Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Отдавая должное плеяде русских и европейских ученых (Г.Д. Филимонову, А.С. Уварову, П.С. Уваровой, В.И. Долбежеву, В.Ф. Миллеру, Э. Шантру, Р.В. Вирхову, Ф. Гончару, С. Пршеворскому и многим другим), внесшим большой вклад в изучение памятников кобанской культуры, необходимо подчеркнуть, что систематизация этих древностей, исторический подход к ним, классификация их на более высоком уровне — несомненная заслуга советских археологов, в первую очередь А.А. Иессена, Б.Б. Пиотровского, Е.И. Крупнова, Б.А. Куфтина, А.П. Круглова, О.А. Артамоновой-Полтавцевой. Предпринятые ими в свое время разработки классификации и хронологической периодизации памятников эпохи бронзы — раннего железа Кавказа, в том числе кобанской культуры, во многом остаются верными и по сей день. Основные положения этих разработок развивались и во многом уточнялись современными исследователями на основе новейших данных (подробную библиографию: см.: Козенкова В.И., 1977, 1982а).
В настоящее время известно около 400 памятников кобанской культуры в более чем 100 пунктах Кавказа (карта 24). На основе этих данных наметились границы расселения носителей культуры, уточнились в общих чертах особенности локальных групп на разных хронологических этапах.
Карта 24. Кобанская культура Кавказа (ареал, локальные варианты, основные пункты находок).
а — поселения XII — середины VII в. до н. э.; б — поселения VII–V вв. до н, э.; в — каменные ящики I–II этапов; г — каменные ящики скифского периода; д — грунтовые могильники I–II этапов; е — грунтовые могильники скифского периода; ж — курганы II этапа; з — курганы скифского периода; и — клады металлургов; к — клады X–VII вв. до н. э.; л — клады VI–V вв. до н. э.; м — локальные варианты культуры (условный контур): н — центральный, о — западный, п — восточный.
I — центральный вариант: 1 — Кобан; 2 — Карца; 3 — Тли; 4 — Стырфаз; 5 — поселение Нацар-гора; 6 — Ожора; 7 — клад у с. Душети; 8 — Казбеги; 9 — Беахне-куп; 10 — Николаевское; 11 — Змейское; 12 — Архонская; 13 — Гизельдонское поселение; 14 — Донифарс; 15 — Голиат (Верхняя Рутха); 16 — Жемтала; 17–18 — Чикола; 19 — Булунгу; 20 — Верхний Чегем; 21 — Нижний Чегем; 22 — Шалушка; 23 — Нальчик; 24 — Нартан; 25 — Комарово; 26, 27 — Моздок.
II — западный вариант: 28 — Былым; 29 — Верхний Баксан; 30 — Гижгид; 31 — Заюково; 32 — Баксан; 33 — Хабаз; 34 — Каменномостское; 35 — Этока; 36 — Зольское; 37 — станица Марьинская; 38 — поселение Зольский карьер; 39 — близ Пятигорска; 40 — Георгиевск; 41 — Ессентуки; 42 — Бештаугорский клад; 43 — Быкогорский могильник; 44 — Минеральные Воды; 45 — Обильное; 46 — Новозаведенное; 47 — Боргустанский клад и поселение; 48 — Бекешевская; 49 — Учкекен; 50 — памятники г. Кисловодска (могильники Мебельная фабрика, Белореченский 1 и 2, Сосновогорские и др.); 51 — Березовский могильник; 52 — комплекс Уллубаганалы 2; 53 — клад на р. Мушт; 54 — Хурзук; 55 — Худесс; 56 — Индышский клад; 57 — могильники бассейна р. Теберды; 58 — Карабашево; 59 — Терезе; 60 — Кызыл-кала; 61 — Тамгацик; 62 — Инжич-чукун; 63 — Дружба; 64 — Таллык; 65 — Вако-жиле; 66 — Кяфарский клад; 67 — Пантелеймоновский; 68 — Исправная; 69 — поселение Заслонка; 70 — предметы кобанского типа из кургана у хут. Алексеевский; 71 — Ставропольское погребение (раскопки Т.Н. Минаевой); 72 — Грушевское поселение и могильник; 73 — предметы кобанского типа из курганов у Ставрополя; 74 — могильник на горе Голубинка у с. Дубовая Роща; 75 — предметы кобанского типа из курганов у хут. Красное Знамя; 76 — Буденновск (Прикумск) III — восточный вариант; 77 — Алпатово; 78 — Верхний Наур; 79 — Советское (Кескем); 80 — Ахлово (Нижний Курп); 81 — Пседахе; 82 — Троицкая; 83 — Нестеровская; 84 — Шеды-юрт; 85 — Правобережное (Аду-юрт); 86 — Алды; 87 — Кулары; 88 — Алхасте; 89 — Мужита (Луговой); 90 — Бамут; 91 — Урус-Мартан; 92 — Шарой; 93 — крепость Воздвиженская; 94 — Сержень-юрт; 95 — Майртуп; 96 — Курчалой; 97 — Таузень; 98 — Ахкинчу-барзой; 99 — Новогрозненский; 100 — Исти-су; 101 — Аллерой; 102 — Курен-беной; 103 — предметы кобанского типа из могильника у с. Зандак.
