Стеклянный корабль

Самсонов Юрий Степанович

***

– Тс-с!..
– прошипела Марианна, первой заметившая движущуюся по мостовой довольно странную процессию. Припрятав велосипеды, они юркнули в придорожные кусты.

***

– Благословенно сие поселение!
– произнес г-н Эстеффан из своих носилок, с любопытством вертя головою по сторонам.
– Я убежден, что здесь соблюдается закон и порядок! - Господин Эстеффан, - угрюмо заговорил Жюстип, тащась позади, - не смею вас критиковать и вам указывать, но не могли бы вы слегка упорядочить свои мысли? - Что такое?
– с важностью вопросил г-н Эстеффан. - Не зарывали бы, - отвечал Жюстип, - что любая мысль транслируется прямиком в мозги - через посредство этих праведных мужей! Бросьте думать о чем сейчас думаете, иначе вызовете ненужную драку, пойте лучше про себя какую-нибудь песенку - ваш мэр в этих случаях "Августина" поет, вы запойте псалом! Эстеффан со страхом на него покосился. Ни о чем невозможно подумать, что за существование!.. Несмотря на все заслуги Жюстипа, особой благодарности аптекарь не испытывал. Может, он начал бы ее испытывать, окажись этот Жюстип где-нибудь подальше! Ну нет, сейчас он позарез необходим. Вот уж после... Тут он поймал на себе злобный взгляд тайного агента. Жюстип первым опустил глаза. - Еще раз советую, - глухо проговорил он, - запойте там "На реках Вавилонских", что ли... - Вот они, связывальщики, узнал?
– шепотом сказала Марианна, наблюдая процессию сквозь живую изгородь. - Тише!.. Сотрудник, запряженный в носилки, замедлил шаг и повернул сонное лицо в ту сторону, где прятались ребята. Неподвижные глаза уставились прямо на них. - Внесут ли, наконец, меня под крышу?
– капризно простонал г-н Эстеффан, со смирением отказываясь от своих прежних планов и косясь на Жюстипа: сумеет

ли он оценить?.. "Жрать захотел", - угрюмо подумал Жюстип.

***

Едва пророк и сопровождающие его лица скрылись за дверьми избранного ими обиталища - эдакой Альгамбры!
– как Марианна и Рей крадучись вывели из-за изгороди велосипеды и помчали к себе. Марианна на ходу изобретала месть явившимся недругам и ничего стоящего покуда не могла придумать, Рей помалкивал. До дому добрались без помех, подкатили к двери по гравийной дорожке, но только Рей взялся за ручку, Марианна шепотом закричала: - Стой!.. Она лежала вот здесь...
– девчонка указывала на гравий. Корочка от съеденного ею апельсина таинственным образом исчезла с дорожки. Кто-то успел побывать тут! И теперь, может быть, прячется в доме, где они оставили одного больного пса! Кьерка так или иначе следовало выручать. Марианна вынула из сумочки пистолет, Рей осторожно отворил дверь - и пес выскочил навстречу, высоко подпрыгивая на всех четырех аккуратнейшим и искуснейшим образом перебинтованных лапах. А на паркете бального зала не обнаружилось ни единого розового лепестка... И куда-то исчез Звереныш! - Рей, - сказала Марианна, - я все поняла: в этом доме живут невидимки! Мы должны быть очень вежливы и очень осторожны. Они, кажется, добрые, но как бы их нечаянно не обидеть или не задеть! Если мы куда-нибудь хотим войти, надо стучаться и спрашиваться! Пора заняться ужином, только я сначала искупаюсь, если ты не против: было так жарко!
– С этими словами она постучалась в дверь, ведущую к бассейну, громко спросила: - Можно войти? Рей не стал опровергать ее: гипотеза была как гипотеза, не хуже всякой другой, невидимки так невидимки... Он изучал кухонные приспособления, когда из бассейна донесся отчаянный вопль. Рей и Кьерк вместе кинулись на помощь. Марианна, прикрывшись халатиком, взвизгнула: - Уйди!.. Нет, постой!
– она ловко влезла в халат.
– Рей, меня обокрали!
– Марианна указала на шкаф. Рей заглянул туда. Сумка лежала на месте. Он развел руками. - Ослеп? Ни платья, ни белья! Подсунули какой-то халат и вот это! Она, встряхнув, расправила какой-то белый балахон, горячий, как из-под утюга. Видимо, в него полагалось влезть через прорезь и затем натянуть на себя, как чулок, от пят до макушки. Капюшон был прозрачен, однако, как все это странное одеяние, и он был усеян мелкими оранжевыми точечками... - Не понимаю, почему бы тебе этого не надеть, - сказал Рей. - Еще бы ты понимал! У меня было белье от Диора! Но Рей не знал, кто такой Диор. Он вышел. Марианна с воркотней закончила одевание и прибежала на кухню - повертеться. От капюшона на лице видны были только оранжевые точечки, сам же он слился с кожей, невидимый и неощутимый, отверстия для глаз, рта, ушей и ноздрей пришлись в самый раз, как по мерке. - Может быть, я тоже сделаюсь невидимкой!
– похвасталась Марианна. Я не прочь, только не насовсем! Точки, конечно, для красоты: такая мода! Они сходили на огород, содержавшийся в идеальном порядке, вовремя политый, прополотый, ухоженный, надергали морковки, набрали других овощей, Марианна перемыла их в раковине на кухне, добавила фруктов, принесла на блюде в столовую. Часть добытого пошла Кьерку на ужин, который Рей мигом сварил в печи и сунул остывать в холодильную камеру. - Что делать, если Кьерк откажется есть?
– рассуждала она озабоченно, грызя морковку.
– Даже без масла! Он этого понюхать не захочет!
– девчонка вздохнула.
– Бедняжечка! Я сама бы съела сейчас бифштекс.., двойную порцию! Глазунью, окорок и кофе.., нет, кофе на ночь не буду. Невидимки и чаю не пьют, я нашла только соль... Мы не можем отпустить его на охоту, вернулась она к первоначальной теме, - с больными лапами, в бинтах! Его самою еще кто-нибудь съест!.. Ой!.. Ого!.. Из круглого отверстия в центре стола появилась тарелочка с ломтиком окорока, за ней другая, с бифштексом - двойная порция!.. - Спасибо, невидимочки!
– в восторге завопила Марианна.

