Стая. Волки и гончие
Шрифт:
– Вот именно, – утвердительно кивнул Макс. – Я тоже не прощу. А это уже объявление войны. После этого нам в уютном скрипачовском мирке не остаться. И это спасительный исход, парни. Сегодня наш второй день рождения. А что нам делать дальше, мы непременно придумаем. Ведь мы по-прежнему вместе, да? А вместе нам ничего не страшно! Ведь так?
– Так! – с готовностью отозвался Марк.
– Да мы всё понимаем, Макс. Просто страшновато уходить в никуда. – Голос Соболя звучал почти виновато, словно он стыдился, что лишь теперь, спустя много
– Это не путь в никуда, – уверенно качнул головой Арго. – Это путь из непроглядной тьмы на рассвет.
– Как мы это сделаем? – Соболь, наконец, поднял глаза на Макса.
Тот ободряюще улыбнулся ему:
– А это уже мое дело, Олег. Я ведь ваш «атаман», мне вас и вести за собой. Как в детстве. – С этими словами Арго медленно встал со своего места и с хмельной, преувеличенной торжественностью спросил: – Вы мне верите? Теперь вы пойдете за мной?
– Я с тобой, – живо вскочил со своего стула ликующий Марк.
– И я, Макс, – серьезно кивнул Соболь, поднимаясь со своего места вслед за друзьями.
Льдистая отрешенность в его глазах растаяла от пылкости произнесенных здесь слов, уступив место былой живой заинтересованности, похожей на давний детский азарт.
– Я тоже… согласен, – прозвучал в наступившей выжидательной тишине голос Кельта.
Эти слова были произнесены без особого восторга, и встал на ноги Дима демонстративно медленно, будто под тяжестью своих сомнений. Но встретившись взглядом с внимательными глазами своих друзей, он неожиданно для всех широко и озорно улыбнулся:
– Бог с вами, давайте порезвимся. Давно у нас не было общих приключений. Вместе не пропадем.
Макс просиял и, оглядев своих воодушевившихся соратников, наконец-то внявших его словам, неожиданно сграбастал всех троих в крепкие объятия. И с хмельной, упоенной улыбкой ощутил ответные. Сейчас, стоя вот так, обнявшись, друзья с легкостью могли поверить в то, что все непременно будет хорошо, пока они есть друг у друга.
Именно оттого, что они снова есть друг у друга…
– Пора спать, – произнес наконец Арго, нехотя размыкая руки. – Завтра сложный день.
– Подожди, атаман! Они у нас и так все сложные. Давай еще посидим, – почти взмолился растрогавшийся Соболь.
Он, как и все, боялся отпускать сегодняшний день. Потому что завтра этот лихой боевой задор мог рассеяться легким романтическим шлейфом. Завтра они могли вновь стать чужими друг для друга, одинокими, угнетенными каждый своими криминальными головоломками. Поэтому каждому хотелось продлить это краткое, неуверенное единение очнувшихся душ.
Больше всего этого хотелось Максу: потому что завтра предстоял трудный разговор со Скрипачом. Разговор, в котором каждое слово, каждое движение может стать судьбоносным. И вести этот разговор следовало в ясном уме.
– Нет, давайте на боковую, – вздохнул он, упрямо мотнув головой, словно разгоняя дурман.
Извечно покорные его воле соратники расстроено насупились.
– Думаю, Макс прав: пора спать, – серьезно заметила появившаяся в дверях кухни Вера.
Одета она была в узкие джинсы и свитер, легкий макияж оставался нетронутым, на лице ни следа сна – очевидным было, что девушка и не ложилась спать.
– Верка, мы такие пьяные… Ты не сердись, пожалуйста, – смиренно попросил Арго.
– У меня и в мыслях не было, – качнула головой девушка, с тревогой отметив в глазах возлюбленного лихорадочный блеск, которого днем не было.
Она дождалась, пока в последний раз за эту ночь опустошатся рюмки, и заботливо произнесла:
– Пойдемте, покажу, где кому постелила.
Минут через десять заглянув в комнату, чтобы послушать дружный умиротворенный храп, Вера заметила, что одно спальное место по-прежнему пустует. А с кухни доносятся шум воды и звук закипающего чайника.
– Марк, ты что, посуду моешь? Ну, ты даешь, дружок! Не надо, я сама все сделаю. – Вера с улыбкой выключила водопроводный кран, выхватила из рук парнишки губку и только сейчас заметила, как дрожат его пальцы.
Марк в ответ на встревоженный взгляд девушки обезоруживающе улыбнулся, пряча руки за спину:
– Вера, я абсолютно трезвый и не хочу спать. Можно, я попью с тобой чай?
– Ну конечно можно, – ласково отозвалась та. По себе знала, что за пытка – занимать себя чем угодно, лишь бы отвлечься от переживаний и дождаться, когда сон успокоит расшатанные нервы.
С безмолвным взаимопониманием они приготовили стол для маленького ночного чаепития. И лишь когда в чашки был разлит ароматный напиток, Вера спросила, не поднимая глаз:
– Марк, скажи: то, что сегодня произошло с Костей… это дело рук Барса, да?
Отпираться было бессмысленно и бесполезно: боевая подруга была в курсе многих неприятностей, и неловкими выдумками ее было не провести. Парнишка кивнул, но тут же поспешил воодушевленно похвастаться:
– Сегодня многое изменилось, Вер. Так нельзя больше. Макс, похоже, придумал, как нам выбраться.
– Надеюсь, это была не пьяная бравада, – вздохнула девушка.
– Нет-нет, – горячо возразил Марк. – Я верю, теперь мы справимся.
– Почему же вы раньше этого не сделали? – Голос Веры вдруг опустился до едва слышного, но пылкого шепота, пронизанного горьким отчаянием. – Почему так долго шли к этому, Марк?! Вы попали в капкан по глупости, так бывает, но вы же сумели осознать! Давно уже осознали!.. Отчего же так долго?!
– Мы боялись, Вера, – тихо и спокойно пояснил Марк. – Раньше мы боялись неизвестности. У Скрипача мы были пленниками, но пленниками богатыми. Пленниками, которых свой хозяин не даст в обиду никому. И мы привыкли ничего не бояться, ни о чем не думать. Мы смирились с этой золотой клеткой… А сегодня…