Сейчас не подлежит сомнению, что кобанская культура занимала горные области центрального Кавказа по обе стороны Большого Кавказского хребта, но преимущественно северные склоны, включая предгорья и высокие плато в пределах современной Ставропольской возвышенности. На западе памятники кобанского типа фиксируются до междуречья Большого Зеленчука и Урупа (Алексеева Е.П., 1971, с. 57–71; Козенкова В.И., 1981а, с. 29–43), а на востоке — до левобережья р. Аксай (Дударев С.Л., 1976, с. 257–261; Козенкова В.И., 1977).
Вопросам хронологии кобанской культуры уделялось большое внимание со стороны как отечественных, так и зарубежных ученых. Диапазон ее датировки разными исследователями колеблется в пределах более полутора тысяч лет. Но наиболее обоснованными датами бытования кобанских древностей остаются даты, предложенные Е.И. Крупновым, т. е. XII–IV вв. до н. э. (Крупнов Е.И., 1969, с. 16), причем ее классический период определен им XI–VIII вв. до н. э. (Крупнов Е.И., 1960, с. 108). Крупнову принадлежит и наиболее обоснованное представление о хронологической периодизации культуры. По его мнению, она прошла три хронологических этапа: I — формирование и становление основных признаков культуры (середина XII — середина IX в. до н. э.); II — расцвет культуры (вторая половина IX — середина VII в. до н. э.); III — переоформление культуры под влиянием культур скифо-савроматского круга (вторая половина VII–V, а, может быть, начало IV в. до н. э.). Хронологическая периодизация культуры центрального Кавказа на основе новейших материалов Тлийского могильника разработана В.Б. Теховым (1972, с. 18–37). Кобанская культура, по его мнению, соответствует в системе этой периодизации II этапу позднебронзового века (XII–X вв. до н. э.) и раннему железному веку, охватывавшему три этапа (I — X-IX вв.; II — VIII — середина VII в.; III — середина VII–IV в. до н. э.). Для позднекобанских древностей горной части центрального Кавказа, частично соответствующих III этапу по Е.И. Крупнову, периодизация создана Е.П. Алексеевой (1949, с. 191). В этой периодизации выделены позднекобанский 1-й период (VI–III вв. до н. э.) и позднекобанский 2-й период (II в. до н. э. — III в. н. э.). Конец первого и второй позднекобанский период, по Е.П. Алексеевой, представляют столь очевидное качественное изменение автохтонной культуры, что специально рассмотрены в следующей главе настоящего издания (см. ниже). Широкий ареал кобанской культуры при общем сходстве ее основных элементов (погребальный обряд, керамика, украшения, некоторые типы оружия) обусловил наличие локальных особенностей в памятниках, удаленных друг от друга в широтном и меридиональном направлениях. Попытки локального членения кобанских древностей предпринимались неоднократно. Так, А.А. Иессен (1956) видел в них две локальные группы — западную и восточную. Е.И. Крупнов (1960) выделял три группы — осетинскую, кабардино-пятигорскую и вайнахскую, или грозненскую. Три варианта (горно-кавказский, пятигорский и плоскостной) усматривали в кобанских древностях скифского периода VII–IV вв. до н. э. В.Б. Виноградов (1972) и И.М. Чеченов (1974, с. 14). Особую верхнекобанскую группу скифского периода в ареале западного (по Е.И. Крупнову) варианта выделила Е.П. Алексеева (1971).
По мнению большинства исследователей, локальные варианты рассматриваются как культуры отдельных племенных образований.
Выявление особенностей этнографического порядка в кобанской культуре затруднительно, поскольку природные условия вертикальной зональности накладывают отпечаток своеобразия на отдельные районы, но эти своеобразные черты обусловлены совершенно другим фактором — разными хозяйственно-культурными типами. Наиболее вероятно проявление этнических особенностей в украшениях и керамике (Козенкова В.И., 1981а, с. 45). Именно эти категории материальной культуры в комплексе с типами погребальных сооружений и чертами погребального обряда зримо демонстрируют выделение в древностях кобанской культуры в целом трех больших локальных групп: центральной, западной и восточной. Ареалы вариантов еще уточняются. Но уже теперь, констатируя некоторую подвижность границ на разных хронологических этапах, можно предполагать относительное постоянство территории всех трех локальных групп по крайней мере до VII–VI вв. до н. э. (см. карту 24).
