Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники.
Шрифт:
— Хоть вечность, — гордо ответил Митя, а Леша взял циркуль с мелком, зашел Мите за спину и легонько уколол иголкой циркуля Митю в спину.
— Ой, — сказал Митя.
— Это не страшно, — опять пообещал Леша и провел у Митиной спины воображаемый круг. — Вот так хорошо будет. Можешь руки опустить, — разрешил он, и Митя опустил.
— Пособи, — сказал Леша нагнувшись. И Митя пособил. Вытащили лист железа. Закрепили в тиски. Леша скинул куртку, остался в драной майке
— Сядь здесь, — сказал Леша и поставил Мите железный стул рядом с бочкой.
Митя послушно сел. Леша циркулем с мелком провел по железу круг, нагнулся, и тут же из автогенной горелки с шипением вырвалось пламя. Леша начал разрезать круг.
— Леша… — сказал Митя, неподвижно прислонившись к бочке и сложив руки на груди. — Ты меня слышишь?
— Слышу, — промычат Леша.
— Я вот летел и думал… — сказал Митя, сосредоточенно глядя в пол. — Что-то нехорошо… Неправильно… Не так…
— Чего? — поддержал разговор Леша, от круга не отвлекаясь.
— Вот сорок пять мне сегодня. Зенит судьбы. И я вознесся.
— Ну, — сказал Леша.
— Я вознесся и был счастлив. А я ведь это позабыл.
— Чего ты позабыл?
— Очень многое… — сказал Митя.
— Ну, — подтвердил Леша, а огонь метался у него в руках.
— И тут вознесся.
— Ну вознесся… — пробурчал Леша недовольно. — И дальше что…
— Вот я и думаю, что дальше? — сказал Митя и замолчал.
Леша отключил горелку. Огромными щипцами захватил раскаленный кружок металла и швырнул его в бочку с водой. Оглушительно зашипело из бочки. Закурил. Шипенье стихло, пар растаял. Настала тишина.
— Споем? — предложил Митя.
— Про ложу бельэтажа? — спросил Леша.
— Ну почему про ложу? — обиделся Митя. — Вот, смотри…
Митя прокашлялся и начал тихонько, от смущения сильно фальшивя:
— Там-а-ам, за рекою, Там-а-аам, за голубою…— Подтягивай, — пригласил он Лешу.
— Я не умею, — сказал Леша.
— Жалко, — огорчился Митя и замолчал. — Я вот сегодня ночью проснулся отчего-то. Утро уже было…
— Не понял, — сказал Леша. — Ночью или утром?
— Тебе это очень важно? — спросил Митя, горячась.
— Не очень, — сказал Леша миролюбиво.
— Так вот, встал и вдруг за окошком дерево увидел. Оно всю жизнь там стоит. А я его и не видел никогда. А сегодня вдруг увидел.
— Ну и что? — спросил Леша.
— Ничего. Стоит.
— Понимаю, — сказал Леша на всякий случай.
— Нет, — сказал Митя горько. —
— Мировая душа, Митя, душа. — потемки… — сказал Леша и бросил окурок в бочку. — Ты к чему все это, правда?..
— Не знаю. Ни к чему, — сказал Митя вяло совсем.
— Да ты не обижайся, — сказал Леша, вымыл руки в бочке и тщательно вытер о майку. — Я тут сам думал.
— Про что?
— Про дерево.
— Ну?..
— Ну и хреновину одну придумал. Для драмколлектива.
— Для драмколлектива? — удивился Митя.
— Да. Но не в этом дело… — сказал Леша и пошел в дальнюю глубину: куда-то, где стояло внушительных размеров сооружение, конкретные черты которого терялись в полумраке.
— Иди сюда, — позвал Леша. — Вот сюда сядь, — сказал он и показал на стул, стоящий посередине пустого пространства. И Митя сел. С потолка откуда-то Леша протянул две бечевочки и дал Мите в руки. — Когда я скажу «начали», аккуратненько одну потянешь, потом другую. Попробуй…
И Митя потянул. «Дзинь-дзинь» — раздаюсь где-то вдалеке за сооружением, нежно, тонко и далеко.
— Это что? — спросил Митя.
— Не важно. Звуки.
— Какие?
— Не важно. Дальние. А я тут сяду, — сказал Леша и тоже поставил себе стул с Митиным рядом. И тоже в руки бечевку взял. — Теперь давай так — ты два раза тянешь, я один. Понял?
— Понял, — сказал Митя послушно.
— Давай, — сказа! Леша и махнул головой.
«Дзинь-дзинь», — раздаюсь тихонько, и Леша послушал внимательно, склонив голову набок, потом потянул свой шнурок, и там, далеко где-то, ударило низко, звучно: «ба-амм…»
— Так, — удовлетворенно сказал Леша, прошел в полумрак, за ширму, вытащил книжку, потрепанную довольно, и деревянный пюпитр. Поставил пюпитр перед Митей, на него книжку положил. Раскрыл.
— Вот отсюда, — сказал он, ткнув пальцем в книжку. — По команде «начали» отсюда читать начнешь. Неторопливо. Понял?
— Отсюда? — уточнил Митя.
— Отсюда, — подтвердил Леша. — И бечевочки тяни. Раз-два — ты, «бомм» — я. Понял?
— Понял, — опять сказал Митя послушно и заглянул в книгу, — это кто, Ольга? — спросил он.
— Ты. Отсюда начнешь…
— Я? — удивился Митя.
— Ну не ты. Не важно… — пробормотал Леша, с усилием выволакивая древний граммофон с серебряной трубой. — Приступим, — сказал Леша и что-то повернул в полумраке. Будто бы вода побежала, зажурчала где-то. Леша сел на стул. Притихли. Вода плескалась негромко. Леша наклонился и поставил иглу граммофона на пластинку.