Степень вины
Шрифт:
Мария медленно кивнула. Глаза ее оставались закрытыми.
Пэйджит подался вперед:
– Если бы чувство юмора не изменило мне в этой ситуации, я бы сказал, что у нас кризис доверия.
– Прости. Но я стараюсь быть правдивой.
– И я правдив. По крайней мере, пока не найдена вторая кассета, в ней – наихудшее для меня.
– Да, – вяло подтвердила она. – Наихудшее.
– Ты избегаешь моего взгляда, потому что уже приговорила меня, а следовательно и Карло, к провалу? Недаром
Мария обернулась к нему и открыла глаза. У нее был еще более беззащитный взгляд, чем в ту ночь в Вашингтоне, когда он узнал, кто она и что она…
– Что тебе нужно от меня?
– Правду, хотя бы в каком-то приближении. В противном случае, если и сейчас будешь лгать, я ухожу – и будь что будет.
Она молча смотрела на него.
– Расскажи мне о Стайнгардте, – потребовал он.
– Я была у него только раз. Пять лет назад, пробыла два часа. И больше к нему не приходила.
– Почему?
– Это как на исповеди: рассказывай, и все. – Она слегка пожала плечами. – И такое ощущение, что всё вокруг охотится на тебя: он сам, комната, магнитофон.
Она помолчала.
– А знаешь, индейцы верят, что фотография крадет душу человека. Когда я ушла от него, у меня было ощущение, что меня два часа обыскивали.
– Больше ты не видела тот сон?
Лицо Мария окаменело.
– Тебя это не касается.
Пэйджит посмотрел на нее:
– Почему было две кассеты?
– Потому что я долго говорила, и он вынужден был поставить вторую кассету.
– Что на второй кассете?
– Это личное, каким было бы и все остальное, если бы Марк Ренсом не полез туда грязными лапами. Не вижу необходимости обсуждать это с тобой и не буду.
– Думаю, там речь идет в основном о деле Ласко.
– Там нет ничего, что могло бы ухудшить мою ситуацию – я уже призналась в лжесвидетельстве. Что касается тебя – на ней то, что ты уже знаешь. – Помолчав, она спокойно добавила: – Речь в ней идет об обстоятельствах усыновления Карло, о том, как это было.
Пэйджит смерил ее оценивающим взглядом:
– Где вторая кассета?
– Я не знаю. – Она отвернулась. – Надеюсь, они никогда не найдут ее, так нужно для твоего блага, для блага Карло.
– Ренсом не говорил?
Мария не сразу ответила, погруженная в свои мысли:
– Нет. Он не говорил.
Пэйджит дождался момента, когда их взгляды снова встретились. Спокойно спросил:
– Это было умышленное убийство?
Она выпрямилась, с видимым усилием сдерживая себя. Произнесла холодно:
– Он пытался надругаться надо мной. И я казнила его.
Пэйджит не нашелся что сказать. Наконец проговорил:
– Почему Ренсом позвонил тебе? Но только правду!
– Чтобы сообщить мне, что у него есть
– Твоя кассета или кассета Лауры Чейз?
– Обе. – Она помедлила. – Он сказал, что интерес у него и профессиональный, и личный.
– Что это значит?
– Как профессионал, он собирался использовать кассету Лауры Чейз для работы над книгой. – Она опустила взгляд. – Личный интерес был в том, чтобы "побеседовать наедине" о моем прошлом.
– В подробности он не вдавался?
– А это и не нужно было. – Она повысила голос. – Он тоном сказал больше, чем мог бы сказать словами, – гнусный тон.
Пэйджит помолчал.
– А что он сказал о кассете? О твоей кассете, точнее.
– Он в подробностях рассказал, что на ней записано. Чтобы я не сомневалась в том, что она у него есть.
– Ты просила его привезти кассету в Сан-Франциско?
Ее взгляд был гневен.
– Да.
– Но он не сделал этого.
– Как мне кажется, – холодно произнесла она, – ты и твои друзья из офиса окружного прокурора только что прослушали ее. Я думаю, мой лучший друг Марк просто забыл прихватить с собой эту кассету.
– Но он не забыл взять кассету Лауры Чейз.
– Конечно. – Ее голос звенел от презрения. – Как я уже говорила инспектору Монку, она возбуждала его.
Пэйджит рассматривал ее лицо. Спросил:
– А почему Сан-Франциско?
– Он сказал мне, что здесь у него частная беседа с другой знаменитой женщиной. – Презрительный тон стал горьким. – Что хочет нас "одну за другой". Чтобы "сравнить ноты".
Пэйджит подумал, что это звучит правдоподобно – для того, кто знает о существовании Линдси Колдуэлл.
– Он упоминал чье-нибудь имя?
– Нет. Он сказал, что не хочет быть болтливым. Но даже разговаривая по телефону, я чувствовала на себе его руки. Поэтому я купила пистолет.
– Значит, ты лгала Монку об угрожающих звонках?
– Конечно. – У нее был задумчивый взгляд. – Если бы я сказала ему правду – о том, что Ренсом шантажировал меня, – у меня был бы мотив для убийства, не так ли?
– Да, но покупка оружия уже серьезно попахивает преднамеренностью.
Мария пожала плечами:
– По крайней мере, проверить, были ли звонки, они не смогут. Мне было проще выйти из положения так, чем сказать правду.
Пэйджит слабо улыбнулся:
– Солгав один раз, приходится лгать снова и снова либо оставлять вопросы без ответа. Почему ты думала, что, выходя один на один с таким человеком, как Чарльз Монк, ты станешь победителем?
– Я не хотела казаться виноватой. – Она улыбнулась в ответ насмешливой улыбкой. – Наверное, мой прежний успех сделал меня излишне самонадеянной.