Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Маска Силена или Пана украшает атташ серебряного кувшина из очень богатого захоронения женщины-сарматки в Соколовой Могиле (Ковпаненко Г.Т., 1980, с. 174, рис. 12, 13). Превосходный по исполнению, разнообразию и богатству набор металлических сосудов был обнаружен в 1982 г. (Беспалый Е.И., 1985, с. 163–172) в одном из курганов могильника Высочино VII (левобережье нижнего Дона). В состав его входили: два бронзовых котла, серебряный таз с литыми фигурными ручками и высоким кольцевым поддоном, серебряное ситечко, четыре почти идентичных канфара со сложнопрофилированными ручками (табл. 79, 15), золотая полусферическая чаша с горизонтальными рядами округлых вдавлений и пятилепестковой розеткой на дне и серебряный шаровидный кубок с вертикальным бортиком и ручкой в виде стоящей пантеры, плечо и круп которой были украшены вставками (табл. 79, 16). Очень близкий к высочинскому золотой кубок с ручкой в виде стоящей лосихи был найден еще в XIX в. недалеко от Новочеркасска в знаменитом кургане Хохлач (табл. 79, 17). В состав инвентаря Высочинского кургана входил также интереснейший серебряный кувшин, украшенный 12-лепестковой розеткой и ручкой в виде скульптурки сидящего хищника (гиена). Все тулово кувшина покрывают два пояса гравированного орнамента: на верхнем изображены животные и водоплавающие птицы, на нижнем — рыбы, дельфины и сцены рыбной ловли (табл. 79, 6). Последний сосуд не имеет даже отдаленных аналогий в сарматских погребениях и памятниках Северного Причерноморья.
Чаще, чем эти уникальные изделия, и на более широкой территории (Поволжье, междуречье Дона-Волги, Украина) в сарматских могилах I в. до н. э. — начала II в. н. э. встречаются бронзовые ковши (табл. 78, 6), патеры (табл. 78, 10), тазы и чаши без медальонов (табл. 78, 7), цедилки или ситечки, чаще серебряные (табл. 78, 12), а также всевозможных форм небольшие бронзовые кованые котелочки, часть которых — с железными ободками и ручками в виде колец — была, несомненно, кельтского производства (табл. 78, 4, 5).
На одном из импортных бронзовых котелков в погребении у пос. Новолуганское Донецкой обл. (табл. 78, 4; Шаповалов Т.А., Байдебура Ю.П., 1968, с. 129, 130) была обнаружена греческая надпись. Из двух существующих прочтений ее (Михлин Б.Ю., 1974б; Виноградов Ю.Г., 1984) наиболее обоснованным представляется вариант, предложенный Ю.Г. Виноградовым, гласящий: «пей, жри Смордз (или Смордзий), сын Париадра». Анализ ономастики надписи выявил малоазийское происхождение владельца котла. Однако, пишет исследователь, это «безусловно не означает, что он совершил столь далекое путешествие и окончил свои дни в донецких степях. Он вполне мог быть жителем Боспора или расстаться где-то на севере Малой Азии со своей вещью, проделавшей затем — возможно, пройдя не через одни руки, — столь долгий путь» (Виноградов Ю.Г., 1984, с. 39, 40).
Крайне редко в сарматских могилах, особенно в восточных регионах, находят стеклянные сосуды. Ставили их обычно в очень богатые погребения (табл. 80, 13; Шилов В.П., 1960, с. 488; Беспалый Е.И., 1985, с. 170, рис. 7, 10).
