Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Лепных мисок в южном Приуралье, как и нижнем Поволжье, нет. Кувшины встречаются редко. Все они повторяют формы античных образцов (табл. 74, 25, 26).
Лепная керамика нижневолжских среднесарматских памятников по своему составу (подавляющая масса — горшки) и типам достаточно близка южноуральской. Но в целом и здесь фиксируется определенное своеобразие, а именно большое количество горшков нейтральных форм (табл. 74, 8-17), которые как незначительный компонент существуют на всей территории расселения сарматов и практически на протяжении всей их истории. Появляются горшки с узким чуть выделенным дном и высокими раздутыми плечами (табл. 74, 6, 7), отдаленно напоминающие некоторые типы савроматской посуды этой территории (Смирнов К.Ф., 1964а, рис. 61, 12, 13; 62, 5, 7). Явление это было замечено К.Ф. Смирновым еще в конце 40-х годов (1947, с. 80) и оценено как генетическая связь с древней местной нижневолжской керамикой. Наконец, по сравнению с Приуральем здесь значительно больше кувшинов или кружкообразных сосудов с петлевидными ручками (табл. 74, 1–5).
Очень своеобразен и резко отличен от поволжско-приуральского лепной керамический комплекс в западных районах расселения сарматов. Сюда относится все Северное Причерноморье, включая бассейн Северского Донца, т. е. территория современной Украины и Молдавии. Набор керамики тот же, что и в других регионах: горшки, кувшины, но при этом появляются довольно большое количество лепных мисок (табл. 75, 9, 11), иногда на невысокой полой ножке (табл. 75, 5), и не встречающиеся в Поволжье и Приуралье корчагообразные сосуды (табл. 75, 3). И мисочки, и корчаги — наследие скифских традиций, проявившихся особенно ярко в среднесарматской лепной керамике. Значительное место среди лепной керамики этого региона занимают горшки, типы которых также можно связать только со скифской керамикой (Граков Б.Н., 1954, с. 71, табл. III, 3–5, IV, 1–4; Погребова Н.Н., 1958, с. 123, рис. 12, 1–4; с. 132, рис. 16, 5; с. 170, рис. 5–9; с. 184, рис. 32, 3, 6, 7), характерной как для степных, так и лесостепных памятников позднескифского времени. Они отличаются вытянутым или шарообразным туловом, узким дном и воронкообразным устьем (табл. 75, 1, 2, 6, 10, 15). Это явление находится в противоречии с известием Диодора о поголовном истреблении сарматами скифского населения Северного Причерноморья. Несомненно, что какая-то часть его, видимо немалая, сохранилась и влилась в сарматские племенные союзы.
Очень знаменательна и такая деталь, как присутствие в сарматских могилах горшков и корчаг (табл. 75, 3, 4), типы которых связаны с зарубинецкой керамикой (Вязьмитина М.И., 1954, с. 229; Максимов Е.В., 1972, табл. II, 1, 3, III, 2, VI–VII). Черта эта характерна для нижнеднепровских позднескифских городищ и долго сохраняется в западной сарматской керамике (I в. до н. э. — I в. н. э.). По-видимому, стойкому существованию скифских форм в сарматских памятниках северо-западного Приазовья, Приднепровья и Приднестровья способствовали соседство и близость их с нижнеднепровскими позднескифскими городищами.
Но наряду с местными архаизмами и заимствованиями (зарубинецкие формы) мы видим здесь типично сарматские сосуды, распространенные на всей территории расселения сарматских племен (табл. 75, 7, 8, 12–14, 16, 18). Достаточно характерными для этого региона являются также небольшие лепные биконические кувшинчики с петлевидной ручкой или без нее (табл. 75, 17), представляющие абсолютную копию донских или кубанских серолощеных гончарных сосудов. Кувшины вообще были излюбленной формой посуды у сарматов, они широко представлены импортными гончарными изделиями в сарматских памятниках Заволжья, а особенно правобережья Волги и междуречья Волги-Дона (табл. 76, 1-10).
Своеобразие каждого из описанных регионов проявляется не только в наборе и формах лепной керамики, но и в ассортименте гончарной продукции. Достаточно крупные кубанские и донские керамические центры снабжали своими изделиями население всей сарматской территории, за исключением, видимо, самых западных ее рубежей (Поднестровье и Подунавье). Но основным рынком сбыта этих мастерских были все же Волго-Донская и Заволжско-Приуральская области. Сюда попадали во множестве серо- и чернолощеные кубки, горшки, миски, кувшины (табл. 76) иногда с очень характерным для Кубани штампованным орнаментом (табл. 76, 1, 15). Очень интересен, а главное, удивительно стандартен и другой орнамент — в виде рельефных веревочек с узелочками на концах, которые спускаются по тулову некоторых серолощеных кувшинов. Как правило, эти веревочки сочетаются с резными зигзагами и насечками (табл. 76, 10). Очень небольшая часть кувшинов восточных сарматских областей является импортом из северокавказских керамических мастерских (табл. 76, 7, 9). Возможно, некоторые встречающиеся в нижнем Поволжье красноглиняные кувшины и горшки на кольцевом поддоне (табл. 76, 11, 14, 18), а также часть сероглиняных сосудов привезены из боспорских керамических центров. Но говорить об этом с полной уверенностью трудно. Буквально единицами в волго-донских сарматских могилах попадаются краснолаковые изделия (табл. 76, 17), в Приуралье их просто нет. За исключением нижнего Подонья (табл. 76, 16), в этих районах практически нет и амфорной тары. Очень редко в приуральских погребениях встречается среднеазиатская красноглиняная керамика (табл. 76, 24).
