Стереть зиму с городского лица
Шрифт:
Тут ветка треснула еще раз, по-видимому, последний. В глазах сначала все закружилось, потом померкло, и Лика упала на спину Зорькиного сына…
Глава
3
Главный фокус в коровьем стойле
Наконец Ирина Львовна пришла в себя. Забравшись с ногами на канапе, даже забыв скинуть с ног домашние тапочки, она снова посмотрела в бинокль.
Старательно отводя взгляд от елового леса, чтобы не травмировать свою нервную систему, она увидела бредущего по проселочной дороге Снежка с лежащим поперек спины ребенком. В малышке она узнала Лику.
По сотовой связи Ирина Львовна связалась с родителями.
Папу Лики звали Иваном, а маму – Татьяной. Они были всю жизнь вместе – с младшей группы детского сада. Никогда не расставались и во взрослом состоянии. Учились в одном институте. Работали на одной работе. Поэтому для удобства их все звали: Таня-Ваня. Не только в садике, но и во взрослом состоянии.
А дочка, находясь в детском состоянии, величала их просто: «папочки-мамочки».
От волнения, подражая Лике, няня все перепутала и закричала в телефон:
– Мамочка и папочка! Лика! Золотой ливень! Деревня…в окружении!
– Что-то я не пойму, – сказал Ваня с другого конца связи. – Вам кого, Ирина Львовна? Лику или… Золотого Ливня из племени Чингачгук? Огласите весь список, пожалуйста. Понимаю, вы там в индейцев заигрались…
–…знаете, это туча! – продолжала все в том же духе няня. – Она кружилась и закружила всю деревню… вернее, засыпала околицу золотым градом…
–Околицу?.. – недоуменно переспросил Иван, услышав старинное слово. На другом конце связи, не слушая его, продолжали:
– Нет-нет, кажется…это все же… киндер-сюрпризы…
–Киндер-сюрпризы?! – все более удивлялся Иван. Он нахмурился, хотя не считал новояз серьезным просчетом в педагогике.
–Их на западе придумали… хотя, надеюсь, это просто галлюцинация…хотя я у себя никогда «глюков» не наблюдала…– вещали с мансарды.
– Хм…»глюки»? – Ваня посмотрел в сторону заходящего солнца и прикрыл телефонную трубку рукой, будто боялся, что оттуда выскочат озорные видения и испортят пейзаж. Он повернулся к жене. —Ты не огорчайся, дорогая. Кажется, наша Ирина Львовна понемножку сходит с ума…
Таня выхватила телефон из рук мужа.
– Успокойтесь, Ирина Львовна! Да что вы в самом деле? Что с дочкой?
Увы, из сообщения няни и она не поняла ни слова.
– Надо ехать! – отрывисто сказала Таня Ване.
–По коням! – скомандовал Ваня Тане.
К счастью, они были уже не далеко от дачного поселка. А когда на горизонте показался Снежок с Ликой, все стало на свои места.
Няня подкатила на дамском велосипеде.
Трое взрослых обступили заплаканную Лику, лаская, утешая и наперебой выясняя, что случилось.
Встав на землю, Лика сначала молча обнимала ноги родителей и испуганно озиралась. Боялась, что Дурмалюга объявится рядом и перережет разбойничьим ножом их нежные шейки. Но когда в няниной сумке мяукнул Пуш, девочка уже не смогла сдерживаться. Рыдая и целуя любимца, она рассказала все как есть.
Ее напоили медом и уложили спать.
…
Утром Лика первым делом спросила родителей, чем закончилось вчерашнее происшествие.
Мама без лишних слов подвела ее к дощатому загону, где ночами отдыхала Зорька, возвращаясь с пастбища со Снежком.
– Сейчас теплые ночи, и Зорька с сыном осталась ночевать на лугу, а разбойника поместили в ее стойле до прибытия полиции, – объяснила мама.
В углу Зорькиного жилища зашевелилась куча сена. Лика вскрикнула и, разглядев Дурмалея, отскочила.
Мать усмехнулась, прижимая дочку к себе:
– Он попал туда, куда шел, только теперь со связанными руками и ногами, – сказала она. – Мы отобрали у него яд, которым он хотел отравить здешних коров.– Когда мы его брали в плен, – продолжила мама, смеясь, – этот потешный диверсант нам сказал: «Теперь вы окружены. Вы окружены новым лесом. Правильным». А папа засмеялся и сказал: «А ты окружён нами —и это похуже, уверяю тебя!» – и разбойнику ничего не оставалось, кроме как сдаться нам. А наш лес, как ни странно, как будто и, в самом деле, придвинулся к деревне…представляешь, доча, будто у него не стволы, а коле…
Мама не успела закончить, как узник скорчил страшную гримасу, засучил ногами и замычал не хуже Зорьки. Глаза у него выпучились, налились кровью и чуть не лопнули.
Лика спряталась за огромный хозяйственный фартук, висевший на маме. Вообще-то фартук был нормальный. Но по размеру как раз для всей папочки-мамочки. Поэтому туда могли влезть трое – при желании. Мама называла его «грандиозным».
– Не бойся этого хулигана, – успокоила она дочку, вытаскивая ту из фартука. —Он теперь не сможет делать гадостей. Полиция на полпути сюда.
– Папочки-мамочки! Как же так! – возмущенно сказала Лика, не спеша на свободу. – Вы мне обещали, что бал… то есть, дулмалеев не бывает! Как это называется?!
Она опять разволновалась и, разумеется, уроки с логопедом тут же вылетели в трубу.
Дурмалея явно не устраивало обещание Ликиной мамы. Он с такой силой дрыгнул ногой, стремясь опрокинуть кормушку, разломать дверцу и стенки стойла, что трудно можно было усомниться в опасности Зорькиного поселенца. В придачу он свистнул носом. Удобнее, конечно, свистеть ртом, но рот был завязан. А в положение диверсанта никто входить не желал.
– Уймись, бузотер, – укорила хозяйка, – тебе не испугать моей смелой дочери. Ты получил по заслугам.
Оба хулиганских глаза при маминых словах страшно искосились в одну сторону. Набравшись храбрости, Лика посмотрела в том же направлении и тут… заметила что-то блестящее среди сухой люцерны, припасенной коровам. А когда мама пошла в угол за граблями, чтобы убрать разметавшееся сено с прохода, загадочный блестящий предмет, как специально, подкатился к Ликиным ногам. Конечно же, им оказался киндер-сюрприз!