Оружие и конское снаряжение. На протяжении всей истории сарматов и скифов в составе и вооружении их войск значение тяжеловооруженной конницы неуклонно увеличивается (Смирнов К.Ф., 1961; Черненко Е.В., 1971, с. 37 сл.). Уже в VI в. до н. э. у скифов (Скорий С.А., 1981, с. 19–26) и савроматов (Смирнов К.Ф., 1961) появляются длинные всаднические мечи, но особенно широкое распространение они получили у ранних сарматов в IV–II вв. до н. э. (Мошкова М.Г., 1963). И хотя легковооруженные всадники-лучники по-прежнему составляли костяк сарматской кавалерии, удельный вес тяжеловооруженной конницы — предшественницы более поздних катафрактариев — постепенно возрастал. Развитие военного искусства сарматов шло по линии усиления ближнего боя и приспособления к нему наступательного и оборонительного оружия (Хазанов А.М., 1968, с. 185). Судя по письменным источникам, не позднее I в. н. э. в состав сарматского войска уже входили отряды катафрактариев. Их вооружение характеризовали три отличительные особенности: наличие тяжелого оборонительного доспеха, употребление в качестве главного наступательного оружия пики (длина 3,5–4,5 м) и, наконец, укрытие доспехом нередко и лошади. Появление отрядов катафрактариев было результатом бессилия всякого варварского войска, как писал Страбон, против сомкнутой римской фаланги. Новые контингенты в составе сарматских войск принесли с собой и новые тактические приемы ведения боя. Однако все эти изменения коснулись войска не только сарматов. Античным авторам были известны собственно катафрактарии также в Парфии и Армении (Хазанов А.М., 1968, с. 180–187). Итак, вооружение и военное искусство сарматов в последних веках до нашей эры и первых веках нашей эры занимало передовые позиции. Этот фактор сыграл немаловажную роль в завоевании сарматами не позднее рубежа III–II вв. до н. э. степей Северного и северо-западного Причерноморья.
Что касается археологического материала, которым мы располагаем для среднесарматского периода, то в указанное время основным видом оружия становятся короткие мечи с кольцевым навершием и прямым перекрестьем. Обычно длина их не превышает 50–60 см. Мечи размером более 70 см, составлявшие значительный процент в памятниках прохоровской культуры, насчитывают лишь 5 % от всего количества мечей и кинжалов среднесарматского периода (Хазанов А.М., 1971, с. 5). Кинжалы повторяют форму мечей (табл. 81, 21–26). Рукояти мечей и кинжалов обкладывали деревом, которое окрашивалось обычно в красный цвет. Тип меча с кольцевым навершием появляется уже в III в. до н. э. Исследователи считают, что кольцевое навершие происходит от одной из форм савроматского акинака с антенным или зооморфным навершием (Ginters W., 1928; с. 56; Смирнов К.Ф., 1961б, с. 202), причем формирование этого типа идет параллельно с формированием мечей с серповидными навершиями и к III в. до н. э. практически заканчивается (Хазанов А.М., 1971, с. 8). Однако господство мечей и кинжалов с кольцевым навершием наступает только со II–I вв. до н. э. и продолжается до I–II вв. н. э. Обычно мечи и кинжалы носили в деревянных ножнах, окрашенных в красный цвет. Иногда дерево сверху было обтянуто кожей, также выкрашенной в красный цвет. Известно несколько случаев, когда внутренняя поверхность ножен обтягивалась тканью.
Короткие мечи и кинжалы, судя по расположению их при погребенных, носили, как правило, с правой стороны, у бедра. А.М. Хазанов реконструировал способы ношения сарматами коротких мечей и кинжалов, предложив два в одинаковой степени возможных варианта. Они могли прикрепляться к ноге с помощью охватывающих ее ремешков, которые закреплялись на выступах, имевшихся у рукояти и в нижней части ножен. Но годился этот способ только для кинжалов и коротких мечей, не доходивших до колен. Если же мечи были длиннее, то с помощью портупейного ремня их подвешивали к ремню пояса. На портупее они крепились свободно, что позволяло передвигать меч вдоль ремня. Такой способ ношения мог употребляться и для коротких мечей, и для кинжалов (Хазанов А.М., 1971, с. 13–14).
Находимые в районе мечей костяные ворворки помещались, видимо, на кистях, которыми могли украшать ножны или рукояти мечей, подобно темлякам на средневековом оружии. Изредка около мечей обнаруживают пряжки с подвижным язычком, которым и застегивали портупейный ремень.
