Стихотворения. Зори. Пьесы
Шрифт:
Марко. Я просил, сын мой. И если не добьюсь его я, то к тебе не замедлят прийти они…
Гвидо. Им не для чего приходить – Ванна ответит им за нас обоих.
Марко. Если ты одобришь ее решение, то, разумеется, незачем.
Гвидо. Ее решенье?… Ты в ней усомнился? Но разве ты, отец, ее не знаешь? Ведь ты же виделся с ней ежедневно. Ты помнишь, как с улыбкой на устах и вся в цветах, полна любви ко мне, она вошла впервые в эту залу, где ты ее бесстыдно продаешь. Ты сомневаешься в ее ответе отцу, забывшемуся до того, что он намерен собственную дочь…
Марко. Сын мой, люди друг друга по-разному воспринимают. Каждый судит о другом по себе…
Гвидо.
Марко. Они откроются при ярком свете… В Джованне я, мой сын, провижу силу, еще незримую твоим очам,- вот почему я в ней не сомневаюсь…
Гвидо. Тем меньше я могу в ней сомневаться. Ее решение я принимаю, ему заранее я подчиняюсь – послушно, непреложно, простодушно. И если мы в решеньях не сойдемся, так, значит, мы друг в друге ошибались до самого последнего мгновенья. И я скажу: «То не любовь – обман»,- и он как дым рассеется, исчезнет. Я раз и навсегда пойму тогда: ее достоинства существовали в моем доверчивом воображенье, в моей душе безумной и несчастной, которая одно лишь знала счастье, обманчивую, призрачную радость!…
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же и Ванна.
Снаружи доносится гул толпы, повторяющей имя: «Монна Ванна».
Дверь в глубине отворяется, и в залу входит смертельно бледная Ванна. На пороге, прячась друг за друга и не решаясь войти, теснятся мужчины и женщины.
Увидев Ванну, Гвидо бросается к ней, берет ее за руки, затем порывисто обнимает и целует.
Гвидо. Джованна!… Они тебя истерзали?… О нет, не повторяй мне их слов!… Дай мне на тебя наглядеться, дай заглянуть в глубь очей… О! Они все так же чисты и ясны, как источник, в котором совершают омовение ангелы!… Они не могли осквернить то, что я обожал. Все их слова падали, словно камни: камень закинешь как можно выше, а он упадет сверху вниз, не омрачив ни на мгновенье спокойной лазури небес! Как только они увидали эти глаза, они ни о чем не стали просить, я уверен… Они не потребовали от тебя никакого ответа – им ответила чистота твоих глаз. Между их мыслями и твоими образовалось широкое и глубокое озеро – озеро света, любви… А теперь подойди, посмотри… Пред тобою стоит человек, которого я называю отцом… Погляди: голову он опустил, седые пряди волос закрывают его лицо… Ты на него не сердись: ведь он стар, у него от старости помутился рассудок… Надо его пожалеть, надо себя превозмочь. Даже твой взгляд не пробудит его – так бесконечно далек он от нас… Он нас с тобою не знает – наша любовь прошла над его ослепшею старостью, точно апрельский дождь над кремнистым утесом… Его не коснулся ни один ее луч, ни один наш поцелуй ему не порадовал взора… Он полагает, что мы любим друг друга безлюбой любовью… Ему нужно все объяснить, только тогда он поймет. Ему нужен ответ… Ты скажи ему прямо…
Ванна (приближается к Марко). Я ухожу, отец.
Марко (целует ее в лоб). Я так и знал…
Гвидо. Что?… Повтори!… Я не расслышал… Ванна, ты с ним или со мною говоришь?…
Ванна. С тобою и с отцом… Я повинуюсь…
Гвидо. Кому? Вот в чем вопрос. Неясно мне…
Ванна. Я к Принчивалле вечером уйду.
Гвидо. Уйдешь? И ты ему отдашься?
Ванна. Да.
Гвидо. И вместе с ним умрешь?… Убьешь злодея?… Мне это в голову не приходило… О, если так, тогда мне все понятно!…
Ванна. Убью его – тогда погибнет Пиза…
Гвидо. Что слышу я?… Так ты меня не любишь?… Когда ты Принчивалле полюбила?…
Ванна.
