Стихи

Кузмин Михаил Алексеевич

* * *

Ты знал, зачем протрубили трубы,Ты знал, о чем гудят колокола, —Зачем же сомкнулись вещие губыИ тень на чело легла?Ты помнишь, как солнце было красноИ грудь вздымал небывалый восторг, —Откуда ж спустившись, сумрак неясныйИз сердца радость исторг?Зачем все реже и осторожнейГлядишь, опустивши очи вниз?Зачем все чаще плащ дорожныйКроет сиянье риз?Ты хочешь сказать, что я покинут?Что все собралися в чуждый путь?Но сердце шепчет: «Разлуки минут:Светел и верен будь».

* * *

Мы проехали деревню, отвели нам отвода,В свежем вечере прохлада, не мешают овода,Под горой внизу, далеко, тихо пенится вода.Серый

мох, песок и камни, низкий, редкий, мелкий лес,Солнце тускло, сонно смотрит из-за розовых завес,А меж туч яснеет холод зеленеющих небес.Ехать молча, сидя рядом, молча длинный, длинный путь,Заезжать в чужие избы выпить чай и отдохнуть,В сердце темная тревога и тоски покорной муть.Так же бор чернел в долине, как мы ездили в скиты,То же чувство в сердце сиром полноты и пустоты,Так же молча, так же рядом, но сидел со мною ты.И еще я вспоминаю мелкий лес, вершину гор,В обе стороны широкий моря южного просторИ каноника духовный, сладко-строгий разговор.Так же сердце ныло тупо, отдаваясь и грустя,Так же ласточки носились, землю крыльями чертя,Так же воды были видны, в отдаленности блестя.Память зорь в широком небе, память дальнего пути,Память сердца, где смешались все дороги, все пути, —Отчего даже теперь я не могу от вас уйти?

* * *

Каждый вечер я смотрю с обрывовНа блестящую вдали поверхность вод;Замечаю, какой бежит пароход:Каменский, Волжский или Любимов.Солнце стало совсем уж низко,И пристально смотрю я всегда,Есть ли над колесом звезда,Когда пароход проходит близко.Если нет звезды – значит, почтовый,Может письма мне привезти.Спешу к пристани вниз сойти,Где стоит уже почтовая тележка готовой.О, кожаные мешки с большими замками,Как вы огромны, как вы тяжелы!И неужели нет писем от тех, что мне милы,Которые бы они написали своими дорогими руками?Так сердце бьется, так ноет сладко,Пока я за спиной почтальона ждуИ не знаю, найду письмо или не найду,И мучит меня эта дорогая загадка.О, дорога в гору уже при звездах.Одному, без письма!Дорога – пряма.Горят редкие огни, дома в садах, как в гнездах.А вот письмо от друга: «Всегда вас вспоминаю,Будучи с одним, будучи с другим».Ну что ж, каков он есть, такимЯ его и люблю и принимаю.Пароходы уйдут с волнами,И печально гляжу вослед им я —О мои милые, мои друзья,Когда же опять я увижусь с вами?

* * *

Я цветы сбираю пестрыеИ плету, плету венок,Опустились копья острыеУ твоих победных ног.Сестры вертят веретенамиИ прядут, прядут кудель.Над упавшими знаменамиРазостлался дикий хмель.Пронеслась, исчезла конница,Прогремел, умолкнул гром.Пала, пала беззаконница —Тишина и свет кругом.Я стою средь поля сжатого.Рядом ты в блистаньи лат.Я обрел себе Вожатого —Он прекрасен и крылат.Ты пойдешь стопою смелою,Поведешь на новый бой.Что захочешь – то и сделаю:Неразлучен я с тобой.

Из книги «Осенние озера» (1912)

В старые годы

Подслушанные вздохи о детстве,когда трава была зеленее,солнце казалось ярческвозь тюлевый полог кроватии когда, просыпаясь,слышал ласковый голосворчливой няни;когда в дождливые праздникивместо Летнего садаводили смотреть в галереисраженья, сельские пейзажи и семейные портреты;когда летом уезжали в деревни,где круглолицые девушкиработали на полях, на гумне, в амбарахи качались на качеляхс простою и милой грацией,когда комнаты были тихи,мирны,уютны,одинокие читальщикисидели спиною к окнамв серые, зимние дни,а собака сторожила напротив,смотря умильно,как те, мечтая,откладывали недочитанной книгу;семейные собраньяофицеров, дам и господ,лицеистов в коротких курткахи мальчиков в длинных рубашках,когда сидели на твердых диванах,а самовар пел на другом столе;луч солнца из соседней комнатысквозь дверь на вощеном полу;милые, рощи, поля, дома,милые, знакомые, ушедшие лица —очарование прошлых вещей, —вы – дороги,как подслушанные вздохи о детстве,когда трава была зеленее,солнце казалось ярческвозь тюлевый полог кровати.