В настоящее время самые ранние памятники кобанской культуры зафиксированы в центре ареала. Отсюда они, как полагают исследователи, распространились позднее в западном и восточном направлениях. В связи с этим абсолютная хронология локальных вариантов в части, касающейся нижнего рубежа, не совпадает. Если для центральной группы он может быть углублен до начала XII в. до н. э., то для западного условно определяется концом XII–XI в. до н. э. Ранний предел восточно-кобанских памятников твердо ограничивается рубежом II–I тысячелетия до н. э. Однако не исключено, что новые находки могут внести коррективы в эту схему.
Центральный вариант кобанской культуры занимал срединную часть центрального Кавказа, в основном горно-предгорную, и водную систему Казбека по обе стороны Большого Кавказского хребта. Южная граница улавливается по памятникам кобанского типа предгорной зоны южной Осетии, в бассейне Большой Лиахвы по линии Стырфаз — Душети (Техов Б.В., 1977, с. 189; Сланов А.Х., 1978а, с. 4–7); северная — в пределах северной Осетии, по среднему течению р. Терек, севернее Моздока; западная — в Закавказье, по Рачинскому и Сурамскому хребтам, а на северном склоне — по территории Кабардино-Балкарии в междуречье Баксана и Чегема; восточная граница намечается в Закавказье по верховьям р. Арагва, а на северном склоне — в междуречье Ассы и среднего течения Терека (Чечено-Ингушетия). Несмотря на ряд специфических особенностей югоосетинской группы и группы северного склона, культура их обнаруживает бесспорное единство (Техов Б.В., 1969, с. 47).
Материальная культура центрального варианта середины XII — середины VII в. до н. э. (т. е. I и II этапы) на южном и северном склонах Кавказа представлена поселениями, могильниками и кладами. Наиболее известные памятники: Кобанский, Тлийский, Верхнерутхинский (Голиатский), Карцинский, Стырфазский могильники; Змейское (табл. 100, А, 1), Цхинвальское (Нацаргора) поселения и Жемталинский клад.
Поселения расположены на предгорных естественно укрепленных возвышенностях. Наиболее изученными являются Цхинвальское (Гобеджишвили Г.Ф., 1951, с. 275) и Змейское (Крупнов Е.И., Деопик Д.В., 1961, с. 11–36). Характерным типом жилища в предгорьях были наземные глинобитные дома, укрепленные в нижней части стен рядами булыжников. Стены и пол тщательно обмазывались глиной. Внутри домов сооружали глинобитные очаги типа тандыра. На Змейском поселении X–VIII вв. до н. э. были исследованы два таких дома, раскопан культовый комплекс и примитивный гончарный горн для обжига посуды.
Могильники содержат захоронения по обряду ингумации или частичного кремирования на месте или в специальных сооружениях (Верхняя Рутха). Преобладали индивидуальные, но отмечены парные и коллективные захоронения (Тлийский, Верхнерутхинский могильники). Основной тип погребального сооружения — каменные массивные ящики прямоугольной формы, сложенные из крупных плит или небольших плиток (средний размер 0,8x1,5 м) и перекрытые большими плитами (табл. 100, А, 2). Для Тлийского могильника обычны грунтовые ямы с обкладкой по краям каменными плитами (табл. 100, А, 3). В могильнике Беахне-куп (Чми) отмечены грунтовые ямы с бревенчатыми накатами (ОАК за 1882–1888 гг.). Грунтовые могилы без каменного оформления характерны для VIII–VII вв. до н. э. в предгорной зоне (Николаевский могильник в северной Осетии). Поза погребенных — скорченная на боку с руками перед грудью или лицом. Особенность погребального ритуала всех кобанских могильников — преобладание только в пределах одного памятника тех или иных черт. Так, в Стырфазском и Кобанском могильниках отмечено погребение мужчин на правом, а женщин на левом боку; в Тлийском укладывали независимо от пола, но преобладали на правом. То же самое и с ориентировкой. Она была произвольной в пределах могильника. Например, в Кобанском — восточная, южная, западная, в Тлийском — северная или северо-западная; в Верхней Рутхе — западная, восточная и юго-восточная и т. д. В могилах часто встречалась заупокойная пища. Большая роль отводилась огню. Это подтверждается не только существованием ритуала трупосожжения, но и обычаем в погребениях с трупоположениями разводить небольшие костры или осыпать покойников, видимо, горячими углями (Тли).
Памятники центрального варианта I и II этапов (по Е.И. Крупнову) называют в специальной литературе классическими, как наиболее полно выражающие характерные признаки кобанской культуры в обряде и особенно в вещевом комплексе.
Орудия труда представлены бронзовыми иглами, долотовидными орудиями (табл. 100, А, 4), бронзовыми серпами (табл. 101, А, 13), тесловидными плоскими топорами (табл. 101, А, 11), литейными формами (Нацар-гора, Зилга) и глиняными пряслицами с вогнутым основанием (табл. 100, А, 6; 101, А, 14). Интересны ланцетовидные предметы и пинцеты (табл. 101, А, 8), имевшие отношение к врачеванию (Техов Б.В., 1977, с. 118–122).