***

Но такое объяснение все же не могло вполне устроить Рея Покончив с едой, он тоже отправился в бассейн, чтобы остаться, наконец, в одиночестве и поразмыслить толком обо всем, что увидел. Кабы в доме обнаружилась библиотека, Рей знал бы, что делать. Но ни здесь, ни в других домах, в которых довелось сегодня побывать, книг не было вовсе - ни одной, как, впрочем, не было также телевизоров и радиоприемников. Что ж, покидая город, люди все это с собой забрали, почему-то оставив столько другого добра? Такого не может Сыть Следовательно, должно было остаться и то, что заменило им книги! Что же именно? Он мысленно обошел весь дом сызнова - и вдруг его осенило! Засмеявшись, он прыгнул в бассейн. Забурлила сразу вода, тысячи струй ударили в тело, пришлось плыть, Сорясь с течением. Над поверхностью поднялся пар, делаясь все горячее, затем вода вмиг стала ледяной и с ревом ушла сквозь решетки в полу. Из отверстий в стенок вырвался горячий воздух. Полотенца не требовалось. Когда Рей поднялся по мраморным ступенькам, распахнулась дверка стенного шкафа со свежим бельем. Рей долго разглядывал балахон - точно такой же, какой подсунули Марианне, - с мелкими оранжевыми точками. Стиральная машина этих невидимок, должно быть, с дефектом, или мода такая? Никакой системы в расположении точек Рей не обнаруживал. Он натянул балахон, вгляделся снова. Точки медленно перемещались! Их движение тоже не было упорядоченным, каждая двигалась в свою какую-то сторону, с разной скоростью. Некоторые, одолев долю дюйма, остановились, путь других был длиннее, затем замерли почти все, и в этих местах кожа ощутила легкое, чуть заметное жжение. Рей, хмурясь, раздумывал. Он начинал понимать, в чем тут штука. Перемены в мире оказались достаточно велики, не вообразить всех подробностей и последствий. Он воздержался от гипотез. Надел халат, завязал пояс и вышел. Марианна, конечно, дожидалась за дверью. Со столика в гостиной Рей взял один из картонных прямоугольников, сунул его под мышку, и они с Марианной пошли вверх по лестнице.

