Стих и проза в культуре Серебряного века

Орлицкий Юрий

Вот триолет, выполненный трехстопным анапестом:

По копейке четыре горшочкаЯ купил и в отель их несу,Чтобы хрупкую спрятать красу.По копейке четыре горшочка,Знак идиллий, в которых овечкаВместе с травкою щиплет росу.По копейке четыре горшочкаЯ купил и в отель их несу.1913

А вот – восьмистопным цезурированным хореем:

По ступеням древней башни поднимаюсь выше, выше,Задыхаюсь на круженьи сзади ветхих амбразур,Слышу шелест легких юбок торопливых, милых дур,По источенным ступеням узкой щелью, выше, выше,Лишь за тем, чтоб на минуту стать на доски новой крыши,Где

над рыцарскою залой обвалился абажур, —Вот зачем я, задыхаясь, поднимаюсь выше, выше,Выше кровель, выше храмов, выше мертвых амбразур.1913

Однако, как уже отмечалось, Сологуб и прежде в некоторых своих стихотворениях увеличенной строфности («квазитриолетах») использовал буквальные повторы слов и строк, а также многократно повторяющиеся в одном стихотворении рифмы:

ТИЛИ, ТИЛИ

К добрым людям нам идти ли,Не идти ли? Что ж, нести ли,Не нести ли, что схватили,Что пряла, ткала молва?Не свести ли, не сплести ли,Всё, что слухи возвестили,Тили, тили, тили, —Всё лукавые слова?На порог бы лишь пустили,А сплести – лиха ль беда?Вести лили, веселили,Вести лили мы всегда.Язычками колотили,Легкой лестью золотилиЗлые, колкие слова,Кстати мстили, отомстилиИ по улицам пустилиВсё, что выткала молва.1906

Особенно часто такие повторы использовались в адресованных широкому читателя агитационных стихах о войне 1915 г.

ГИМН

Да здравствует Россия,Великая страна!Да здравствует Россия!Да славится она!Племен освободитель,Державный русский меч,Сверкай, могучий мститель,В пожаре грозных сеч.Да здравствует Россия,Великая страна!Да славится Россия!Да процветет она!Не в силе Бог, не в силе,А только в правде Он.Мы правдой освятилиСвободу и закон.Да славится Россия,Великая страна!Да здравствует Россия!Да славится она!

Интересно, что в 1920 г. Сологуб создает экзотический гибрид трех строгих строфических форм —

СОНЕТ ТРИОЛЕТНО-ОКТАВНЫЙ

Нисходит милая прохлада,В саду не шелохнется лист,Простор за Волгой нежно-мглист.Нисходит милая прохладаНа задремавший сумрак сада,Где воздух сладостно-душист.Нисходит милая прохлада,В саду не шелохнется лист.В душе смиряется досада,И снова облик жизни чист,И вновь душа беспечно рада,Как будто соловьиный свистЗвучит в нерукотворном храме,Победное колебля знамя.

Восточная строфическая экзотика представлена у Сологуба в упомянутых уже газеллах 1913 г., одна из которых написана шестистопным цезурированным хореем, а другая – восьмистопным цезурированным ямбом:

Любви томительную сладость неутолимо я люблю.Благоухающую прелесть слов поцелуйных я люблю.Лилею соловей прославит, – в прохладе влажной льется трель.А я прославлю тех, кто любит, кто любит так, как я люблю.Об утолении печалей взыграла легкая свирель.Легко, легко тому, кто любит, кто любит так, как я люблю.Плясуньи на лугу зеленом, сплетаясь, пляски завели.Гирлянды тел, влекомых пляской к лесным прогалинам, люблю.Улыбки,

ласки и лобзанья в лесу и в поле расцвели.Земля светла любовью, – землю в весельи милом я люблю.

Наконец, в начале 1920-х гг. поэт обращается к одной из сложнейших европейских твердых форм – балладе: он пишет «Балладу о милой жизни» и «Балладу о высоком доме». В них Сологуб вслед за Гумилевым и Кузминым выдержал формулу «твердой формы средневековой французской поэзии: три строфы на одни и те же сквозные рифмы и полустрофа-посылка» 197 . При этом «Баллада о милой жизни» представляет вариант формы, состоящий из трех одиннадцатистиший и посылки-шестистишия, а «Баллада о высоком доме» – из трех двенадцатистиший и посылки-катрена:

197

Гаспаров М. Русские стихи 1890-х – 1925-го годов в комментариях. М., 1993. С 203.

БАЛЛАДА О ВЫСОКОМ ДОМЕ

Дух строителя немеет,Обессиленный в подвале.Выше ветер чище веет,Выше лучше видны дали,Выше, ближе к небесам.Воплощенье верной чести,Возводи строенье вышеНа высоком, гордом месте,От фундамента до крышиВсё открытое ветрам.Пыль подвалов любят мыши,Вышина нужна орлам.Лист, ногою смятый, тлеетНа песке, томясь в печали.Крот на свет взглянуть не смеет,Звезды не ему мерцали.Ты всходи по ступеням,Слушай радостные вести.Притаившись в каждой нише,И к ликующей невестеПриникай всё ближе, тише,Равнодушный к голосамПетуха, коня и мыши.Высота нужна орлам.Сердце к солнцу тяготеет,Шумы жизни замолчалиТам, где небо пламенеет,Туч расторгнувши вуали.Посмотри в долину, – тамФлюгер маленький из жести,К стенкам клеятся афиши,Злость припуталася к лести,Люди серые, как мыши, Что-то тащат по дворам.Восходи же выше, выше,Высота нужна орлам.Послание:Поднимай, строитель, крышиВыше, выше к облакам.Пусть снуют во мраке мыши,Высота нужна орлам.

Если теперь в двух словах представить динамику строфической системы Сологуба, то она выглядит примерно так: начинающий автор решительно предпочитает четверостишия, затем – примерно к началу ХХ в. – нарастает разностопная и 5-6-строчная строфика, потом идет волна свободного строфотворчества, а за ней интерес к твердым формам разного рода, и, наконец, утверждается разнообразный сбалансированный репертуар классического типа. При этом центром разнообразия выступает лучшая книга поэта – «Пламенный круг», что можно сказать и о его метрике.

Таким образом, у Сологуба-стихотворца есть свое особое место в истории русского стихосложения, определяемое постоянным стремлением автора к расширению метрического и строфического репертуара и одновременно к вписыванию в стиховую традицию своего времени и прошлых веков, как отечественную, так и общеевропейскую: от триолета и баллады до верлибра и радикальной тоники.

– 3.4 –

В. Я. Брюсов в истории русского свободного стиха

Как известно, именно Брюсову принадлежит первенство в теоретическом осмыслении свободного стиха в России. Насколько нам известно, он впервые употребил и сам термин верлибр в 1900 г. в своей статье «О русском стихосложении» (предисловии к книге стихов А. Добролюбова), где он пишет:

Стихи… замечательны и своим складом. В них сделана попытка освободиться ото всех обычных условий стихосложения. Иногда в них чувствуется тонический размер, потом он исчезает, иногда возникает рифма, иногда ее нет. Стих повинуется только внутреннему размеру настроения, а не внешним правилам. Этот склад скорее всего напоминает вольные стихи (vers libre) современных французских поэтов. А. Добролюбов читал некоторых из них, но стоит обратить внимание, что он… любовно и внимательно изучал и русские народные стихи 198 .

198

Брюсов В. Русское стихосложение // Добролюбов А. Собрание стихов. М., 1900. С. 14.