Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется
Шрифт:
— Эй, Горлопан! Быки привязаны?
— Привязаны, привязаны, — ответила Анна, перемывая посуду и собирая ужинать.
— А ты, хозяйка, куда серпы сунула?
— Куда же? В сенях, у притолоки! Где же им быть?…
— Ага! А вот не догляди я, так бы ногу на всю жизнь и искалечил! У самого порога лежат!
— То коты, верно…
— Ой, голубка моя! Береги мое добро как зеницу ока. Свое-го-то у тебя нечего переводить! Не принесла мне никакого приданого!
Анна замолчала. Ее больно задели эти слова. «Зачем же ты брал меня? Ведь ты и тогда видел, что я бедна!» Такие мысли теснились у нее в голове, но у нее не хватало смелости высказать их в глаза Игнату.
— Ну, спать! — командует Лесиха. — Ты, негодница,
Анна начала убирать, а Горпына выбежала в сени. Зазвенели ведра и коромысла, скрипнула дверь, а со двора уже слышалась веселая песенка:
Коби-м була така красна, як та зоря ясна, Свiтила би-м миленькому, нiколи не згасла! [15]15
— Ишь как у нее в голове ветер гуляет! — отозвался Игнат, раздеваясь. — Мама, не посылайте вы ее никогда вечером за водой!
— Почему?
— Да будто вы не знаете? Тот длинноносый Громик, вон, на той стороне, через дорогу, что-то к ней…
— Что-о? — взвизгнула Лесиха. — Этот сопляк смеет лезть к моей дочке? Да я все волосы повыдергаю с его шелудивой башки! Я пойду к его матери, пусть она его возле себя держит, коли хочет, чтобы с ним боды по случилось!
Гнат уже улегся. Лесиха долго еще не ложилась и ходила по хате.
— Эх, попадись только он мне! Будет меня помнить! Свиненок этакий! Пополам раздеру проклятого!
— Ой, мама, да вам-то что? — начала уговаривать ее Анна. Она до сих пор молчала, кончая уборку. — Что вам пришло в голову? Слушайте больше, что Гнат плетет! Пусть скажет, видал ли оп своими глазами, как Громик к Горпыне приставал?
— Ишь какой аблакат нашелся! — отозвался с постели Гнат, — Ляжешь ты спать наконец, работница ты моя неоплатная!..
Лесиха разделась и легла на лежанку, где Анна постелила уже для нее мягкую перину и положила две подушки. На печи уже громко храпел дед Заруба да время от времени вскрикивал во еле Василь.
— Дед, а дед, повернитесь на другой бок! Не храпите так, печь завалится! — крикнула Лесиха, толкая деда в бок.
— Бог заплатит! Ручкам работящим, и ноженькам приходящим, и головам внимающим, — начал было Заруба сквозь сои свою обычную молитву, но тут же повернулся на другой бок и затих. Через минуту заснула и Лесиха.
Тихо стало в хате. Месяц несмело, бледно глядится сквозь тусклые окна. Анна еще не легла. Она уперлась головой в окно, а локтями о подоконник и долго стояла, глубоко задумавшись. О чем опа думала? Бог весть! Быть может, проходили перед ее глазами ее молодые годы, невеселые, сиротские. Быть может, зашевелилась в ее сердце первая, счастливая, бесталанная любовь, потому что в глазах появились две слезинки, а из уст едва слышно полилась печальная думка:
Шумiли верби в Поповiй Дебрi Та й лозовое пруття; Люблю тя, дiвча, люблю, серденько, Про людей по вiзьму тя. Не так про людей, не так про людей, Отець-мати не велить… Мене за тобов, мопс за тобов Само— Жена, голодранка ты моя бестолковая! Мышей, что ли, ты собралась ловить? Чего спать не идешь? — окликнул Гнат.
Анна встрепенулась, утерла слезы и стала на молитву. Молилась долго, горячо, простыми, сердечными словами.
16
Со двора доносилось ржанье лошадей, которых пастухи гнали в ночное, жалобный голос сопилки, пиликанье коростелей в траве. Залаяла собака и умолкла. Закричал поздний аист на соседской хате. А на выгоне прощалась Горпына со своим дружком.
— Горпына, сердце, обожди еще хоть минуточку! Мы еще и не наговорились.
— Нет, Дмитрик, нельзя больше, мама будет браниться. Ты знаешь, какая она! Спокойной мочи тебе! А завтра…
Не договорила, схватила ведра с водой и побежала К хате.
— Завтра, — шептал ей вслед Дмитро. — Кто знает, какое-то завтра будет?
Долго смотрел он с выгона на Лесихину хату, а потом задумался.
«Не напрасно ли я полюбил ее? Отдаст ли ее за меня старая Лесиха?»-подумал он. Сердце у него сжалось, когда он вспомнил о своей бедности.
«Нужно работать, работать, что есть силы работать, а выйдет ли еще что из этого?… Такая уж наша доля…»
Он глубоко вздохнул, вынул сопилку из-за пазухи и заиграл на ней, да так жалобно и грустно, точно в этих звуках тонули все. его надежды на тихое счастье.
— Горькая моя доля! — прошептал Дмитро и пошел к себе на двор, к бедной, обсаженной вербами хатенке, где жила его старуха мать. Из-за густых зеленых верб послышался вскоре молодой голос, он выводил песню:
Ой, ще кури не пiли, Кажуть люди: день, бiлий! Ой, вийди, вийди, хороша дiвчино, Поговори зо мною! [17]‹Лолин, июнь 1876›
17
ДВА ПРИЯТЕЛЯ
Что вы, кум, толкуете о дружбе! Друзья, приятели! А я вот готов на что хотите спорить, что пет на свете ни настоящей дружбы, ни настоящих друзей! Назовите меня, как хотите, говорите, что вам угодно, а я буду стоять на своем. Да и что такое — приятель? Найдете вы такого приятеля, который помог бы вам в нужде или чем-нибудь выручил? Говорится только так, чтобы что-нибудь сказать, и все! А коли хотите, так я вам тотчас докажу, чтоб вы знали, как мало теперь можно надеяться на приятеля!