Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Не менее интересным, но, к сожалению, полностью ограбленным оказался большой курган этой же группы, вокруг насыпи которого была сооружена каменная стена (высотой до 0,6 м), служившая оградой для кольца огня, бушевавшего вокруг кургана. Следами этого мощного огненного кольца оказался слой красной прокаленной местами ошлакованной земли с сохранившимися кое-где остатками угольков. Толщина слоя в некоторых местах достигала 0,6–0,7 м (Мошкова М.Г., 1972б, с. 52–54).
В качестве «святилища» или «храма огня» рассматривал К.Ф. Смирнов сооружение (могильник Шиханы) в виде обнесенной невысоким земляным валом площадки. В центре ее находилась большая яма, заполненная остатками костра. Вокруг ямы располагалось мощное кольцо красной ошлакованной земли. Сооружение это находилось среди насыпей могильника, что говорит об особом месте огненного ритуала в погребальных церемониях савромато-сарматских племен (Смирнов К.Ф., Попов С.А., 1969).
Но наиболее распространенной и обычной формой проявления культа огня в погребальном обряде являются кострища у краев могильной ямы, на древнем горизонте, иногда прямо на перекрытии могилы (в таких случаях погребенный имел иногда следы обожжения), или отдельные угольки, кучки золы в яме или насыпи кургана. Символами огня служили также кусочки реальгара, охры, серы, все белые вещества — мел, известь, белая глина. Со временем и по мере перемещения по савромато-сарматской территории с востока на запад культ огня в общей массе погребений оставляет все менее заметные следы. Но отдельные случаи достаточно значительного проявления его встречаются и после рубежа нашей эры и далеко на западе в северопричерноморских степях (курган у с. Желобок Ворошиловградской обл. — обожжены вся подкурганная площадь и скелет человека; села Александровка, Соколово — Самаро-Орельское междуречье — пережженная, ошлакованная земля в насыпи кургана — Костенко В.И., 1980, с. 83, 84). Значимость, яркость и разнообразие форм культа огня предполагают все-таки возможность существования этого культа как символа и верховного божества (отчасти солярного содержания) и обожествленной стихии — солнца. О возможности связи культа огня с поклонением солнцу неоднократно писал К.Ф. Смирнов (1964а, с. 250–255; 1975б, с. 155, 156), сравнивая религиозные представления восточной группы «савроматов» с религией сако-массагетских племен. Относительно же массагетов имеется прямое свидетельство Геродота: «Из богов чтут только солнце, которому приносят в жертву лошадей. Смысл жертвы этой тот, что быстрейшему из всех богов подобает быстрейшее животное» (I, 216). Почти те же слова можно прочесть и у Страбона, который при описании обычаев массагетов сообщает: «…богом они почитают одно только солнце, и ему приносят в жертву коней» (IX, VIII, 6). В качестве именно таких жертвоприношений следует рассматривать захоронения коней в курганах конца VI–V в. до н. э. на могильнике Пятимары I (Смирнов К.Ф., 1964а, с. 50, 51, рис. 25). Целый скелет лошади был обнаружен и при погребении очень богатой сарматки (Соколова Могила — I в. н. э.), исследованном на правом берегу Южного Буга (Ковпаненко Г.Т., 1980, с. 180). Но жертвоприношениями были и части туши коня, нередко находимые в савромато-сарматских могилах и, что особенно важно, в курганах с трупосожжениями. Названный обряд сохранялся на протяжении всей истории сарматов и на всей территории их расселения. В средне- и позднесарматских погребениях это были головы коней, положенные в специальном углублении прямо в могильной яме (могильник Бережновка II; Синицын И.В., 1960, с. 33, рис. 10), на древнем горизонте (села Соколово и Спасское — левобережье Днепра — Костенко, 1980, с. 84) или в ритуальной канавке, окружавшей могилу (с. Корпач — Молдавия, 4 черепа коня — Гроссу В.И., 1979, с. 250, 252, рис. 2).
Помимо культа огня, анализ погребального обряда дает возможность говорить о существовании других культов, совокупность которых и составляет собственно основу религиозных представлений савромато-сарматов.
Наиболее зримо проявляются и более всего связаны между собой погребальный культ и культ предков. Явственно выступающая по археологическим данным забота об умершем члене семейно-родового коллектива свидетельствует о бытовании у савромато-сарматских племен представления о посмертном существовании умершего. С этими представлениями связаны сооружение сложных погребальных камер, напоминающих иногда жилища кочевников (шатровые деревянные перекрытия над могилой), а также снабжение умершего инвентарем, немногочисленным или обильным (в зависимости от положения погребенного при жизни), самого разнообразного характера, отражающего иногда прижизненную деятельность покойника, в том числе общественную (инсигнии власти, жертвенники-алтарики и т. д.). Погребальный культ заключал в себе и представления о взаимоотношениях умершего с живыми. Поэтому наиболее «опасных» покойников надо было как-то нейтрализовать, связав, например, им ноги. Не исключено, что следы именно этого обряда можно видеть в захоронениях, где кости ног погребенного перекрещены в голенях. Сооружение же каменных колец, специальных ровиков вокруг могильной ямы или насыпи кургана и совершение каких-то магических действий во время погребальной церемонии могли ограждать умершего от злых сил (Бессонова С.С., 1983, с. 61). Этому же способствовали всевозможные амулеты, которые оберегали, помогали человеку при жизни и были нужны ему после смерти. В очень богатых могилах, особенно женских, амулеты составляли иногда многочисленные наборы, куда могли входить, например, символы плодородия в самом широком понимании этого слова. Так, в Соколовой Могиле среди 43 экз. амулетов находились статуэтка роженицы, фаллос, перстень с изображением рога изобилия с гроздьями винограда и др. (Ковпаненко Г.Т., 1980, с. 176, 183).
