Стереть зиму с городского лица
Шрифт:
Шоколадное яйцо в золотистой упаковке теперь спокойно лежало на ее ладони.
У Лики потекли слюнки от близости лакомства с неповторимо волшебным вкусом.
Все хорошо на даче, но вот шоколада тут меньше, чем в городских магазинах! Родители дают детям конфеты только по праздникам. А этого совсем не достаточно для маленького ребенка!
Лика опустила руку с «киндером» в карман сарафанчика, чтобы, не смущая маму, разобраться, что делать с находкой. Мысль ее напряженно заработала.
Если показать находку маме, то та отберет «киндер» без разговоров, сказав, что только дикари кусочничают между приемами пищи. Она спрячет киндер до чьего-нибудь дня рождения, чтобы съесть лакомство с пользой для души и тела.
А ведь дни рождения бывают не часто …
– «К сожаленью, день рожденья…», —пропела Лика, чтобы подтвердить свои сомнения.
Мама и не подозревала о буре в душе сластены. Поэтому, услышав знакомый мотив, подхватила:
– … только раз в году!
«Я права, – подумала Лика, еще крепче сжав «киндер».– Большим хорошо. Им не надо ни у кого спрашивать разрешения съесть что-нибудь неполезное».
Взрослые твердят, что дети растут быстро. Трудно в это поверить, вон детство какое длинное! Ждешь-ждешь – и все без толку…Но большие не могут обманывать, потому что за такую невыносимо длинную жизнь они узнали очень много чего. А если знаешь, то за зачем тогда обманывать? Смысла нет.
Додумать эту мысль до конца Лике помешала следующая. Совершенно ужасная мысль: «А ведь киндер за длинную Ликину жизнь может потеряться! Или просто-напросто испортиться!!!
В тепле он тает.
И тогда…Лике никогда не стать счастливой! Напрасны ее мечты на всю улицу…
Ни-ког-да… – такое страшное слово, что аж мурашки по спине разбегаются.
Как же мир устроен несправедливо! Вот школьникам по многу лет –значит, им можно много сладкого. А они, не понимая своего счастья, часто плачут по пустякам. Да-да! Лика видела собственными глазами, проходя мимо спортивной площадки: в воротах плакал большой мальчик. А вокруг кричали: «Гол, гол!..»
Подумаешь, «гол»! Зато вечером мальчишка сможет объесться шоколадом!!! И не голым он был вовсе, а в шортах, в красной футболке и полосатых гольфах.
Ах, если б она стала такой большой, как он! О, она не стала б расходовать время попусту! Накупила б сладостей всех сортов – и ела, ела, ела!
Когда же она станет школьницей, хотелось бы знать?
– Мама, а когда я пойду в школу? – спросила Лика.
– Годика через полтора.
– А полтора – это больше миллиона?
– Нет.
– Тогда полтора – это больше чего?
– Больше одного.
– Только?
– Только.
– Значит, это меньше двух! – обрадовалась Лика.
Она поднесла к глазам свободную ладошку и, оттопырив два пальчика, внимательно рассмотрела. Загнула мизинчик и спросила:
– Мама, а можно половина будет мизинчиком?
– Можно, кроха моя!
Хм… «кроха». Ну, вот опять она за свое. И «кроху» «киндеру» придется ждать так долго, что у нее появятся собственные малыши… Да! Но взрослеть она будет не так скоро, как хотелось бы! И за это время может случиться самое страшное: она разлюбит шоколад! Совсем…как мама…
Ребенок превращается во взрослого, и все становится наоборот…Происходит самое главное! Повзрослевший ребенок забывает вкус шоколада!
Лика потеряла дар речи и застыла, как в игре «замиралы».
Только что она совершила важное открытие.
Вот, оказывается, в чем главный фокус жизни! Она не сможет на глазах своих детей съесть долгожданный «киндер»! А отвернется с равнодушным видом, как это делает мама. И она честно признается своим детям, что давно разлюбила сладкое и полюбила другое. А другое –ясно что—грабли!
Здравый смысл и весь жизненный опыт подсказывали Лике, что нельзя оставлять на самотек такие важные события, как необычная находка в необычном месте.
Девочка запихнула «киндер» в самый дальний угол своего карманчика и облегченно подняла глаза.
И тут она увидела, что ей кто-то подмигивает…
Из темного угла Зорькиного стойла Лику сверлили два глаза.
За тяжкими раздумьями она совсем забыла о Дурмалее!
Глава
4
Про серые мозги, белую розу и голубиное перышко
Итак, Дурмалей подмигнул, а Ликина рука, дрогнув, застыла на пути из кармана.
Он все знал про «киндер»! Но при этом не наябедничал маме. И, главное, не собирался!
Ликина душа металась. Дурмалей весел, значит, ему не завидно.
Может, он просто не любит шоколад, как большинство взрослых? Это доказывает, что Ликины размышления правильны…
И это здорово! –внезапно подумала она. Дурмалей теперь казался Лике добрым и милым. Оказывается, даже в разбойниках бывает что-то привлекательное.
– Мама, – решила уточнить Лика, – а дурмалеи навсегда остаются дурмалеями, или они могут работать на других работах?
Мама застыла с граблями на весу и недоуменно поглядела на дочку. Она не сразу поняла вопрос. Но потом догадалась.
– Ты хочешь знать, станет ли наш Дурмалей когда-нибудь добрым?
Лика кивнула. И мама, подумав, сказала:
– Думаю, что если его перевоспитать, то он сможет стать более-менее хорошим.
Лика тоже чуть подумала.
– Я все поняла, мамочка. Когда человек еще Дурмалей, то он менее-более, а потом наоборот.
– Что ты хочешь этим сказать? – удивилась мать, и грабли вновь зависли, как в компьютерной игре. – Поясни, детка, а то опять я ни бе, ни ме.
Мама всегда так говорила, когда что-то не понимала от слова «совсем».