Степень свободы
Шрифт:
Через полчаса медленного ковыляния, когда мне приходилось то пускать глиссер в объезд слишком густых рощиц, то поднимать его выше крон, если объехать было нельзя, мы выбрались наконец на ближайший северный тракт. Я уже собрался обрадоваться значительному облегчению пути, но не успел – над кронами деревьев, всего в паре километров по ходу движения, парил левитирующий знак временной базы мобильного полицейского патруля.
– Приехали, – процедил я сквозь зубы, опуская глиссер на грунт у обочины.
– Что такое? – встрепенулась Арда.
Похоже, она о чем-то крепко задумалась, если не смогла разглядеть столь явный и неблагоприятный
– И что? – не сообразила она.
– Полиция! – Я помотал ладонью у нее перед лицом. – Проснись!
Вряд ли кто мне поверит, что отношения с женщиной-сидом у человека могут дойти до проявления таких вольностей, но это было именно так.
– Я не сплю! – надулась она. – Полиция, ну и что? Наверняка ловят кого-то…
– Кого-то! – окончательно психанул я. – А ты не подумала, что меня?
Сказав это, я осекся. Но было поздно. Я ведь ничего не рассказывал Арде о своих похождениях в банде Шарки Шана, да и вообще о темной стороне своего прошлого. Вот она и в недоумении, какого Шинтая простому таксисту бояться полиции?
– Значит, я не ошиблась, увидев у тебя ауру причастности к преступлению! – обрадовалась она.
– Ошиблась! – поддел я ее. – Никакого преступления не было. Ну, почти. Была самооборона. Бывший главарь банды, в которую меня угораздило попасть…
Мне пришлось довольно подробно рассказать о своих злоключениях и о пути, приведшем меня в Валон, к мигу нашей с нею встречи. Надо сказать, что по мере развития рассказа Арда выказывала все большую заинтересованность, а под конец начала ерзать от нетерпения, как ребенок. Когда же я дошел до момента обезвреживания Шарки метким выстрелом в ногу, девушка не удержалась и захлопала в ладоши. История с назойливыми проститутками и полицейским патрулем вызвала у нее звонкий заливистый смех. Обычно сиды стремятся не выказывать свои эмоции, так что Арда меня в очередной раз поразила.
– Понятно! – восхищенно произнесла она, когда я закончил рассказ. – Но насчет полиции ты все равно зря беспокоишься.
– В каком плане?
– Я же служила, знаю некоторые порядки. Ради твоей поимки патрули не стали бы засылать в такую глушь и перекрывать дороги, по которым почти никто не ездит. Таких, как ты, ловят по горячим следам или не ловят вообще.
– А изображения? Зрячие кристалы передали в участок мою физиономию во всех живописных ракурсах.
– Мелких преступлений совершается масса, – успокоила меня Арда. – Поэтому изображений на каждом посту столько, что для сверки их с личностью подозреваемого потребуется каждый раз по часу, не меньше. К этой процедуре прибегают только в том случае, если видят ауру причастности к преступлению.
– Но у меня она как раз есть! – вспылил я.
– Вряд ли. Я сдала регалию, поэтому не могу сейчас воспользоваться полицейской магией, но нас учили, что ауру формирует событие, точнее, мысли человека о произошедшем событии.
– Это и я знаю. Что с того?
– А то, что после схватки с келебра ты излучаешь не ауру подозреваемого, а ауру потерпевшего.
– Забавно! – Мне полегчало, и я улыбнулся. – Выходит, чтобы отмазаться, надо попасть в новую заварушку, зачинщиком которой будешь не ты?
– Да. Но этот изъян стандартной полицейской магии стараются держать в секрете.
– С первой минуты я понял, что не ошибся в выборе партнера, – с улыбкой заявил я. – И чем дальше, тем больше убеждаюсь в этом.
– Правда? – Арда снова выказала совершенно детскую радость.
– Конечно. Лучшего партнера, чем ты, у меня еще не было.
Я не стал уточнять, что она вообще первый партнер в моей жизни. Как-то не доводилось мне никому довериться, и я редко об этом жалел. Но сейчас я был искренен – союзом с Ардой я действительно доволен. И дело не только в том, что она – сид. Хотя и этот момент важен. Но куда большее значение для меня имела наша удивительная, особенно с учетом расовых различий, психологическая совместимость. Рядом с Ардой я ощущал себя более сильным, а возникающее от ее детскости повышенное чувство ответственности зачастую усиливало эффективность.
– Считаешь, что нам можно спокойно гнать по дороге дальше? – спросил я.
– Да. Только надо заранее согласовать легенду.
– Куда и зачем едем?
– Конечно. Вопросв на посту нам точно не избежать. К тому же у обоих аура потерпевших. Остановят непременно.
Я в этом тоже не сомневался, поэтому мы вдвоем принялись сочинять легенду. Вышло следующее: меня, таксиста из Истадала, наняла для путешествия Арда Коди, сид, которая вынуждена была уволиться из полиции ввиду недостаточности навыков для службы. Однако у нее оба родителя полициейские, и, чтобы их не огорчать, любящая дочь отправилась к магу-отшельнику в тундру, чтобы тот придумал, как ей быть дальше. Может, наработать умения, может, приобрести успокаивающий амулет для родителей. В городе такая услуга стоила бы прилично, а отшельник, по слухам, мзду не берет, так что Арда предпочла вложить средства в экпедицию, что по любым подсчетам выйдет дешевле.
Легенда нам обоим очень понравилась. В первую очередь обилием правды, которую легко можно было проверить. Я успокоился, поднял глиссер и спокойно повел его по дороге в сторону полицейского поста.
Дорога была не то чтобы очень проезжей, но все же была. По крайней мере, она представляла собой просеку, пусть и порядком заросшую кустарником, заваленную упавшими деревьями, из-за чего глиссер приходилось вести чуть ли не в метре над грунтом, но все же это куда лучше, чем взмывать над кронами деревьев, преграждавших путь в лесу.
Примерно через километр я заметил мерцавшую в воздухе надпись полицейского магического панно: «Снизить скорость и высоту!». Я честно выполнил предписание. По мере снижения панно преобразовалось в «Снизить скорость!», а когда я в достаточной мере притормозил, превратилось в надпись: «Спасибо!». Я провел глиссер сквозь мерцающие буквы, и они тут же пропали. Мне всегда было интересно, что случится, если не выполнить предписание полицейского панно, но сам я никогда это делать не осмеливался, а с чужих слов подобную информацию тоже почерпнуть не удавалось. Хотя странно, почему. Даже если панно убивало, после возрождения можно было бы рассказать о том, что с тобой случилось. Но никто не рассказывал, из-за чего мое любопытство росло с каждым разом, когда приходилось встречать на пути предписывающие полицейские надписи. Единственным моим предположением на этот счет было то, что действие панно настолько унизительно для представителя любой расы, что все попросту стыдятся об этом рассказывать. Но что именно происходило при нарушении предписания, я представить не мог – наверное, не хватало извращенности фантазии. А вот у магов-разработчиков этого проекта, наверное, ее было в избытке.