Стёртые буквы
Шрифт:
востоке, почти над самым горизонтом, можно было различить какое-то странное мерцание. Словно искры загорались на начинающем розоветь небе, одни так и продолжали гореть, затмевая звезды, другие внезапно срывались и падали вниз, оставляя за собой короткий сверкающий хвост. С каждой секундой мерцание усиливалось. И вдруг из-за тонкой вуали облаков на горизонте вырвались лучи солнца, и половина неба вспыхнула гигантской радужной короной. Словно там в небе и впрямь висел огромный венец из бриллиантов, который сейчас засиял во всей красе. А навстречу ему из зенита все сыпался огненный дождь падающих звезд.
— Меч Шелама? — спросила потрясенная Ксанта.
За свою жизнь она
— Полотенце Дейи, — поправил Керви с улыбкой.
— Ну да, Венок Судьбы, Материнская Ладонь. А в Хамарне его как
зовут?
— Ожерелье Черепахи.
— Что?!
— Ожерелье Черепахи, — спокойно повторил Керви. — И это — одна из причин того, что я решился просить у вас помощи.
Ксанта не выдержала — рассмеялась. Потом посерьезнела и сказала со вздохом.
— По-моему, вы слишком доверяете этой маленькой хитруле…
10
К приезду в Хамарну Ксанта успела довязать кошелек и пояс и предвкушала знакомство с новым городом, как в детстве подарки с ярмарки. Однако к ее удивлению и глубочайшему возмущению Керви отказал ей в этой радости.
— Понимаете, по здешним обычаям вы не можете просто так сойти на берег, — мягко уговаривал он ее. — Нужно провести э-э… один специальный обряд, это займет много времени, а я очень спешу. Нам надо успеть дойти до Оленьего острова и вернуться, пока не начались зимние шторма. Я надеюсь быстро загрузить на корабль провиант и сняться с якоря не позже, чем через три дня. Было бы куда лучше, если бы вы пока оставались в каюте. Когда мы вернемся, я сам покажу вам весь город, все, что вы попросите….
При этом он смотрел на нее тем сокровенным мужским взглядом дворовой собаки, которая до смерти хочет, чтобы ее погладили и накормили, но боится подойти. Ксанта так и не научилась не обращать внимания на такие взгляды и со вздохом добровольно обрекла себя еще на четыре декады заточения.
Для спуска Дреки на землю, вернее, на камни Хамарны никаких особых обрядов не требовалось, а потому Ксанта его почти не видела — он целыми днями пропадал на причалах, помогая Керви подготовить корабль к плаванию. Вечерами Ксанта пыталась допросить сына насчет города, его обитателей и, главное, языка, на котором они говорят, но Дреки так уставал за день, что привычное красноречие его покинуло, и рассказы выглядели примерно так:
— Там такое ущелье… у! Такие скалы… такая река… такие дворцы на островах… такие лачуги на склонах… люди такие маленькие…. одеваются так пестро…. тараторят быстро-быстро… а женщины… они такие… такие необычные… у! Я таких никогда не видел. Можно я спать пойду, а завтра еще расскажу?
В день отплытия он, уступив многочисленным просьбам Ксанты, принес ей темно-синее атласное платье свободного покроя, желтую безрукавку на беличьем меху и синий платок с бахромой — обычную, по его словам, одежду женщин Хамарны. Подол платья, ворот, рукава, полы безрукавки и весь платок нужно было украсить вышивкой на свой вкус. Ксанта получила также мотки ниток, набор игл и со вздохом принялась за работу. Вообще она не имела ничего против рукоделия, напротив, всегда в глубине души презирала тех, кого одевают и украшают чужие руки, но сейчас ей хотелось приключений, а не хорошей честной работы.
Нога все еще болела и болела нехорошо. Тем не менее Ксанта взяла за обыкновение каждый день выбираться на палубу и медленно гулять вдоль борта. Смотреть было особенно не на что — серое море, серое небо, время от времени — серые камни далеких островов. Как ни смешно,
Солнышко не баловало их своей милостью. Кажется, с той самой ночи, когда они с Керви любовались Мечом Шелама, ясной погоды не бывало. Качало их изрядно, после каждой прогулки Ксанта выматывалась, как после долгой скачки верхом, но, по словам Керви, море по-прежнему вело себя на удивление спокойно, ни один серьезный шторм за них пока что не брался. Керви полагал, что главная причина тому — присутствие на борту богини Тишины и ее жрицы.
Так «Ревун» без особых приключений преодолел каменный лабиринт, о котором Ксанте рассказывали столько страшного. За полторы декады пути они не встретили в море ни единого корабля, ни какого-либо Другого следа человеческого пребывания. Лишь вблизи островов охотились чайки, да однажды в открытом море они повстречали веселое и грациозное семейство серых тюленей. Керви объяснял, что обе островные колонии — и дивья и Людей Королевства — расположены в нескольких Днях пути к югу от этих вод, сообщение между островами и метрополией Уже прервано, а если кому и случалось потерпеть здесь крушение, море обычно в несколько дней растаскивало все останки. Так, в тишине и одиночестве, они приблизились к заколдованному острову.
11
В тот день, когда Ревун должен был достичь Оленьего острова, Ксанта проснулась от пронзительных лязгающих звуков за стеной. Она уже знала, что это значит — корабль опускает якоря. Ксанта поспешно отбросила одеяло, села на кровати, и к тому моменту, как в дверь каюты постучали, она была уже одета, умыта и причесана.
За Ксантой пришел Дреки.
— Мы уже причалили? — спросила она, поднимаясь на ноги.
— Нет. На море туман. Керви говорит, нам нужно оставить корабль в дрейфе и добираться до острова на шлюпках. Говорит, здесь недалеко.
— Тогда пошли скорее.
Палубу и правда окутывала нежная серо-белая влажная пелена. На взгляд Ксанты, она была не слишком густа — жрице удалось разглядеть на горизонте серый штрих острова и даже увидеть что-то вроде деревьев на берегу. Но раз Керви решил, что подходить к острову небезопасно для «Ревуна», значит, так тому и быть. На корабле остались капитан и трое матросов. Остальные — Керви, Дреки, Ксанта и еще трое человек из корабельной команды заняли места в шлюпке. Шлюпка была внушительной крутобокой посудиной с высокими бортами — Ксанте она напомнила те большие лодки, что на ее родине могли перевезти разом двадцать, а то и тридцать человек через реку или на остров в Озерный Храм.
Мужчины сели на весла, и Ксанта с удовольствием отметила, что ни Керви, ни Дреки не отстают от настоящих моряков. Возможно, обоим не хваталоловкости и умения, но силы и выносливости им было не зани^ мать. Все-таки Дреки не обрюзг вконец в своем порту, да и Керви все эти годы, похоже, не гнушался работой.
Жрица нарочно развлекала себя всякими посторонними мыслями, чтобы не думать о том, что ждет их на острове, и не засорить чистоты первого, непредвзятого, взгляда.
Вокруг постепенно сгущалась серая влажная взвесь, из нее то тут, то там выплывали черные зубастые камни, и порой только резкий окрик рулевого спасал шлюпку от крушения.