Так!.. снегов в стороне, будет верною мне!»Паж невольно барону внимал,И без слов, в тишине, он сознался в винеИ на почту с письмом побежал!
Стихотворения на французском языке
Non, si j'en crois mon esperance…
Non, si j'en crois mon esperance,J'attends un meilleur avenir.Je serai malgre la distancePres de vous par le souvenir.Errant sur un autre rivage,De loin je vous suivrai,Et sur vous si grondait l'orage,Rappelez-moi, je reviendrai. [264]
264
«Non, si j'en crois mon esperance…»
Стихотворение было написано в альбом А. М. Верещагиной, очевидно, накануне переезда Лермонтова в Петербург, Б 1832 г. Печатается по копии из альбома (ИРЛИ).
Перевод:
Нет, если бы я верил моей надежде, я ждал
бы лучшего будущего.Несмотря на расстояние, я буду с вами воспоминанием.Блуждая на другом берегу, я издали буду следить за вами;B если над вами разразится гроза, позовите меня, – и я приду.
О, как прохладно и весело нам…
О, как прохладно и весело нам [265]Вечером плыть по заснувшим волнам.Солнце погасло в туманной дали,Звезды лампады ночные зажгли.Резво играя в вершинах холмов,Ветер приносит дыханье цветов.О, как чудно, прохладно с песнями плытьИ влажные кудри над морем сушить.Остался ли кто в морской глубине?Луна, улыбаясь, глядится в волне.И звезды, украсив чертог голубой,Сверкают и гаснут одна за другой.Радостно, весело поплывем по волне,Видишь в водах, как дрожат и как гаснут оне.
265
«О, как прохладно и весело нам…»
Печатается по автографу В. А. Соллогуба (ГПБ, фонд В. Ф. Одоевского).
Впервые – в «Литературном наследстве» (т. 58).
Датируется предположительно летом 1839 г., так как в это время Лермонтов и Соллогуб одновременно находились в Петербурге. Стихотворение было послано Соллогубом в письме к В. Ф. Одоевскому (лето 1839 г.) с указанием на то, что оно написано совместно с Лермонтовым, и с просьбою сочинить к нему музыку (см. «Литературное наследство», т. 58).
Quand je te vois sourire…
Quand je te vois sourire,Mon cceur s'epanouit,Et je voudrais te dire,Ce que mon cceur me dit!Alors toute ma vieA mes yeux apparait;Je maudis, et je prie,Et je pleure en secret.Car sans toi, mon seul guide,Sans ton regard de feuMon passe paratt vide,Comme le ciel sans dieu.Et puis, caprice etrange,Je me surprends benirLe beau jour, oh mon ange,Ou tu m'as fait souffrir!.. [266]
266
«Quand je te vois sourire…»
Печатается по «Библиографическим запискам» (1859, т. 2, №1). Дата написания не установлена.
Перевод:
Когда я вижу тебя улыбающейся, мое сердце расцветает,И я хотел бы высказать тебе, что говорит мне мое сердце.Тогда вся жизнь моя встает перед моими глазами;Я проклинаю, и молюсь, и плачу тайно.Потому что без тебя, моего единственного путеводителя,Без твоего огненного взгляда, мое прошедшее кажется пусто, как небо без бога.И потом – странная причуда! —я ловлю себя на том, что благословляю прекрасный день, – о ангел мой! —когда ты заставила меня страдать.
L'Attente
Je l'attends dans la plaine sombre;Au loin je vois blanchir une ombre,Une ombre qui vient doucement…Eh non! – trompeuse esperance —C'est un vieux saule qui balanceSon tronc desseche et luisant.Je me penche et longtemps j'ecoute;Je crois entendre sur la routeLe son qu'un pas leger produit…Non, ce n'est rien! C'est dans la mousseLe bruit d'une feuille que pousseLe vent parfume de la nuit.Rempli d'une amere tristesse,Je me couche dans l'herbe epaisseEt m'endors d'un sommeil profond…Tout-a-coup, tremblant, je m'eveille:Sa voix me parlait a l'oreille,Sa bouche me baisait au front. [267]
267
L'Attente
Послано С. Н. Карамзиной в письме от 10 мая 1841 г. (см. т. 4 наст, издания).
