Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Только на донских городищах пока удалось получить достаточно полные данные о меотских жилищах (Каменецкий И.С., 1957, 1974). Они были подквадратными в плане, со скругленными углами (табл. 95, 2, 3, 7–9). Пол глинобитный, стены камышовые. Концы камыша помещали в канавку, снаружи он крепился горизонтальными пучками камыша, а затем обмазывался глиной. Высота стен достигала 2,5 м. Крышу делали из камыша и куги, и она выступала над несколько наклоненной внутрь стеной. В центре устраивался открытый очаг — углубление, ограниченное глинобитным бортиком. К очагу относились разнообразные подставки, экраны и противни из глины. У задней стенки жилищ иногда устраивали большую хлебопекарную печь, сложенную из сырцовых кирпичей: высокий под, боковая топка, свод с отверстием вверху (табл. 95, 5, 6). Около очага находилась неглубокая (до 1 м) яма для золы. Вдоль стен располагались глинобитные лежанки.
Только по раскопкам Подазовского городища мы можем судить о планировке поселения. Вдоль вала, вплотную к нему, располагался ряд хижин описанного типа (табл. 95, 13). Между жилищами находились узкие метровые проходы. Перед домами проходила «улица» шириной 5 м, на которую выходила тыльная сторона следующего ряда домов и на которой перед жилищами рыли ямы различного назначения — зерновые, рыбозасолочные, погреба и просто мусорные (табл. 95, 10).
На материале, полученном с городищ, отражается та значительная роль, которую играла для них связь с античным миром. Около половины находок керамики составляют обломки амфор (52 %), античные краснолаковые (4,8 %) и простые кружальные (5,5 %) сосуды. Следует отметить, что донские меоты не производили на гончарном круге красноглиняной керамики, которая на Кубани была довольно обычной еще в последние века до нашей эры. На донских поселениях керамика изготовлялась либо домашним способом (лепная), либо ремесленным (на гончарном кругу, серолощеная). Первая составляет 35 %, вторая — около 10. Лепная посуда представлена преимущественно горшками и крышками-чашами (в глине имеется примесь шамота), украшена налепами, реже — рядами вдавлений и совсем редко — линейно-волнистым орнаментом. Серолощеную гончарную керамику составляют миски, кувшины, горшки, вазочки, горшочки, корчаги и т. д. На рубеже нашей эры наблюдается значительное влияние античной керамики (заимствование некоторых форм, слабое лощение), но потом оно изживается. Прекращается производство «греческих» форм, лощение на круге вытесняется ручным. Производство серолощеной керамики достигло вершины ко второй половине I в. н. э., когда было освоено чернолаковое покрытие для небольшой части посуды.
Другие группы меотов изучены хуже, хотя размах раскопок в Прикубанье иногда превосходил донские масштабы. Но там наблюдается явный крен в сторону исследования могильников, которые не могут дать полной картины жизни. На Кирпилях в I в. до н. э. продолжали существовать более 20 поселений, расположенных довольно тесно, на расстоянии зрительной связи. Мы уже говорили о них, характеризуя среднемеотский период.
На территории дандариев нам известны случайные находки в хут. Бельчанском (Каменецкий И.С., 1968). Почти не представлена и Абинская группа. Только в 1984 г. при раскопках Ястребовского могильника (работы А.Н. Гея) в засыпи рва кургана 2 обнаружено значительное количество керамики, которая по обломкам амфор должна быть датирована I в. до н. э. Происхождение этого комплекса не очень ясно, скорее всего, он связан с разрушенным поселением. Комплекс дает представление о керамике, бытовавшей здесь в то время.
В Краснодарскую группу на правом берегу Кубани в позднемеотский период входит более 20 городищ и их могильники. Большое число памятников находится и на левом берегу.
