Стигма ворона 2
Шрифт:
Мужчины невольно переглянулись.
— Ну знаешь, — проговорил Дарий.
— Знаю, — резко оборвала его Шеда. — Ты все еще не понял? Это его история. Ему и решать. А мы… Мы вообще оказались здесь случайно. На нашем месте мог оказаться кто угодно другой, и от этого ничего бы не изменилось.
Ларс кивнул.
— Да ну вас, — нахмурился Дарий.
И в этот миг справа от тропы тьма расступилась. С резким вскриком взмыли вверх тучи невесть откуда взявшихся ночных птиц. Под множеством звериных ног испуганно захрустели кусты. А высоко над еловыми макушками,
— Твою мать!.. — выдохнул Дар.
— Гаси скорей свой зад, светлячок! — прохрипел Ларс, уставившись на проснувшегося монстра.
Эш убрал свечение. Полудурок встал, как вкопанный, дергая ушами и дрожа всей шкурой.
А над молодой порослью, доставая кончиками ушей уходящие в черное небо очертания старых елей, возвышалась рысь. Хищно зевнув, она двинулась вглубь леса, и от ее мягкой поступи будто прогибалась земля. Стальные мускулы играли под золотистой шкурой.
И кем бы ни было это существо — воплощенной смертью, трижды проклятым диким духом или материализовавшимся злом — оно было прекрасно!
Ночь разорвал оглушительный рев медведя. Гигантская тварь замерла на секунду — и, сминая под собой ели, как траву, она вдруг метнулась в сторону, и через секунду подняла голову с трепыхающейся добычей в зубах.
Черный болотный медведь выглядел в ее пасти, как подросший котенок.
Эшу стало жарко, во рту пересохло.
Впервые в жизни он слышал, как ужасающе жалобно может реветь мохнатый черный убийца. Рысь склонилась над ним, и вопль затих.
Полудурок испуганно фыркнул, и кошачья голова снова взметнулась над лесом.
Эш обхватил шею мерина рукой и принялся гладить его, пытаясь успокоить. Но вместо этого нервная дрожь, бившая испуганного коня, вдруг передалась Эшу.
Но тут где-то в чаще взвыли волки, и тварь отвлеклась на них. Грациозно выгибая спину, она отправилась прочь.
А Эш во все глаза смотрел, как, сверкая в просветах между деревьями плавно движется огромная золотая рысь.
«Что это?» — мысленно спросил Эш, не сводя глаз с гиганта, который неожиданно бесшумно удалялся куда-то вглубь леса.
«Гигант из класса истинных детей змея, — проговорил ворон. — Скорее всего, его привлек всплеск энергии стигмы времени. А может, что-то еще…»
Когда существо, наконец, скрылось из виду за плотной стеной леса, все наконец-то выдохнули.
— Вот это махина, — проговорил Дар. — А если она направится к стене?..
— Такие обычно к ней даже не приближаются, — с заметным облегчением выдохнул Ларс. — Они живут какими-то своими целями, и люди в этот перечень попадают только если сами нечаянно натолкнутся на них. Прямо как мы сейчас.
— Повезло, что мы не оказались у нее на пути, — сказала Шеда.
Эш промолчал.
Его влажные ладони терпко пахли лошадиным потом.
Он, конечно, был рад, что все обошлось.
Но и самой встрече — тоже.
— Почему некоторые духи так захватывающе красивы, а некоторые — отвратительны до тошноты? — спросил Эш, пуская Полудурка дальше.
— В
Все тронулись дальше, прислушиваясь к угрожающим звукам леса. До рассвета больше никаких происшествий не было, а с первыми лучами солнца друзья остановились на недолгий отдых.
Эш не сразу смог уснуть, когда пришел его черед. Мысль о том, что среди его спутников есть человек, способный на предательство, не давала ему покоя.
Но потом усталость взяла свое.
Город, в котором погибла первая копия тринадцатой модели дингира, ворон назвал Белым. Дорога к его руинам уходила строго на север, к границе преддверия, и тянулась в основном среди болот.
Эша уже не удивляло количество силков, и что деревья с озерами иногда пропадают или меняют расположение. К солоновато-тухлому запаху он тоже привык и почти не замечал его. А вот Дарий постоянно жаловался на головную боль из-за этой вони. Шеду вообще частенько колотил озноб и она куталась в плащ, хотя солнце жарило только так и от влажности воздух порой напоминал баню.
Ларс объяснял, что это влияние ауры духов, которых здесь собралось очень много.
Одержимых тварей в преддверии действительно было немало. Иногда путники видели издалека, как массивные вепри или куницы с человеческими лицами дрались между собой. Стараясь не привлекать к себе внимания, они объезжали эти места стороной, невольно натыкаясь на припрятанные в зарослях силки или розового младенца, висящего вниз головой, ухватившись когтистыми ножками летучей лисицы за ветку дерева.
Бывало, что сразу целая группа похожих на пауков оленей выходила к дороге, но, завидев людей, они просто уходили прочь.
Другое дело — одержимые волки. Эти твари приходили к лагерю целыми стаями и сражались насмерть. Причем они всегда старались перегрызать своим смертельно раненым собратьям глотки, чтобы выпустить духов из беззащитных и агонизирующих звериных туш.
Ночами местные холмы и болота начинали жить какой-то особенной жизнью. Они смотрели на путников внимательными красными глазами, угрожающе подвывали и вскрикивали голосами спрятавшихся в высокой траве болотных птиц.
Свое письмо Эш так и не прочитал.
Он возил его во внутреннем кармане куртки, и даже пару раз, набравшись храбрости и улучив момент, разворачивал бумагу, но тут внезапно что-то происходило, и послание из еще не случившегося будущего опять отправлялось в карман.
Ему хотелось сделать это без свидетелей.
А может, он просто тянул время, опасаясь увидеть в письме какой-нибудь прозрачный намек или указание, зная которое будет уже невозможно оставаться прежним.
Эш видел, как с каждым днем друзья становятся все молчаливей, что при каждом шорохе Дар хватается за меч, а Ларс перед сном все дольше курит, глядя блестящими от дурмана глазами на костер.