Гвидо. Тебе о нем хоть что-нибудь известно?… Тебе они, наверное, сказали…
Ванна. Сказали мне сейчас, что он – старик… И это все, что мне о нем известно…
Гвидо. О нет, он не стар!… Он молод, красив… Он гораздо моложе меня… Почему ж он потребовал именно это?… Я пополз бы к нему на коленях, руки скрестив на груди, лишь бы он город не тронул… Я бы с нею ушел, бесприютный и нищий, и, прося подаянья, бродил по безлюдным дорогам до конца моих дней… Но этот дикарь с его плотоядной мечтой… Никогда и нигде еще ни один победитель не смел… (Приближается к Ванне и обнимает ее.) О Ванна! О Ванна!… Я отказываюсь этому верить!… Это не ты говорила!… Я ничего не слыхал, все забыто навеки!… То был отзвук речей моего обезумевшего отца… Скажи, что ослышался я, что против позорного этого выбора восстала наша любовь, восстала стыдливость твоя!… До меня донеслось запоздалое эхо… А сейчас тебе предстоит нарушить эту девственную тишину. Погляди: все приковали к тебе свои взоры, никто ничего не знает, за тобою первое слово… Произнеси же его, Джованна, развей страшный сон – пусть они узнают тебя, пусть они, наконец, постигнут силу нашей любви!… Произнеси это слово – я его жду,- а иначе все рухнет внутри у меня…
Ванна. Гвидо, я сознаю, что самая тяжкая доля досталась тебе…
Гвидо (невольно отстраняет ее). Я несу эту тяжесть один! Кто любит, тот все должен взять на себя… Ты меня никогда не любила… Для бездушных существ все безразлично… Больше того: это для них приятная неожиданность… Даже праздник, пожалуй… Да, но праздник я отменяю!… Как бы то ни было, я еще властвую здесь!… А что, если я воспротивлюсь?… А что, если я в темницу тебя заточу, в глухую тюрьму, в подземелье, вот под этою залой, у зарешеченных окон поставлю своих страдиотов и продержу тебя там до тех пор, пока не остынет твой пыл, пока доблестный твой порыв не пройдет?… Возьмите ее! Вы слышали мое приказанье?… Исполните его немедля!…
Ванна. Гвидо!
Гвидо. Что значит это неповиновенье?… Торелло, Борсо, вы окаменели?… Или вам слух внезапно изменил?… А те подслушивают у дверей – так что же, и они меня не слышат?… От крика моего и скалы рухнут!… Ну, что же вы? Кто хочет – пусть берет!… Ах, вот что означает промедленье: вы все еще надеетесь спастись!… Вы жить хотите, я же умираю!… О боже правый, как все это просто!… Один против толпы!… Один за всех, один за всех страдает!… Почему – я, а не вы?… У вас у всех есть жены!… (Обнажив наполовину свою шпагу, приближается к Ванне.) А если я смерть предпочту бесчестью?… Ты не подумала об этом? Нет? Смотри: довольно одного движенья…
Ванна. Ты сделаешь это движение, Гвидо, если тебе прикажет любовь…
Гвидо. «Если прикажет любовь»!… Ты еще смеешь говорить о любви!… Но ведь ты же не знала ее!… Ты никогда меня не любила!… Ты словно пустыня, поглотившая все мои чувства!… Ничего, ни слезинки!… Я только прибежищем был для тебя… И если сию минуту…
Ванна. Мне трудно говорить… Взгляни, о Гвидо,- я вся застыла, я сейчас умру…
Гвидо (порывисто обнимает ее). В моих объятиях ты оживешь…
Ванна (отстраняясь и выпрямляясь). О нет, о нет!… Я понимаю все… но ничего тебе я не скажу… иначе я тотчас же обессилю… Я все обдумала и все решила… Я всем тебе обязана, о Гвидо!… Нет, даже больше: я тебя люблю… А все ж, как ни ужасен мой поступок, а все же я пойду, пойду, пойду!…
Гвидо (отталкивает ее). Ну, хорошо, иди, иди туда, прочь с глаз моих! А я остался нищий… Ступай!… Я отрекаюсь от тебя…
Ванна (хватает его за руки). Послушай, Гвидо…