Тайное становится явным, причин замыкая круг,восхитительную историю готов узнать твой друг;языки от нетерпения чешутся, чайные чашки — звенят,неподвижность воды обманчива, как дым без огня.За трупом в бассейне, за призраком на потолке,За танцующей леди и мужчиной с виски в руке,За потухшим взором и атакой мигрени подчасСкрывается нечто большее, чем видит глаз.За внезапной песней из-за стен женского монастыря,За ароматом старого куста в начале сентября,За рукопожатием, кашлем, поцелуем, игрой в крокетПреступная подоплека, свой повод хранить секрет.
Глупцы открыли, девственность нужна,Чтоб в западню загнать единорога,Прошляпив, между прочим, как страшнаЛицом бывает часто недотрога.Герой был смел, силен, как полубог,Он с детских лет качал свой пресс и плечи,Упавший
ангел преподал урок,Как падая, не получить увечий.Безумцы, становясь себе врагами,Хотя никто к тому не принуждал их:Бросали дом, селились под землей,Где грозно львы рычали по соседству,Или бесстрашно уходили в бой,Встречали Зло и превращались в камень.
Вереск дрожит на ветру неуклюже.Вши в моей тунике, нос мой простужен.Дождь все сильней барабанит из тучи.Я здесь солдат и охранник до кучи.По серому камню туман ползет боком.Невеста в Тунгрии, я сплю одиноко.Олус ее поиметь решил твердо.Его мне противны манеры и морда.Пизо поклоняется рыбе, как богу.Ему целовать я не дам даже ногу.Продул от любимой подарок солдату.Хочу мою кралю, не меньше зарплаты.Как превращусь в ветерана без глаза,Начну я бездельничать счастливо сразу.
Дамы и господа, огромные изменения происходят благодаряпрогрессу, прогресс, я согласна, приятен, как виски;автомобилей вы создали больше, чем выдержать может земля,преодолели скорость звука, и, может быть, очень близкото время, когда на Луне появятся DVD-диски,однако, осмелюсь напомнить, не глядя на это,я, Смерть, большая поклонница этого света.Я все еще принимаю вызов молодых и героев;при моей поддержке альпинист срывается со скалы,захлебнувшихся мальчишек ловит отлив прибоя,валяется в кювете любитель быстрой езды,выживших жду и стариков седых,чтобы вручить, ведь я остроумна, как сваха,одному инфаркт, другому опухоль рака.Либерален мой взгляд на культы и расы;налоги, рейтинг доверия, социальный спор,мне по фигу. Мы встретимся, можно не сомневаться,несмотря на инъекции и с доктором разговор,дорогостоящие услуги похоронных контор:судебный пристав и медсестра, как белая обезьяна,пустятся в пляс под стук моего барабана.
Он прибыл в страну, объятую недовольством.Он не был здесь прежде и сразу замучил посольствопо делу туземцев с унчаками наперевес:у них диеты разные и жители небес.«Время», — инструктировали в Лондоне дипломата —«не ждет. Поздно согласовывать и проводить дебаты:единственный выход — оформить развод.Будет лучше, просит их вице-король,если никто не узнает, какова Ваша роль.Что ж, для консультации найдем иной подход.За вами, по любому, последнее слово».Прочесав сады, опасаясь кинжала убийцы,он приступил к решению судеб индийцев.К его услугам были устаревшие карты, законы,противоречивые данные переписи миллионов,уточнить их, впрочем, как и спорные районы,было уже поздновато, а тут еще не кстатидизентирия устроила пати,но семь недель спустя он свой поймал момент,границы разделили континент.На следующий день, отчаливая в Англию, циничнозабыв о прошлом, как опытный юрист. «Вернуться мне личноне страшно», — храбрился он в Клубе, — «Стреляю я отлично.»
Была проверка пропусков, проходон видел к новому району, кому теперь доложишь?Он, опытный шпион, поддавшись на уловки,шел прямо в западню за мнимым гидом.В Гринхёзе было место удобное для дамбы,довольно было б рельсы чуть дальше проложить.Его рекомендации генштаб проигнорировал:мосты были разрушены, зачахло наступление.Уличная музыка казалось теперь ласковойиз-за недель в пустыне. Разбуженный водой,журчащей в темноте, он долгоупрекал ночь за компаньона,храпящего уже. Конечно, расстреляют их,нетрудно двух разъединить и так чужих друг другу.
Остановите все часы, отрежьте телефон.Пускай спокойно кость грызет пёс Артемон.Пусть некрофилы поспешат для поцелуев в лоб.Под барабанный бой пускай выносят красный гроб.Пусть в небе самолет визжит, как черт,Рисуя сообщение, ОН МЕРТВ.Пусть креп повяжут белым голубям,перчатки черные гаишнику отдам.Он для меня был Север, Запад, Юг, Восток,рабочая неделя и отдыха воскресного глоток;Мой полдень, полночь, песня, разговор.Я был не прав — любовь не вечна до сих пор.Звезды пусть гаснут быстрее, идут на нет.Солнце снимите, спрячьте Луну в пакет.Вылейте океан, вырвите с корнем лес,нечего более ждать впереди чудес.