В Усть-Лабинской группе раскопано значительно меньше памятников, но благодаря публикациям материалов могильников Усть-Лабинский 1 и 2 эта группа известна гораздо лучше других. В настоящее время в ней 30 городищ и одно поселение позднемеотского времени. Правда, датировка некоторых из них, в частности Некрасовского 1 и Коллектива II, не очень ясна. Отметим также, что Ново-Лабинское поселение к началу позднемеотского периода уже прекращает существование. Большинство городищ, притом наиболее крупных, расположено по краю правого коренного берега Кубани, что объясняется, вероятно, наличием свободных земель под запашку. От Краснодарской группы Усть-Лабинскую отделяет незаселенный участок протяженностью 13 км. На востоке промежуток, существовавший ранее между Усть-Лабинской и Ладожской группами, в позднемеотский период занимают небольшие поселения, вероятно, Ладожской группы. На юге, на р. Лабе, имеется 9-километровая «нейтральная полоса», отделяющая Усть-Лабинскую группу от тенгинских городищ. На городищах раскопки почти не велись.
По сравнению с Краснодарской группой в Усть-Лабинской произведено меньше раскопок. Известно всего 57 погребений на семи могильниках. К сожалению, часть из них разрушена, а о других нет сведений для характеристики обряда.
Следующая группа — Ладожская — исследована еще хуже. Здесь проводились ограниченные раскопки, и основные сведения получены благодаря разведкам 1981–1984 гг. (работы И.С. Каменецкого 1982 г., Е.И. Савченко 1983 г., С.А. Науменко 1981 и 1984 гг.). Обследовалась только западная часть группы в пределах Усть-Лабинского р-на. Восточная ее граница пока не известна. Выявлены 17 городищ на правом берегу Кубани и 7 — на левом, часть которых расположена уже на притоках Кубани. Из могильников исследовался только некрополь Ладожского городища 5. К позднемеотскому периоду там относится лишь одно погребение, но и оно раскопано местными жителями.
Памятники, расположенные выше по течению Кубани, на территории Тбилисского р-на, во всяком случае частично, могут относиться к Ладожской группе, но сколько-нибудь надежных сведений о них мы не имеем. На правом берегу располагается серия городищ, но точное число их неизвестно: есть только сообщение, что их «более десяти» (Анфимов Н.В., 1958б, с. 27). При городище Тбилисском 1 выявлен могильник, содержащий несколько погребений I в. н. э. Имеются также сведения о раскопанных около станицы Тбилисской 57 погребениях грунтового могильника II–III вв. н. э. (Ждановский А.М., Скрипкин В.П., 1978). Здесь же около меотских городищ расположены курганы так называемого золотого кладбища, раскопки которых в 1900-х годах производил Н.И. Веселовский (ОАК за 1901 г.; OAK за 1902 г.; Веселовский Н.И., 1905), а в наше время — А.М. Ждановский (1979). Большинство обнаруженных погребений совершено в катакомбах и датируется II в. н. э., т. е. временем существования городищ, что и решает, как представляется, вопрос в пользу гипотезы о меотской принадлежности памятника (Анфимов Н.В., 1958б, с. 67; Шилов В.П., 1959, с. 523; Абрамова М.П., 1982). Наличие определенных сарматских черт в обряде и инвентаре этих погребений не может служить твердым основанием для предположения об их аланской принадлежности (Смирнов К.Ф., 1952, с. 16; 1972; Виноградов В.Б., 1963; Ждановский А.М., 1979).
Сложная ситуация и на левобережье. В настоящее время здесь также известно не менее 10 городищ. Но все они выявлены случайно, в связи с раскопками курганов. Просмотр карт убеждает, что число меотских поселений здесь должно быть значительно больше. На этой же территории расположена и известная Зубовско-Воздвиженская группа курганов, которую исследователи довольно дружно приписывают сарматам-сиракам. То обстоятельство, что район, как выясняется, был плотно заселен оседлым меотским населением, заставляет вновь поставить вопрос о принадлежности Зубовско-Воздвиженской группы погребений. Для этого прежде всего надо уточнить хронологию как погребений, так и поселений. Известно, что погребения Зубовского кургана датируются I в. до н. э. (Думберг К.Е., 1901; Смирнов К.Ф., 1952), так же датируются Воздвиженский курган (ОАК за 1899 г.) и погребения у хут. Веревкина (Ждановский А.М., 1980). Это означает, что они предшествуют существовавшему в I–II вв. н. э. городищу «Батарея», но неопределенно их отношение к городищу Советскому, а также ко всем остальным, на которых не производилось даже сбора материала, включая и три городища у станицы Воздвиженской, где сборы произведены в 1982 и 1984 гг., но результаты еще не получены.