Иную картину дают западные регионы. По сравнению с востоком гончарной керамики здесь значительно больше, а формы ее разнообразнее, довольно много краснолаковой керамики (табл. 77, 22, 29–34), есть амфоры (табл. 77, 2, 4). Основную часть этой керамики составляет боспорский импорт (табл. 77, 1, 5, 9, 10, 14–20, 26, 28). Но с приходом сарматов в северопричерноморских степях появляется довольно много сосудов, характерных для кубанского и донского керамического производства (табл. 77, 3, 6, 8, 13, 23, 25). Особенно часто встречаются излюбленные сарматами биконические кувшинчики (табл. 77, 7, 11, 12). Однако кубанский и донской импорт не вытеснил, а лишь потеснил продукцию мастерских античных городов Северного Причерноморья, торговые связи с которыми имели очень древние корни. В Поднестровье изредка встречается гето-дакийская керамика (табл. 77, 21, 24).
Металлическая посуда. Помимо глиняных сосудов, сарматы употребляли бронзовые котлы и котелки (табл. 78, 1–5), а также разнообразные импортные металлические сосуды: бронзовые и серебряные кувшины, тазы, чаши, канфары, амфоры, патеры, ковши и цедилки (табл. 78, 6-12), изготовленные в мастерских южной и северной Италии, Галлии и Дунайских римских провинций.
Довольно интересна география распространения захоронений с металлической посудой. Наибольшее количество их обнаружено на нижнем Дону и в междуречье Дона-Волги, где сосредоточены очень богатые сарматские могилы (Садовый, Соколовский, Багаевский, Шутовские курганы), единицы найдены в Заволжье (Калиновка, Суслы, Харьковка) и в западном регионе между Днепром и Бугом (Соколова могила, Трояны, Цветна). В южном Приуралье в среднесарматское время ни котлов, ни других металлических сосудов пока не известно. Возможно, это объясняется и тем, что в Приуралье вообще очень мало среднесарматских захоронений, а среди них совсем нет богатых могил.
Бронзовые литые котлы, бывшие в то время в употреблении у сарматов, представлены двумя типами. Первый — котлы на невысоком полом поддоне с широким яйцевидным туловом, украшенным орнаментом в виде веревочки и снабженным двумя вертикальными ручками с тремя кнопками и ушками-петельками (высота 35–70 см; табл. 78, 1). Они были распространены главным образом на нижнем Дону, в степях Прикубанья и реже — в Поволжье (Боковенко Н.А., 1977, с. 232–233, рис. 4, 4). Второй тип появился в евразийских степях к концу II–I в. до н. э. и гораздо менее, чем первый, был связан с предшествующими формами котлов. Эти котлы имели шаровидное тулово с четко выраженным венчиком, высокий полый поддон, зооморфные ручки и ушки-петельки (высота 20–35 см; табл. 78, 2, 3). На некоторых из них был носик-слив. Котлы такого типа найдены в погребениях нижнего Дона, Поволжья, Северского Донца, Украины и Кубани. Большой интерес представляет котелок I в. н. э., случайно обнаруженный у хут. Киляковка (Заволжье, р. Ахтуба). Он имел две ручки в виде фигурок козлов и третью, изображающую лошадь с седлом, передний и задний края которого приподняты и имитируют луки (табл. 78, 3, 3а; Скрипкин А.С., 1970, с. 206, 207). Эта фигурка дала основание исследователям предположить возможность существования у сарматов жесткого седла уже в первых веках нашей эры (Хазанов А.М., 1973, с, 8). По всей вероятности, использовались котлы главным образом при отправлении культовых церемоний (Скрипкин А.С., 1970, с. 208).
Известные в настоящее время бронзовые и серебряные сосуды из богатых сарматских могил разнообразны по форме и размерам. Иногда это были целые наборы-сервизы, как, например, в Садовом кургане на Дону или Шутовском (курган 28) в междуречье Дона-Волги. В первом, помимо бронзовой чаши, сковородки и кельтского котелка (табл. 78, 5), обнаружен уникальный набор из восьми серебряных золоченых чаш, украшенных чеканными рельефными медальонами. На медальонах были воспроизведены части композиций с памятников монументального искусства античного мира (Капошина С.И., 1973, с. 36). В состав жутовского сервиза входили серебряные кубки, скифосы, чаши и тарелки (Шилов В.П., 1975, с. 150). Не менее интересный набор бронзовых и серебряных сосудов найден в Заволжье в одном из курганов Калиновского могильника (табл. 78, 11; Шилов В.П., 1959, с. 86, рис. 56; 1975, с. 142–143).
Нельзя не вспомнить еще несколько удивительных произведений италийской торевтики, обнаруженных в погребениях сарматской знати. Это, к примеру, бронзовая амфора (Багаевский курган 14), нижние концы ручек которой украшены погрудными изображениями менад с глазами, инкрустированными серебром (Капошина С.И., 1967, с. 212, рис. 1, 2), и бронзовый таз (Соколовский курган 13), на дне которого помещен отдельно отлитый медальон с изображением пьяного Силена на муле. Очень интересны и ручки таза, выполненные в виде кистей рук человека. Запястья их обрамлены лентой, заканчивающейся вверху и внизу волютами с пальметками (Раев Б.А., 1974, с. 181–183). Обращает на себя внимание и кувшин из этого же кургана (табл. 78, 9; Раев Б.А., 1976, с. 123, рис. 1, 2).