Остановите все часы, отрежьте телефон.Пускай спокойно кость грызет пёс Артемон.Пусть некрофилы поспешат для поцелуев в лоб.Под барабанный бой пускай выносят красный гроб.Пусть в небе самолет визжит, как два кота,Рисуя сообщение, ОНА МЕРТВА.Пусть креп повяжут белым голубям,перчатки черные гаишнику отдам.Она была мой Север, Запад, Юг, Восток,рабочая неделя и отдыха воскресного глоток;Мой полдень, полночь, песня, разговор.Я был не прав — любовь не вечна до сих пор.Звезды пусть гаснут быстрее, идут на нет.Солнце снимите, спрячьте Луну в пакет.Вылейте океан, вырвите с корнем лес,нечего более ждать впереди чудес.
Это прощальный в гостиной цивилизованный крик,профессорский благоразумный бзик,прикрытый дипломатией социальный апломб,теперь решают дела при помощи газа и бомб.Красивые истории про добрых великанови удивительных фей, сочинения для двух фортепьяно,хрупкий фарфор, картины с мазней, как фейерверк,и оливковые ветви отнесены наверх.Дьявол поклялся, но клятвам взаменон вышел на волю, взорвав гексоген.В темнице держал его Папа давно,ангел мятежный всплыл все равно.Гуляя, как грипп, повсюду, где хочет,стоит на мосту, торчит между строчек;как гусь или чайка летит высоко,таится в буфете, под кроватью, в трюмо.Под маской весенней, с сединой на висках,В голубых маскирует враждебность глазах.Он может в коляске вопить, как дитя,или ехать в трамвае последнего дня.Водопроводчик, доктор, поскольку привыквладеть профессией, как болезнью старик;лучший танцор, лучший в хоккей игрок,как разведчик скрытен, как тигр жесток.Он пришел победить, ты знаешь, мой друг,к каким глубинам позора он тащит вдруг;он украл бы тебя у меня, мой дорогой,чтобы отрезать твой волос прекрасный густой.Миллионы уже пали в пасть толчеи,уступая, как голубь обаянью змеи;сотни деревьев растут в мире зря:я, как топор, что в руках дикаря.Поскольку я, в конце концов, недаром Третий Сыниспорченный, беспечный, везуч, как Алладин;был для меня подробный план написан Сатанойот человека навсегда избавить шар земной.Поведение человека — сумасшедший дом,Восстановленная Гоморра и типичный Содом;Я должен взять спасительный огонь,чтоб смыть желаний человечьих вонь.Покупка и продажа, еда и питье,Вероломные механизмы и непочтительное нытье.Симпатичные тупицы без лишних словВдохновляют своих честолюбивых мужиков.Я прибуду, я накажу, Сатана умрёт,я намажу на хлеб свой икру и мёд,дом, где на почетном месте пылесос,в собор превратить для меня не вопрос.Буду, как суперстар, в платиновом автовыезжать на парад, меня не затмит никто,весь день и всю ночь продлится мой бенефис,покатится колесо по длинной улице вниз.Маленький Иоанн, Иоанн большой, Павел и Петр с ключом,И бедный маленький Хорас, разбитый параличом,оставьте свой завтрак, парту, игрушки в войну,чтоб летним прекрасным утром убить Сатану.Поскольку слава, гнев, труба и барабани власть восстать приказывают вам;могилы взлетят, открывшись, вверх,искупит земля свой смертный грех.Рыбы затихли глубоко в морях,небо, как елка 25 декабря,звезда на Западе полыхает, как нефть:«Человечество живо, но должно умереть».Так прощайте дом с красными обоями внутри,на теплой двуспальной кровати черновики,настенный полет прекрасных птиц,это — прощание, прелестная душа, без границ.
24
Перевел Игорь Сибирянин
25
Пляска смерти (Chorea machabaeorum, Danse macabre, Todtentanz), аллегорич. изображение смерти в лицах в западно-европ. искусстве. П. смерти изображается или трагически (могущественный царь в борьбе с родом людским, земледелец, поливающий поле жизни кровью), или юмористически (смерть в виде злорадного музыканта, заставляющего всех танцевать под свою дудку). П. смерти была сюжетом сценических представлений (диалоги смерти с 24 лицами) в средневековой Франции и изображений в живописи. Существ. множество гравюр с изображением П. смерти, с стихотворн. текстом и без него. Самая знам. — Ганса Лютценбургера с рисунков Гольбейна Младш. — серия из 58 лист. (лучш. изд. 1879). Азбука Гольбейна с изображ. П. смерти, гравир. Леделем (изд. Эллисена 1849). Wessely, "Die Gestalten des Todes etc. in der darstellenden Kunst" (1876); Gotte, "Holbeins Todtentanz etc." (1897).
Бюро статистики он найден был не зря —единственный, кто был без компромата.Все данные послушно подтвердят,до грешника ему далековато.Находка, как пример для дикаря.Он до войны, на фабрике трудясь,не будучи лентяем отродясь,нашел на «Фуджи Моторс» перспективу.С Законом не вступая в диалог,поскольку вовремя платил налог,(свидетельствуют этому счета),докажет вам психолог без труда —с коллегами легко мог выпить пива.Газеты покупая каждый день,не пропускал рекламный бюллетень.Он, застрахованный на всякий случай,здоровьем был почти благополучен.Используя кредиты и рассрочку,и не пытаясь снизить аппетит,имел, как современный индивид,авто и граммофон с радиоточкой.Загладив социологи вину,воссоздали прошедшего цепочку.Мир потеряв, ушел он на войну.Оставив на Отчизну пять детей,не зная лично их учителей,он заслужил внимание властей,Он был свободен? Счастлив? Кто всерьезответит на поставленный вопрос.