Троицын день

Пела труба; солдаты ложились спать;Тихи были сады с просторными домами.Куда я пошла, не спросила мать,А я сказала, что иду за цветами.У берега качалась лодка.Хватит ли денег? боюсь опоздать!Матрос сказал мне: «Садись, красотка,Свезу и даром, – велишь подать?»Теперь уж близко, скорей, скорее!Милая звезда, погибнуть не дай!Ты с каждой минутою все зеленее,Крепче, крепче мне помогай!Вот и подъезд. Неужели опоздала?Глупое сердце, в грудь не бей!Слышались скрипки из окон зала,В дверях смеялся высокий лакей.Но вот показались рыжие лошадки…Зачем, зачем он так хорош?Зачем эти минуты так горьки и сладкиИ меня бросает то в жар, то в дрожь?Вышел из экипажа… легка походка,Прошел, не глядя, шпорами звеня.Верная звезда, верная лодка,Вы и сегодня не обманули меня!Дома все спят, трещит лампадка.Утром вставать будет такая лень!Цветов я не достала, – это, конечно, гадко;Без цветов придется встретить Троицын день.

* * *

Тихие воды прудов фабричных,Полные раны запруженных рек,Плотно плотины прервали ваш бег,Слышится шум машин ритмичных.Запах известки сквозь запах серы —Вместо покинутых рощ и трав.Мирно вбирается яд отрав,Ясны и просты колес размеры.Хлынули воды, трепещут шлюзы,Пеной и струями блещет скат!Мимо – постройки, флигель, сад!Вольно расторгнуты все союзы!Снова прибрежности миром полны:Шум – за горой, и умолк свисток…Кроток по-прежнему прежний ток;Ядом отравлены – мирны волны.

* * *

Светлые кудри да светлые открытые глаза…В воздухе сонном чуется гроза.Нежные руки с усильем на весла налегли.Темные тени от берега пошли.Алым румянцем покрылося знакомое лицо.Видно сквозь ливень шаткое крыльцо.Рядом мы сели так близко за некрашеный за стол.В окна виднелся за рекою дол.Памятна будет та летняя веселая гроза,Светлые кудри да светлые глаза!

* * *

Протянуло паутинуЗолотое «бабье лето»,И куда я взгляд ни кину —В желтый траур все одето.Песня летняя пропета,Я снимаю мандолинуИ спускаюсь с гор в долину,Где остатки бродят света,Будто чувствуя кончину.

* * *

Осенний ветер жалостью дышал,Все нивы сжаты,Леса безмолвны зимней тишиной.Что тихий ангел тихо нашептал,Какой вожатыйПривел незримо к озими родной?Какой печальной светлою странойВ глаза поля мне глянули пустыеИ рощи пестрые!О камни острые,Об остовы корней подземных вековыеУсталая нога лениво задевает.Вечерняя заря, пылая, догорает.Куда иду я? кто меня послал?Ах, нет ответа.Какую ясность льет зимы предтеча!Зари румянец так златист, так ал,Так много света,Что чует сердце: скоро будет встреча!Так ясно видны, видны так далече,Как не видать нам летнею поройДеревни дальние.Мечты печальныеВокруг меня свивают тихий рой;Печаль с надеждой руки соплетаютИ лебедями медленно летают.

* * *

Снега покрыли гладкие равнины,Едва заметен санок первый след,Румянец нежный льет закатный свет,Окрася розою холмов вершины.Ездок плетется в дальние путины,И песня льется, песня прошлых бед, —Простой и древний скуки амулет, —Она развеет ждущие кручины!Зимы студеной сладко мне начало,Нас сочетала строгая пора.Яснеет небо, блекнет покрывало.Каким весельем рог трубит: «Пора!»О, друг мой милый, как спокойны мысли!В окне узоры райские повисли.