раз я ушла на два дня, отпросившись у Старого Эрла, нашего хозяина. Этого времени хватило, чтобы выяснить, что рассказы были правдой. Хотя бы частично. Наличие скверны означало, что никто не пел Прощальную песнь. А это, в свою очередь, дало мне понять, что что-то не так с местными жрицами.
По совету служительниц подземного храма я старалась держаться подальше от других святилищ, но мне нужно было узнать, что происходит, поэтому я собрала всю свою смелость и отправилась в городской храм. Во время путешествия с обозом я также узнала о «зове Диру», который слышит жрица, а потому решила спросить об этом явлении у самих жриц. Но никто их них не знал, что это. Точнее, они сказали, что это лишь сказки, а жрецом может стать каждый.
Вернувшись домой после Аннина, я узнала всё, что могла, о зове. Для зова действительно неважны социальный статус, пол, страна. Единственное, что нужно, чтобы услышать зов, — это уметь слышать. Зов не был выдумкой или мифом, а значит, жрицы храма в Аннине никогда не слышали его. Среди них не было настоящих жриц.
Но в Аннине не было скверны. Немного порывшись в книгах и вспомнив старичка, которого я попросила отпеть погибших обоза, я поняла, что, видимо, Прощальную песнь пели призрачные жрицы.
Похожая история повторялась во многих городах. Очень редко мне удавалось встретить настоящих жриц. А раз нет жрецов, что поют Прощальную песнь, то никто не помогает душам уйти. Рождается скверна.
Иона замолчала и устало облокотилась на спинку.
— Вы хотите сказать, что жрицы перестали слышать зов? — спросила Ивона озабоченно.
— Да. Обычно храм зовёт своих жрецов, но в этих храмах нет силы. Они не могут никого позвать.
— Но откуда тогда появляются служители, не имеющие сил?
— Храмы всегда принимали даже тех, кто не имел доступа к силе Диру. Такие люди часто жили при храмах и помогали жрецам в обыденных делах: уход за лошадьми, за территорией, за садом. Иногда это были люди, которые со временем становились жрецами, но подобное происходило достаточно редко. Возможно, что в какой-то момент людей, не слышавших зов, стало слишком много, сама правда о зове была утеряна, а может, стала считаться метафорой, и в какой-то момент жрецами начали становиться, не обладая силой. Если ты не видишь Света Диру, то не видишь, что твои песни не работают. Оттого храмы стали терять силу.