Замена длинных прохоровских всаднических мечей короткими с кольцевым навершием (длинных мечей этого типа известны единицы), предназначенных для пешего рукопашного боя, объясняется значительными изменениями, происшедшими в способе ведения военных действий. По-видимому, главным оружием в конном бою становятся теперь не мечи, а длинные тяжелые копья. Это тем более вероятно, что именно на среднесарматское время падает наибольшее количество сообщений древних авторов о сарматах, вооруженных длинными копьями и пиками, наводившими ужас на оседлое население (Овидий. Ибис, 135; Тацит. История, I, 79). Однако в противоположность скифским и меотским обычаям, как и в предшествующий период, копий в сарматских могилах почти не встречается. Длина копья с древком, достигавшая 4–4,5 м, не давала возможности класть это оружие в могилу. А ломать древко у сарматов, очевидно, не было принято. Но не исключены и другие причины. Возможно, отсутствие копий в могилах связано с существованием каких-то погребально-поминальных церемоний. Из этнографии известно, что у киргизов и казахов очень долго сохранялся обычай, по которому пика являлась временным заместителем умершего воина. В течение года она сохранялась в жилище умершего. Древко втыкалось в землю, а острие возвышалось над юртой сквозь прорезное отверстие свода. Только через год во время церемонии годовых поминок древко копья переламывалось и сломанные части втыкались в изголовье могилы или сжигались (Шишло Б.П., 1975, с. 249–250).
Очень немногочисленные дошедшие до нас среднесарматские наконечники копий представлены двумя типами: 1) с короткой втулкой и длинным массивным листовидным пером и 2) с длинной втулкой и коротким массивным также листовидным пером (табл. 81, 27–29). Иногда края втулки бывают несомкнутыми (табл. 81, 29).
Наряду с тяжеловооруженной конницей, являющейся мощной ударной силой, основную часть сарматского войска по-прежнему составляли легковооруженные всадники. Их оружием наряду с короткими мечами и кинжалами были лук и стрелы. Сарматы продолжают употреблять те же небольшие (длина 60–80 см) сложные луки так называемого скифского типа, которыми они пользовались в савроматское и раннесарматское время.
С конца среднесарматского периода, т. е. в I — начале II в. н. э., эти луки начинают вытесняться более мощными, снабженными на концах и рукояти костяными накладками, делавшими эти части абсолютно негнущимися. Одной из отличительных черт лука нового типа были размеры — длина в среднем достигала 120–160 см, что намного увеличивало его дальнобойность и мощность. Деревянная основа такого лука, как и скифского, состояла из нескольких кусков дерева, иногда различных пород. На концах лука располагались по две парные накладки и обычно три срединные (табл. 81, 4, 5). Концевые накладки, имевшие вырезы для тетивы, были, как правило, неодинаковой длины — одна пара длиннее другой. Это делало гибкую поверхность каждого плеча различной, а само оружие асимметричным. Изготовление лука было достаточно трудоемко и сложно. Поэтому сам лук очень ценился и чрезвычайно редко сопровождал погребенного. Обычно большие сложные луки с костяными накладками называют гуннскими, поскольку наиболее ранние (около рубежа нашей эры) костяные накладки от луков происходят из Забайкалья (Руденко С.И., 1952, с. 25; Давыдова А.В., 1956, с. 291). Примерно в это же время — в I в. до н. э. — они появляются и в Западной Сибири в памятниках саргатской культуры (Могильников В.А., 1972, с. 132). Деревянные модельки сложных луков гуннского типа известны в погребениях таштыкской культуры (Кызласов Л.Р., 1960, с. 110).
Однако название «гуннский» для больших луков евразийских степей вовсе не означает, что принесли их сюда непосредственно гунны. Сейчас, когда мы располагаем колоссальным археологическим материалом, стало ясно, что большой лук с костяными накладками распространен на территории, в основном совпадающей с той, на которой бытовал до этого скифский лук. Оба типа луков по внешнему виду и основным конструктивным принципам достаточно близки. Эти наблюдения дали основание предположить, что луки скифского типа явились исходными для создания больших луков с костяными накладками, которые не совсем точно называют гуннскими. Формирование их происходило на обширной территории, чем объясняется значительная вариабельность этих луков, особенно в количестве и расположении срединных накладок. Вполне вероятно, что Сибирь, особенно Восточная, где луки с костяными накладками имели очень древнюю традицию, сыграла в этом процессе ведущую роль (Хазанов А.М., 1971, с. 32). Появление лука нового типа на столь обширной территории было вызвано сходными причинами — распространением тяжелого оборонительного доспеха и резким увеличением значения тяжеловооруженной конницы. Для борьбы с ней стало необходимо более мощное дальнобойное оружие. Большой лук и крупные наконечники стрел позволяли вести не только массовую, но и прицельную стрельбу, что было очень важным при ведении военных действий.