***

Спальни располагались в башенках - каждая как бы отдельный домик на плоской крыше, с висячим садом, солярием, по которому были раскиданы надувные матрацы и шезлонги, с ворчливым фонтаном. Рей зашел в первую попавшуюся башенку, но Марианна долго выбирала место для ночлега, пока не определила по мебели и убранству детскую - со множеством игрушек, к которым до сих пор питала слабость. На столике в углу стоял кукольный домик, окна которого осветились, когда Марианна вошла. Она заглянула в окошко, вскрикнула: - Какая миленькая! Ну, поди, поди сюда, моя хорошая!
– и тут до Рея донесся отчаянный визг. Он со всех ног кинулся на помощь, Кьерк его опередил. Но оказалось всего-навсего, что в ответ на призыв Марианны куколка встала с креслица, где сидела, и пошла к дверям своего домика Когда Рей вслед за Кьерком вбежал в комнату, куколка, взаправду прехорошенькая, разодетая в пух, уже вышла наружу - на стол - и похоже было, что с некоторым недоумением оглядывала посетителей. Затем спохватилась. - Здравствуй, девочка!
– отчетливо, но отнюдь не механически выговорила она.
– Здравствуй, мальчик!
– и ловко присела.
– Здравствуй, пес! Меня зовут Элиза. Прекрасная погода сегодня на дворе, не правда ли? - Стоило шуметь!..
– буркнул Рей, уходя.

Глава 14

– Доремю, передайте распоряжение все прежние работы прекратить, сказал мэр.
– Приступить к вырубке просеки для проезда мотоциклов в этом направлении С их черепашьим темпом только к утру успеют... Отдых им, я думаю, не нужен - поработают и заодно прекрасно выспятся! За негодяем, он указал на оккультиста, - осуществлять неусыпный надзор, - эта обмолвка его самою позабавила, несмотря на сильную озабоченность.
– Господи, продолжал он, - такие возможности - и никакой помощи ни от кого, повсюду поспевай сам! Хотя...
– он не рискнул договорить вслух, что может оказаться небезвыгодным решить ряд экономических вопросов как раз тогда, когда другие спят... Движимое и недвижимое имущество, какое довелось сегодня повидать, произвело на него неизгладимое впечатление! Ночь наступила здесь без буйства зорь. Едва стемнело, пирамидальный холм словно сделался бриллиантовым - загорелись бесчисленные огни окон и наружных светильниников. "Да, хороши дикари!" - думал мэр.

***

– Сколько мне тут еще можно мучиться?!
– кричала в этот самый миг президентша в телефонную трубку.
– Мужчина ты или кто, в конце-то концов! Ночь на дворе, девчонка шляется неизвестно где и черт знает с кем, а ему никакого дела! Передачу хоть слушаешь, знаешь, что там твориться?. Какая радиопьеса, тоже мне, президент!.. Переговоры? Какие переговоры, нашел время затевать, ничего не знаю, знать не хочу и слушать не буду, пускай осаждают, бросай все и приезжай!.. Я туг одна, ни воды, ни света, даже горничные разбежались!.. Можешь раз в жизни позаботиться о ребенке, это все же твоя дочь, если я чью-нибудь не путаю! Я одна!..
– Она заплакала от ярости.
– Во всем городе я одна!..
– Это было не совсем верно. Говоря, она поглядела в потемневшее окно. Конечно, молодой человек торчал на своем почти узаконенном месте возле фонтана, был виден смутный его силуэт... Ах, так? Ну, пеняй на себя! Она с грохотом бросила трубку. Распахнула оконную раму, сделала знак... Молодой человек сорвался с места...

