Стихи

Кузмин Михаил Алексеевич

* * *

Если б я был древним полководцем,покорил бы я Ефиопию и персов,свергнул бы я фараона,построил бы себе пирамидувыше Хеопса,и стал быславнее всех живущих в Египте!Если б я был ловким вором,обокрал бы я гробницу Менкаура,продал бы камни александрийским евреям,накупил бы земель и мельниц,и стал быбогаче всех живущих в Египте.Если б я был вторым Антиноем, [7] утопившимся в священном Ниле, —я бы всех сводил с ума красотою,при жизни мне были б воздвигнуты храмы,и стал бысильнее всех живущих в Египте.Если б я был мудрецом великим,прожил

бы я все свои деньги,отказался бы от мест и занятий,сторожил бы чужие огороды —и стал бысвободней всех живущих в Египте.Если б я был твоим рабом последним,сидел бы я в подземельии видел бы раз в год или два годазолотой узор твоих сандалий,когда ты случайно мимо темниц проходишь,и стал бысчастливей всех живущих в Египте.

[7]Антиной – юноша необыкновенной красоты, любимец римского императора Адриана, погибший загадочной смертью в водах Нила.

* * *

Весною листья меняет тополь,весной возвращается Адонис [8] из царства мертвых…ты же весной куда уезжаешь, моя радость?Весною все поедут кататьсяпо морю иль по садам в предместьяхна быстрых конях…а мне с кем кататься в легкой лодке?Весной все наденут нарядные платья,пойдут попарно в луга с цветамисбирать фиалки…а мне что ж, дома сидеть прикажешь?

[8]Адонис – финикийское божество, олицетворение умирающей и воскресающей природы. Празднества в честь Адониса заключали в себе оплакивание умершего бога и торжества в честь его воскрешения.

* * *

Что ж делать,что багрянец вечерних облаковна зеленоватом небе,когда слева уж виден месяци космато-огромная звезда,предвестница ночи, —быстро бледнеет,таетсовсем на глазах?Что путь по широкой дорогемежду деревьев мимо мельниц,бывших когда-то моими,но променянных на запястья тебе,где мы едем с тобой,кончается там за поворотомхотя б и приветливымдомомсовсем сейчас?Что мои стихи,дорогие мне,так же, как Каллимаху [9] и всякому другому великому,куда я влагаю любовь и всю нежность,и легкие от богов мысли,отрада утр моих,когда небо яснои в окна пахнет жасмином,завтразабудутся, как и все?Что перестану я видетьтвое лицо,слышать твой голос?что выпьется вино,улетучатся ароматыи сами дорогие тканиистлеютчерез столетья?Разве меньше я стану любитьэти милые хрупкие вещиза их тленность?

[9]Каллимак (Каллимах) (310–240 до н. э.) – представитель александрийской поэзии, создатель жанра малых форм.

* * *

Как люблю я, вечные боги,прекрасный мир!Как люблю я солнце, тростникии блеск зеленоватого морясквозь тонкие ветви акаций!Как люблю я книги (моих друзей),тишину одинокого жилищаи вид из окнана дальние дынные огороды!Как люблю пестроту толпы на площади,крики, пенье и солнце,веселый смех мальчиков, играющих в мяч!Возвращенье домойпосле веселых прогулок,поздно вечером,при первых звездах,мимо уже освещенных гостиницс уже далеким другом!Как люблю я, вечные боги,светлую печаль,любовь до завтра,смерть без сожаленья о жизни,где все мило,которую люблю я, клянусь Дионисом,всею силою сердцаи милой плоти!

* * *

Вновь я бессонные ночи узналБез сна до зари,Опять шепталЛасковый голос: «Умри, умри».Кончивши книгу, берусь за другую,Нагнать ли сон?Томясь, тоскую,Чем-то в несносный плен заключен.Сто раз известную «Manon» кончаю,Но что со мной?Конечно, от чаюЭто бессонница ночью злой…Я не влюблен ведь, это верно,Я – нездоров.Вот тихо, мерноК ранней обедне дальний зов.Вас я вижу, закрыв страницы,Закрыв глаза;Мои ресницыСтранная вдруг смочила слеза.Я не люблю, я просто болен,До самой зариЛежу, безволен,И шепчет голос: «Умри, умри!»

* * *

Строят дом перед окошком.Я прислушиваюсь к кошкам,Хоть не март.Я слежу прилежным взоромЗа изменчивым узоромВещих карт.«Смерть, любовь, болезнь, дорога» —Предсказаний слишком много:Где-то ложь.Кончат дом, стасую карты,Вновь придут апрели, марты —Ну и что ж?У печали на причалеСердце скорби укачалиНе на век.Будет дом весной готовым,Новый взор найду под кровомТех же век.

* * *

Отрадно улетать в стремительном вагонеОт северных безумств на родину Гольдони,И там на вольном лоне, в испытанном затоне,Вздыхая, отдыхать;Отрадно провести весь день в прогулках пестрых,Отдаться в сети черт пленительных и острых,В плену часов живых о темных, тайных сестрах,Зевая, забывать;В кругу друзей читать излюбленные книги,Выслушивать отчет запутанной интриги,Возможность, отложив условностей вериги,Прямой задать вопрос;Отрадно, овладев влюбленности волненьем,Спокойно с виду чай с инбирным пить вареньемИ слезы сочетать с последним примиреньемВ дыму от папирос;Но мне милей всего ночь долгую томиться,Когда известная известную страницуПокроет, сон нейдет смежить мои ресницы,И глаз все видит Вас;И память – верная служанка – шепчет внятноСлова признания, где все теперь понятно,И утром брошены сереющие пятна,И дня уж близок час.

* * *

Я вспомню нежные песниИ запою,Когда ты скажешь: «Воскресни».Я сброшу грешное бремяИ скорбь свою,Когда ты скажешь: «Вот время».Я подвиг великой верыСвершить готов,Когда позовешь в пещеры;Но рад я остаться в миреСреди оков,Чтоб крылья раскрылись шире.Незримое видит окоМою любовь —И страх от меня далеко.Я верно хожу к вечернеОпять и вновь,Чтоб быть недоступней скверне.

* * *

Стекла стынут от холода,Но сердце знает,Что лед растает, —Весенне будет и молодо.В комнатах пахнет ладаном,Тоска истает,Когда узнает,Как скоро дастся отрада нам.Вспыхнет на ризах золото,Зажгутся свечиЖеланной встречи —Вновь цело то, что расколото.Снегом блистают здания.Провидя встречи,Я теплю свечи —Мудрого жду свидания.

* * *

На твоей планете всходит солнце,И с моей земли уходит ночь.Между нами узкое оконце,Но мы время можем превозмочь.Нас связали крепкими цепями,Через реку переброшен мост.Пусть идем мы разными путями —Непреложен наш конец и прост.Но смотри, я – цел и не расколот,И бесслезен стал мой зрящий глаз.И тебя пусть не коснется молот,И в тебе пусть вырастет алмаз.Мы пройдем чрез мир, как Александры,То, что было, повторится вновь,Лишь в огне летают саламандры,Не сгорает в пламени любовь.