Степень вины
Шрифт:
Пэйджит кивнул.
– Слова о том, что Ренсом потерял к ней интерес, надо понимать буквально или имелись в виду неудачи в разного рода "играх"?
Терри медлила в нерешительности. Таким вопросом она не задавалась.
– Точно я не могу сказать.
– Она знает что-нибудь о сексуальной жизни Ренсома, не связанной с ней, – от самого Ренсома или от кого-либо еще?
– Об этом я ее не спрашивала. – Терри уставила взгляд в стакан с вином. – Но должна была.
Слегка улыбнувшись, Пэйджит покачал головой:
– Ну, об этом, наверное, можно будет спросить
Это было несколько неожиданно для Терри, но сняло груз с ее души.
– Мне было стыдно, – призналась она. – Как будто я что-то вытягиваю из нее.
– Мне так не кажется: в конце концов, ужасно то, что Ренсом делал с ней, а не наше отношение к этому. Меня волнует другое: насколько вас ее история выбила из колеи. – Он помолчал мгновение. – Вы всегда вините только себя, если что-то не получается?
Терри ответила не сразу:
– Такого не должно было быть.
– Она рассказывала вам нечто экстраординарное, и поэтому вы не могли не принимать близко к сердцу ее переживания. Ведь вы же не социопат, вы нормальный живой человек.
Терри продолжала неотрывно смотреть на бокал.
– Это было невероятно, – наконец произнесла она.
– Я и в самом деле не понимаю, как вы сумели добиться того, что она все это вам рассказала. – Пэйджит налил себе немного вина. – Теперь благодаря вам Мария обретет такое доверие, обрести которое самостоятельно она никак не могла.
– Как вы думаете, теперь они не возбудят дело?
– Вполне возможно. Одно из белых пятен в истории Марии – связь с Ренсомом, непонятно как возникшая, – это все равно что кто-то решил бы изнасиловать Барбару Уолтер на том веском основании, что как-то видел ее в программе "20/20". Я могу понять Брукса и Шарп, предполагающих во всем этом какую-то подоплеку. – Он сделал паузу, как будто пытаясь представить себя на месте Шарп. – Окружной прокурор должен согласиться с тем, – закончил он, – что, как в свое время Мелисса Раппапорт, по причинам, которые мог бы объяснить лишь сам Марк Ренсом, Мария Карелли стала для него фетишем, замещающим Лауру Чейз.
Терри допила вино.
– Есть одно отличие. Как удалось завлечь в это Марию?
– Как удалось, говорите?
– Она не стала бы играть в эту игру.
– Мария Карелли, – сказал он, – никогда не играла в чужие игры, только в свои.
В его голосе звучали язвительные нотки. Терри попыталась разобраться в этих словах, когда внезапно ей представилась возможность убедиться, как удивительно похожа Мария Карелли на сына.
– Я не помешаю? – спросил Карло.
Давно ли он стоит здесь, подумал Пэйджит, и многое ли слышал?
Карло перевел взгляд с отца на бокалы с вином, потом на Терри.
Сохраняя совершенное спокойствие, она соскользнула со стула и протянула ему руку:
– Я – Терри Перальта, помощница твоего отца. Ты лишь помешал своему отцу разбираться в обстоятельствах дела, а мне – выслушивать его с обычным почтением. К сожалению,
Недоумение в глазах мальчика почти исчезло. Пэйджит видел: интуитивно или по чистой случайности Терри нашла единственно верный способ обезоружить Карло – в шутливом тоне заговорила о его отце.
– Теперь понятно, почему вино. – Карло посмотрел на Пэйджита уже спокойным взглядом. – Два парня толковали о моей матери.
– Терри помогает мне доказать, что Марк Ренсом был именно таким, каким твоя мать его обрисовала.
Карло перевел взгляд на Терри:
– Вы думаете, это удастся?
Пэйджит заметил, что Терри внимательно смотрит на Карло, сочувствуя его смущению.
– По моему сугубо личному убеждению, – заявила она, – Марк Ренсом делал гнусности, подобные этой, задолго до того, как по оплошности нарвался на твою матушку. Если я права, значит, есть и другие женщины, только они не смогли защитить себя, как это сделала она. Вот мы и пытаемся понять, как их разыскать, что сделать, чтобы укрепить позиции нашей подзащитной.
Пэйджит понял, что Терри искусно скрыла суть их разговора, истолковав в пользу Марии двусмысленное замечание, которое Карло мог нечаянно услышать. Мальчик начал переминаться с ноги на ногу – ему в равной степени хотелось и закончить разговор, и не упустить то, что еще могли сказать взрослые.
– Думаю, – обратился Пэйджит к сыну, – что твоим первоначальным намерением было не знакомство с миссис Перальтой, а рейд в холодильник. Мороженое, молоко?
– И то и другое.
Терри взглянула на часы:
– Мне пора.
Но по ее интонации Пэйджит понял, что спешить ей некуда; и сидела Терри в расслабленной позе человека, которому никуда не нужно идти.
– Мороженого не хотите? – спросил он.
– Я уделю немного, – кивнул Карло.
– Что? Хотите, чтобы появилась еще одна толстушка?
Пэйджит посмотрел на ее миниатюрную фигуру, тонкие запястья.
– В какой жизни?
– В этой. Я абсолютно уверена, что где-то в Латинской Америке есть другая женщина, которую зовут Тереза Перальта. Глядя на нее, можно представить себе гору пончиков, съеденных мною за время учебы в школе. – Терри обернулась к Карло: – Из-за меня она весит триста фунтов [14] , и никто не приглашает ее на зимний танцевальный вечер.
14
Фунт равен 0,4535 килограмма.
– Ну и хорошо, – заявил Карло. – Наш танцевальный вечер был просто ужасный. Никто не танцевал.
– Возьмите же мороженое, – сказал Пэйджит.
Терри притворно вздохнула:
– Когда я устаю до такой степени, у меня притупляется чувство ответственности перед человечеством.
Карло сидел рядом с Терри, потому что Пэйджит поставил рядом две вазочки с мороженым.
– А вы? – спросила его Терри.
– Никогда не ем. Теперь тем более не буду.
– Почему теперь?
– Посмотрел в старом клипе, каким я был раньше, во времена слушания по делу Ласко…