***

– Ты мог бы поцеловать меня на ночь! В этом нет решительно ничего особенного! И Элиза так же говорит, верно, Элиза? - Верно!
– отвечала Элиза благовоспитанным своим голоском.
– Ничего особенного в этом нет! "Дожидайтесь, дуры!" - побагровев, подумал Рей. Из девичьей спальни донесся взрыв хохота - и снова шепотки... Рей с досадою захлопнул дверь. В его руках было то, что стало теперь называться книгой Увидав ее, в какое негодование пришел бы книголюб былых времен! В особенности тот, который всего выше оценивал благородные переплеты и держал плененные книги нечитанными в стеклянных шкафах, дозволяющих любоваться позлащенными корешками. Прямоугольный лист картона с алфавитным узорчиком, конечно, ни одному книголюбу не пришелся бы по душе Рей не был особенно удивлен. Ему была известна возможность сосредоточить печатное слово от начала времен и на всех языках в памяти кристаллического кубика величиной с наперсток, носить всю мировую литературу в жилетном кармашке, читать любой запрошенный текст при посредстве телевизионного экрана или специального отдельного экранчика... Оказывала сопротивление привычка, противились любители переплетов, а потому сокровища культуры пожирали земные рощи и леса до тех пор, пока не сделалось важнее сберечь один зеленый лист, чем напечатать целый том! Конечно, система была незнакомая, но разгадать ее не составило большого труда. После нескольких попыток по картонному прямоугольнику побежали печатные Строки. Они сами останавливались, если Рей отрывал от них взгляд, но сделал он это только один раз, когда в окно к нему забарабанили снаружи. - Рей!
– позвала Марианна.
– Мы с Элизой пошли устраивать диверсию, хочешь с нами? Рожа за стеклом была проказливая, сна ни в одном глазу. Ей-то чего, спрашивается, не спится, вот чертовка! Рей отвернулся от окна. Спать ему тоже ни капельки не хотелось, но у пего ведь была эта удивительная книга!.. Под утро откуда-то издалека донесся до него заливистый петушиный крик; вскоре вслед за этим он услыхал снова топот и взрывы девчоночьего хохота снаружи: Марианна с Элизой вернулись из ночной экспедиции, которая обошлась кое-кому весьма недешево...

***

Г-н Жюстип привык по службе спать вполглаза, поэтому моментально проснулся, заслышав шаги. В его комнату вошел человек с фонарем. - Руки вверх!
– скомандовал Жюстип.
– Лицом к стене! Он щелкнул предохранителем. Вошедший поднял фонарь к своему лицу. Светский вполне человек.., смокинг, бант, к которому от нижней губы тянулись две подсохшие черные струйки... Что это с ним? Ударился обо что-нибудь в темноте подбородком?.. Какие-то глупости приходят в голову, пистолет почти выпадает из онемевшей ладони, надо взять себя в руки: перед ним обычный человек, чисто выбрит, интеллигентен, явно неглуп! Тем ужаснее была усмешка, скотски-глумливая, обнажившая под верхней губою два необыкновенных клыка, похожих на костяные иглы такой остроты, что смотреть было больно. - Времени у нас - до третьих петухов!
– сказал он, продолжая усмехаться. Жюстип выронил пистолет.

***

Эстеффана разбудили сказанные над ухом слова: - Поднимайся, исчадие!.. - Э-э...
– пробормотал он, - я устал, не мешайте!.. - Встать!
– прогремел тот же голос. Г-н Эстеффан приподнялся, протирая сонные глаза. Он ничего не мог понять. Пожар, что ли?.. Тогда нужно спасаться! Где праведные мужи? Где этот Жюстип, что такое!.. Трещали, чадя, смолистые факелы. За тремя длинными столами, составленными покоем, - г-н Эстеффан в середине - сидели люди в черных остроконечных капюшонах. - Обвиняется в еретических речах и злостном богохульстве, - сказал один из них, обращаясь к собранию.
– Что скажешь в оправдание свое? - Но, господа... - Процессуальные претензии не принимаются. У трибунала нет времени. Говори! - Это что - инквизиция?
– взвизгнул г-н Эстеффан. - Ты угадал. - Я протестую! - Обернись! Г-н Эстеффан исполнил этот совет. Позади него стоял низкий толстенный чурбан, на котором при свете факелов блестело изогнутое лезвие широкого топора. Здоровый парень, одетый во все красное, смотрел на аптекаря сквозь прорези в маске. Но и это было не все. Возле чурбана тлела жаровня с углями, возвышалась охапка очищенных прутьев и были разложены не вполне обычные инструменты, назначение которых, однако, легко угадывалось... - Изложи нам кратко основы ложного своего учения. - Господа!
– трепеща забормотал г-н Эстеффан.
– Честное слово, напрасно вы принимаете всерьез... Это мысленный эксперимент, всего лишь... Вообще же вопросы веры мало меня занимают, я не имею к ним отношения... Я ведь, господа, атеист... - Уймись. Трибуналу понятно! Капюшоны склонились в сторону, где сидел председатель. Тот медленно поднялся, разворачивая пергаментный свиток. Поднял руку, отодвигая капюшон... Г-н Эстеффан заверещал и повалился: факелы осветили полированные кости черепа!.. Где-то вдалеке прокричал петух. А в доме, расположенном по соседству, до утра покатывались со смеху над этими страданиями две девчонки - игрушечная и настоящая.

