Стихотворения

Лермонтов Михаил Юрьевич

XXVII

Амфитрион был предводитель —И в день рождения жены,Порядка ревностный блюститель,Созвал губернские чиныИ целый полк. Хотя бригадныйЗаставил ждать себя изрядноИ после целый день зевал,Но праздник в том не потерял.Он был устроен очень мило:В огромных вазах по столамСтояли яблоки для дам;А для мужчин в буфете былоЕще с утра принесеноВ больших трех ящиках вино.

XXVIII

Вперед

под ручку с генеральшейПошел хозяин. Вот за столУселся от мужчин подальшеПрекрасный, но стыдливый пол —И дружно загремел с балкона,Средь утешительного звонаТарелок, ложек и ножей,Весь хор уланских трубачей:Обычай древний, но прекрасный;Он возбуждает аппетит,Порою кстати заглушитМеж двух соседей говор страстныйНо в наше время решено,Что все старинное смешно.

XXIX

Родов, обычаев боярскихТеперь и следу не ищи,И только на пирах гусарскихГремят, как прежде, трубачи.О, скоро ль мне придется сноваСидеть среди кружка родногоС бокалом влаги золотойПри звуках песни, полковой!И скоро ль ментиков червонныхПриветный блеск увижу я,В тот серый час, когда заряНа строй гусаров полусонныхИ на бивак их у лескаБросает луч исподтишка!

XXX

С Авдотьей Николавной рядомСидел штаб-ротмистр удалой —Впился в нее упрямым взглядом,Крутя усы одной рукой.Он видел, как в ней сердце билось.И вдруг – не знаю, как случилось,Ноги ее иль башмачкаКоснулся шпорой он слегка.Тут началися извиненьяИ завязался разговор;Два комплимента, нежный взор —И уж дошло до изъясненья…Да, да – как честный офицер!Но казначейша – не пример.

XXXI

Она, в ответ на нежный шепот,Н-гмой восторг спеша сокрыть,Невинной дружбы тяжкий опытЕму решилась предложить —Таков обычай деревенский!Помучить – способ самый женский.Но уж давно известна намЛюбовь друзей и дружба дам!Какое адское мученьеСидеть весь вечер tete-a-teteС красавицей в осьмнадцать лет· · · · · ·· · · · · ·· · · · · ·

XXXII

Вообще я мог в году последнемВ девицах наших городскихЗаметить страсть к воздушным бреднямИ мистицизму. Бойтесь их!Такая мудрая супруга,В часы любовного досуга,Вам вдруг захочет доказать,Что два и три совсем не пять;Иль вместо пламенных лобзанийМагнетизировать начнет —И

счастлив муж, коли заснет!..Плоды подобных замечаний,Конечно б, мог не ведать мир,Но польза, польза мой кумир.

XXXIII

Я бал описывать не стану,Хоть это был блестящий бал.Весь вечер моему улануАмур прилежно помогал.Увы · · · · · ·Не веруют амуру ныне;Забыт любви волшебный царь;Давно остыл его алтарь!Но за столичным просвещеньемПровинциалы не спешат;· · · · · ·· · · · · ·· · · · · ·

XXXIV

И сердце Дуни покорилось;Его сковал могучий взор…Ей дома целу ночь все снилосьБряцанье сабли или шпор.Поутру, встав часу в девятом,Садится в шлафоре измятомОна за вечную канву —Все тот же сон и наяву.По службе занят муж ревнивый,Она одна – разгул мечтам!Вдруг дверью стукнули.«Кто там? Андрюшка!Ах, тюлень ленивый!..»Вот чей-то шаг – и перед нейЯвился… только не Андрей.

XXXV

Вы отгадаете, конечно,Кто этот гость нежданный был.Немного, может быть, поспешноЛюбовник смелый поступил;Но, впрочем, взявши в рассмотреньеЕго минувшее терпеньеИ рассудив, легко поймешь,Зачем рискует молодежь.Кивнув легонько головою,Он к Дуне молча подошелИ на лицо ее навелВзор, отуманенный тоскою;Потом стал длинный ус крутить,Вздохнул и начал говорить:

XXXVI

«Я вижу, вы меня не ждали —Прочесть легко из ваших глаз;Ах, вы еще не испытали,Что в страсти значит день, что час!Среди сердечного волненьяНет сил, нет власти, нет терпенья!Я здесь – на все решился я…Тебе я предан… ты моя!Ни мелочные толки света,Ничто, ничто не страшно мне;Презренье светской болтовне —Иль я умру от пистолета…О, не пугайся, не дрожи;Ведь я любим – скажи, скажи!..»

XXXVII

И взор его притворно скромный,Склоняясь к ней, то угасал,То, разгораясь страстью томной,Огнем сверкающим пылал.Бледна, в смущенье оставаласьОна пред ним… Ему казалось,Что чрез минуту для негоЛюбви наступит торжество…Как вдруг внезапный и невольныйСтыд овладел ее душой —И, вспыхнув вся, она рукойТолкнула прочь его: «Довольно,Молчите – слышать не хочу!Оставите ль? я закричу!..»