Культ предков, самым ближайшим образом связанный с погребальным культом, заключался в поклонении умершим прародителям и сородичам и совершении умилостивляющих обрядов, необходимых для обеспечения их покровительства (Токарев С.А., 1964, с. 266, 267). В савроматском и отчасти раннесарматском обществе культ предков сохранял некоторые матриархальные черты (центральное место в кургане женской могилы, вокруг которой располагаются остальные захоронения), со временем полностью вытесненные патриархальным культом.
С этим же культом предков-прародительниц связаны и очень условно исполненные меловые антропоморфные статуэтки, появляющиеся уже в раннесарматских погребениях Поволжья (Заплавное, раскопки В.П. Шилова, 1958 г.) и существующие до конца сарматской истории (Городцов В.А., 1907, с. 253, с. 59; Смирнов К.Ф., 1960, рис. 6, 10). Со временем, очевидно, под влиянием традиций античного искусства антропоморфные статуэтки приобретают все более реалистический характер исполнения. Образцом именно таких изображений служат две статуэтки (меловая и костяная), обнаруженные на нижнем Дону в погребениях I Балабинского могильника (табл. 79, 14; Смирнов Ю.А., Узянов А.А., 1977, с. 121, 122). В одном из погребений Усть-Каменского могильника (правобережье Днепра) около черепа ребенка лежала бронзовая фигурка человека, также выполненная достаточно реалистично. Вокруг пояса фигурка была обмотана ремешком с петелькой для подвешивания (табл. 79, 19; Махно Е.В., 1960, с. 37).
Видимо, с почитанием умерших предков связаны и позднесарматские культовые сооружения, исследованные на Лебедевском могильнике. Это были небольшие площадки (диаметр 10–15 м), огражденные невысоким валом, имевшим обычно проход с северной или южной стороны (табл. 73, 14). Большое количество обломков самой разнообразной керамики (включая амфоры), найденной на площадках, говорит о совершении здесь скорее всего умилостивительных обрядов. Судя по всему, сосуды с дарами (еда, питье) оставляли на площадках открытыми, поскольку никаких следов насыпного грунта на них не обнаружено (Мошкова М.Г., 1984, с. 196–201).
Вещественные остатки погребального ритуала с целым рядом обрядово-магических действий, связанных с различными родо-племенными культами, составлявшими сущность сарматской религии, были обнаружены в очень интересном кургане II в. н. э. у с. Корпач, Молдавия (Гроссу В.И., 1979, с. 250–255). Несомненно, перед нами захоронение не ординарного члена общества, поскольку ему оказаны многочисленные почести, отражающие связь не с одним, а с несколькими наиболее значимыми и распространенными культами. Однако расчленить их очень трудно, так как некоторые обряды-церемонии могли составлять неразрывное единство нескольких культов.
Близкие церемонии были совершены при захоронении женщины с разнообразным инвентарем (табл. 75, 35, 39; 82, 58) в кургане у с. Бузовка (левобережье Днепра — Костенко В.И., 1980, с. 83, 84).
Одной из форм выражения идеологии и мировоззрения савромато-сарматских кочевников служит прикладное искусство этих народов, нашедшее выражение в так называемом зверином стиле. Произведения этого стиля, обнаруженные в «савроматских» могилах, — составная часть или локальный вариант чрезвычайно широкого явления, получившего название «скифо-сибирский звериный стиль», который был характерен для всех евразийских кочевников от Подунавья до Тувы и Забайкалья.
Но набор популярных видов животных, сюжетов и особенности стилистического исполнения изображений в зверином стиле на предметах из Северного Причерноморья и Тувы, Средней Азии и Минусинской котловины, бесспорно, отличаются друг от друга. Некоторые различия существуют даже в образцах савроматского звериного стиля, происходящих из южного Приуралья и нижнего Поволжья (см. табл. 66), что полностью соответствует наличию двух локальных вариантов единой савроматской археологической культуры. Подобно скифскому, савроматский звериный стиль представлял собой нерасчлененное единство эстетических, социальных и религиозных начал (Хазанов А.М., Шкурко А.И., 1976, с. 40).
В савроматский период (VI–IV вв. до н. э.) во время расцвета этого стиля основная масса изображений зверей была связана с предметами воинского быта (уздечные наборы, оружие, нашивные бляшки), которые составляли инвентарь наиболее богатых захоронений. Обладатели таких предметов были, как правило, представителями военно-аристократического сословия, стремившимися всячески подчеркнуть свою обособленность от остальных членов общества. Старались выделить себя и женщины-жрицы, переносные жертвенники-алтари которых и золотые нашивные бляшки одежды украшены изображениями в зверином стиле.