Сведения о памятниках более восточных носят отрывочный характер. Известно, что городища по правобережью идут сплошной цепью до станицы Темижбекской, а затем начиная от станицы Прочноокопской. Однако представляется, что в промежутке между указанными станицами городища отсутствуют только из-за того, что здесь не проводилось разведок, как не было их и по левому берегу района. На некоторых городищах Н.В. Анфимов (1981б) произвел шурфовку, но большинство памятников известно лишь по сборам на поверхности. Могильник интересующего нас времени исследовался около городища Казанское 4 (Анфимов Н.В., 1952). Погребения первых веков содержали и курганы около станицы Казанской (ОАК за 1901 г.). Около городища Темижбекского 1 тоже исследовано несколько погребений I–II вв. н. э. (работы Н.В. Анфимова 1946 г.). В районе станицы Прочноокопской, у городища 3, раскопаны два погребения I в. н. э. (работы Н.В. Анфимова 1946 г.).
Из сказанного следует, что в принципе мы располагаем огромным материалом, но, как и в предшествующих случаях, ввиду отсутствия документации или публикаций можем использовать сравнительно мало. Конечно, для этого периода более ясна структура городищ, так как она не стерта поздними наслоениями. Обильнее сведения о строительстве, хотя и для данного периода ни одно жилище не прослежено на Кубани полностью.
Практически все городища рассматриваемого времени имеют «цитадели» — небольшой, хорошо укрепленный участок, обычно возвышающийся над остальными частями поселения. Предполагается, что здесь находился наиболее древний участок поселения, обладающий поэтому наиболее мощным культурным слоем, что и определяет его высоту. На некоторых городищах, например, на Степном 1, это явление четко прослеживается: центральный участок наиболее высокий, с трех сторон его окружает менее высокий участок, с напольной стороны рва которого находится поселение, почти не возвышающееся над окружающей местностью. Городища имели разную продолжительность существования и разную степень развития. Например, городище Могукоровское II прекратило функционировать вскоре после возникновения, на нем есть лишь небольшая площадка, окруженная рвом, и минимальный культурный слой. Городища Дружба II, IV демонстрируют следующую стадию: кроме центральной укрепленной части, они имеют внешнее, еще не укрепленное поселение (табл. 94, 1, 2). У городища Терноватый Редант это внешнее поселение уже обнесено рвом. При таком увеличении площади городищ укрепления более древних участков оказывались внутри поселений и теряли свое оборонное значение. Часть из них засыпается или даже застраивается, как это видно в обнажениях Воронежского городища 3 или выявлено при раскопках на городище 2 хут. Ленина. По ров, окружающий «цитадель», никогда не засыпался. Наоборот, создается впечатление, что он углублялся. Вероятно, это связано с его особым значением в жизни поселений.
Наиболее систематические разведки проведены на территории Усть-Лабинской группы. Первое, что бросается здесь в глаза, — удивительная плотность застройки на правобережье Кубани. Городища идут одно за другим, отделенные небольшими промежутками. Это касается не только старых городищ, которые могли сблизиться в результате роста, особенно интенсивного в рассматриваемый период, но и вновь возникающих городищ. Например, расстояние между внешними рвами Васюринско-Воронежских городищ I и II равно 30 м. Некоторые ранее раздельные городища, по-видимому, именно в это время сливаются, образуя огромные поселения с двумя «цитаделями», как мы видим на городище Воронежское 2 (табл. 94, 6), которое почти соединяется с городищем Воронежское 1. Практически непрерывную цепь образуют городища Воронежские 3 и 4 и Усть-Лабинские 3 и 4. Все городища правобережья прекращают существование судя по подъемному материалу на рубеже II и III вв. н. э. К этому времени их общая площадь достигает огромной цифры — 1 237 797 кв. м (без учета происшедших разрушений). Если исходить из плотности застройки, описанной выше для Подазовского городища, и взять за средний размер семьи пять человек, то получим число одновременно проживавших — около 62 тыс. человек. На левобережье, в треугольнике между Кубанью и Лабой, территория была ограниченна и это сказалось на размерах городищ: их сохранившаяся площадь 181 726 кв. м, что дает население около 10 тыс. человек. Приведенные данные минимальны, так как не учитывают не только разрушений, но и поселений по левому берегу Лабы, которые, возможно, входили в то же объединение, но пока о них нет точных данных.