Глава 15

Занимался рассвет. Из телефонов по-прежнему ни один не работал. Президентша послушала радио через наушники. Репортер как раз довольно бойко излагал происшедшее с годами Эстеффаном и Жюстипом... Она, вскочив, заметалась, оделась, как монашка, во все черное, оглядела себя в зеркале. Именно так: никакой косметики!.. Подошла к кровати. Теплая волна толкнулась в сердце. Боже мой, боже мой!.. Не могла она позволить себе распускаться: эти новости слишком ужасны!..

***

И вот, взявшись за руки, побрели они по опустевшим, словно вымершим, улицам, гулким, как дом, из которою вывезли мебель. Сновидения вновь оживают, казалось ему... Разговоры были долги, важны необыкновенно, только не смогла она после припомнить хоть слово, а посторонний не смог бы понять ничего. Перед распахнутыми в улицу коваными воротами она остановилась, улыбнулась ненакрашенными губами. - Помнишь?..
– и потянула его за собою. В последний раз оба они вместе отразились в зеркале. Она откинула черную вуалетку, а потом свалилась с головы и шляпка - он успел ее подхватить, чтобы не упала в пыль. Искрящиеся каштановые волосы полились по плечам. У него дыхание остановилось. - Мы расстаемся ненадолго.., ненадолго!..
– шептала она, высвобождаясь из его рук.
– Приведи ее, только приведи ее!.. Обещай, что захочет! Замуж - замуж хоть сейчас, в Париж - в Париж! Только бы вернулась!.. - А может быть, мы вместе?..
– спросил он, хотя, как видно, догадывался, что ему ответят. - Ах, что ты!..
– Она безнадежно махнула рукой.
– Нельзя нам вдвоем показаться, там уйма народу! - Нет?
– переспросил он все-таки. - Нет. Решительно нет! - Если я не смогу вернуться... - Значит, такая мне судьба, - докончила она за него.
– Я мать сейчас, ничего больше! И надеяться мне больше не на кого. Не вернешься - побегу сама! А вернешься...
– лицо ее затрепетало улыбкой, какой никому еще не посчастливилось увидеть. - Иду, - сказал он. - И возвращайся скорее.
– Она стянула перчатку с прекрасной нежной своей руки.
– Вперед, мой рыцарь!
– Она швырнула перчатку в кусты за воротами.
– Вернешь мне ее вместе с моей дочерью! - Прощай, - сказал он. Она не ответила. Перчатка повисла на ветке. Молодой человек осторожно снял ее, поднял над головой и взмахнул, оборотившись. В последний раз глядели они друг на друга сквозь еще не разъединившие их таинственные столетия и пространства. А потом он ушел. - Ну, слава богу!..
– со вздохом сказал Дама.
– Слава богу! Посмотрела на часики, заторопилась. Может быть, в гостинице все-таки начал работать хоть один телефон?.. - Сплавила своего!..
– злорадным шепотом прокомментировал это происшествие тип в черном, наблюдавший за ее превосходительством из укрытия.
– Видать, опротивел? - Молчи, дезертир, - отвечал другой.
– Говорят, таи настоящий рай! - Ага. Только ни один еще не вернулся, хоть для смеху... - Из рая не возвращаются. Не положено. - Может, прогуляешься? - Я не такой любопытный. Как найдем сундучок, я знаю не одно райское местечко! Можешь составишь компанию. - С шефом поделишься - хватит ненадолго... - Не поделишься - не хватит ни на сколько... Что-то он второй день голосу не подает. К нему бы это? - Может быть, и он?..
– беглый телохранитель, не договорив, указал жестом направление, поглотившее много тысяч людей. - За кого ты его считаешь? Что, захотел познакомиться с раем поближе? Заткнулся бы и делал лучше дело!.. Сотоварищ последовал совету, и они снова принялись простукивать стены в поисках железного сундучка.