Стажеры
Шрифт:
– Он бы разбил себе голову о свод пещеры, - возразил Садовский. Скорее всего он был крылатый - прилетел в пещеру, увидел, что его нехорошо ждут, оттолкнулся и улетел. А сами-то вы что думаете, Иван?
Жилин открыл рот, чтобы ответить, но вместо этого поднял палец и сказал:
– Внимание! Генеральный инспектор!
В кают-компанию вошел красный, распаренный Юрковский.
– Ф-фу!– сказал он.– Как хорошо, прохладно. Планетологи, вас зовет начальство. И учтите, что у вас там сейчас около сорока градусов.– Он повернулся к Юре.– Собирайся, кадет. Я договорился с капитаном танкера, он забросит тебя на "Кольцо-2".– Юра
Быков отложил книжку. В кают-компании остались только он, Юрковский и Михаил Антонович. Юрковский, неуклюже раскачиваясь, пробежался из угла в угол.
– Что это с тобой?– осведомился Быков, подозрительно следя за его эволюциями.
Юрковский резко остановился.
– Вот что, Алексей, - сказал он.– Я договорился с Маркушиным, он дает мне космоскаф. Я хочу полетать над Кольцом. Абсолютно безопасный рейс, Алексей.– Юрковский неожиданно разозлился.– Ну, чего ты так смотришь? Ребята совершают такие рейсы по два раза в сутки уже целый год. Да, я знаю, что ты упрям. Но я не собираюсь забираться в Кольцо. Я хочу полетать над Кольцом. Я подчиняюсь твоим распоряжениям. Уважь и ты мою просьбу. Я прошу тебя самым нижайшим образом, черт возьми. В конце концов друзья мы или нет?
– В чем, собственно, дело?– сказал Быков спокойно.
Юрковский опять пробежался по комнате.
– Дай мне Михаила, - отрывисто сказал он.
– Что-о-о?– сказал Быков, медленно выпрямляясь.
– Или я полечу один, - сейчас же сказал Юрковский.– А я плохо знаю космоскафы.
Быков молчал. Михаил Антонович растерянно переводил глаза с одного на другого.
– Мальчики, - сказал он.– Я ведь с удовольствием... О чем разговор?
– Я мог бы взять пилота на станции, - сказал Юрковский.– Но я прошу Михаила, потому что Михаил в сто раз опытнее и осторожнее, чем все они, вместе взятые. Ты понимаешь? Осторожнее!
Быков молчал. Лицо у него стало темное и угрюмое.
– Мы будем предельно осторожны, - сказал Юрковский.– Мы будем идти на высоте двадцать-тридцать километров над средней плоскостью, не ниже. Я сделаю несколько крупномасштабных снимков, понаблюдаю визуально, и через два часа мы вернемся.
– Алешенька, - робко сказал Михаил Антонович.– Ведь случайные обломки над Кольцом очень редки. И они не так уж страшны. Немного внимательности...
Быков молча смотрел на Юрковского. "Ну, что с ним делать?– думал он.– Что делать с этим старым безумцем? У Михаила больное сердце. Он в последнем рейсе. У него притупилась реакция, а в космоскафах ручное управление. А я не могу водить космоскаф. И Жилин не может. А молодого пилота с ним отпускать нельзя. Они уговорят друг друга нырнуть в Кольцо. Почему я не научился водить космоскаф, старый я дурак?"
– Алеша, - сказал Юрковский.– Я тебя очень прошу. Ведь я, наверное, больше никогда не увижу колец Сатурна. Я старый, Алеша.
Быков поднялся и, ни на кого не глядя, молча вышел из кают-компании. Юрковский закрыл лицо руками.
– Ах, беда какая!– сказал он с досадой.– Ну, почему у меня такая отвратительная репутация? А, Миша?
– Очень ты неосторожный, Володенька, -
– А зачем быть осторожным?– спросил Юрковский.– Ну, скажи, пожалуйста, зачем? Чтобы дожить до полной духовной и телесной немощи? Дождаться момента, когда жизнь опротивеет, и умереть от скуки в кровати? Смешно же, Михаил, в конце концов так трястись над собственной жизнью.
Михаил Антонович покачал головой.
– Экий ты, Володенька, - сказал он тихо.– И как ты не понимаешь, голубчик, ты-то умрешь - и все. А ведь после тебя люди останутся, друзья. Знаешь, как им горько будет? А ты только о себе, Володенька, все о себе.
– Эх, Миша, - сказал Юрковский, - не хочется мне с тобой спорить. Скажи-ка ты мне лучше, согласится Алексей или нет?
– Да он, по-моему, уже согласился, - сказал Михаил Антонович.– Разве ты не видишь? Я-то его знаю, пятнадцать лет на одном корабле.
Юрковский снова пробежался по комнате.
– Ты-то хоть, Михаил, хочешь лететь или нет?– закричал он.– Или ты тоже... "соглашаешься"?
– Очень хочется, - сказал Михаил Антонович и покраснел.– На прощание.
Юра укладывал чемодан. Он никогда как следует не умел укладываться, а сейчас вдобавок торопился, чтобы незаметно было, как ему не хочется уходить с "Тахмасиба". Иван стоял рядом, и до чего же грустно было думать, что сейчас с ним придется проститься и что они больше никогда не встретятся. Юра как попало запихивал в чемодан белье, тетрадки с конспектами, книжками - в том числе "Дорогу дорог", о которой Быков сказал: "Когда эта книга тебе начнет нравиться, можешь считать себя взрослым". Иван, насвистывая, веселыми глазами следил за Юрой. Юра, наконец, закрыл чемодан, грустно оглядел каюту и сказал:
– Вот и все, кажется.
– Ну, раз все, пойдем прощаться, - сказал Жилин.
Он взял у Юры невесомый чемодан, и они пошли по кольцевому коридору, мимо плавающих в воздухе десятикилограммовых гантелей, мимо душевой, мимо кухни, откуда пахло овсяной кашей, в кают-компанию. В кают-компании был только Юрковский. Он сидел за пустым столом, обхватив ладонями залысую голову, и перед ним лежал прижатый к столу зажимами одинокий чистый листок бумаги.
– Владимир Сергеевич, - сказал Юра. Юрковский поднял голову.
– А, кадет, - сказал он, печально улыбаясь.– Что ж, давай прощаться.
Они пожали друг другу руки.
– Я вам очень благодарен, - сказал Юра.
– Ну-ну, - сказал Юрковский.– Что ты, брат, в самом деле. Ты же знаешь, я не хотел тебя брать. И напрасно не хотел. Что же тебе пожелать на прощание? Побольше работай, Юра. Работай руками, работай головой. В особенности не забывай работать головой. И помни, что настоящие люди - это те, кто много думает о многом. Не давай мозгам закиснуть.– Юрковский посмотрел на Юру с знакомым выражением: как будто ожидал, что Юра вот сейчас, немедленно изменится к лучшему.– Ну, ступай.
Юра неловко поклонился и вышел из кают-компании. У дверей в рубку он оглянулся. Юрковский задумчиво смотрел ему вслед, но, кажется, уже не видел его. Юра поднялся в рубку. Михаил Антонович и Быков разговаривали возле пульта управления. Когда Юра вошел, они замолчали и посмотрели на него.
– Так, - сказал Быков.– Ты готов, Юрий. Иван, значит, ты его проводишь.
– До свидания, - сказал Юра.– Спасибо.
Быков молча протянул ему огромную ладонь.
– Большое вам спасибо, Алексей Петрович, - повторил Юра.– И вам, Михаил Антонович.