Перевод:
Ожидание
Я жду ее в угрюмой долине.Вдали, вижу, белеет призрак,Который тихо приближается.Но нет! обманчива надежда!То старая ива колеблет свой сухой иблестящий ствол.Я наклоняюсь и долго прислушиваюсь:мне кажется, что я слышу звуклегких шагов по дороге. Нет, не то!Это лист шумит по мху, поднимаемыйароматным ветром ночи.Полный горькой тоски, я ложусь в густую травуИ засыпаю глубоким сном.Вдруг я вздрагиваю и просыпаюсь:ее голос шепчет мне на ухо,Ее уста целуют мой лоб.
Наброски и отрывки
Забывши волнения жизни мятежной…
Забывши волнения жизни мятежной, [268]Один жил в пустыне рыбак молодой.Однажды на скале прибрежной,Над тихой, прозрачной рекой,Он с удой беспечно. СиделИ думой сердечнойК протекшему счастью летел.
268
«Забывши волнения жизни мятежной…»
Датируется 1829 г., так как находится в тетради III.
В старинны
годы жили-были…
В старинны годы жили-были [269]Два рыцаря друзья;Не раз они в Сион ходили,Желанием горя,С огромной ратью, с королямиЕго освободить…И крест священный знаменамиСвоими осенить…
Лилейной рукой поправляя…
Лилейной рукой поправляя [270]Едва пробившийся ус,Краснеет, как дева младая,Капгар, молодой туксус.
269
«В старинны годы жили-были…»
Датируется 1830 г., так как находится в тетради VI.
270
«Лилейной рукой поправляя…» («На бурке под тенью чинары…»)
Печатаются по автографам из записной книжки Одоевского, что позволяет датировать их маем – началом июля 1841 г. Впервые-в ОЗ (1844, №2).
Катар – слово написано небрежно; И. Л. Андроников предполагает, что его следует читать: Капгер. И. X. Капгер – офицер Генерального штаба на Кавказе, с которым Лермонтов встретился в 1841 г.
Туксус – буквально: безбородый (тюрк.).
На бурке под тенью чинары…
На бурке под тенью чинарыЛежал Ахмет Ибрагим,И, руки скрестивши, татарыСтояли молча пред ним.И, брови нахмурив густые,Лениво молвил Ага: —О слуги мои удалые,Мне ваша жизнь дорога!
Это случилось в последние годы могучего Рима…
Это случилось в последние годы могучего Рима. [271]Царствовал грозный Тиверий и гнал христиан беспощадно;Но ежедневно на месте отрубленных ветвей, у древаЦеркви Христовой юные вновь зеленели побеги.В тайной пещере, над Тибром ревущим, скрывался в то времяПраведный старец, в посте и молитве свой век доживая;Бог его в людях своей благодатью прославил.Чудный он дар получил: исцелять от недугов телесныхИ от страданий душевных. Рано утром, однажды,Горько рыдая, приходит к нему старуха простогоЗвания, с нею и муж ее, грусти безмолвной исполнен.Просит она воскресить ее дочь, внезапно во цветеДевственной жизни умершую… – «Вот уж два дня и две ночи, —Так она говорила, – мы наших богов неотступноМолим во храмах и жжем ароматы на мраморе хладном,Золото сыплем жрецам их и плачем, – но все бесполезно!Если б знал ты Виргинию нашу, то жалость стеснила бСердце твое, равнодушное к прелестям мира! Как частоДряхлые старцы, любуясь на белые плечи, волнистые кудри,На темные очи ее, молодели; и юноши страстнымВзором ее провожали, когда, напевая простуюПесню, амфору держа над главой, осторожно тропинкойК Тибру спускалась она за водою… иль в пляскеПеред домашним порогом подруг побеждала искусством,Звонким ребяческим смехом родительский слух утешая…Только в последнее время приметно она изменилась:Игры наскучили ей, и взор отуманился думой;Из дома стала она уходить до зари, возвращаясьВечером темным, и ночи без сна проводила… При светеПоздней лампады я видела раз, как она, на коленах,Тихо, усердно и долго молилась, – кому?.. – неизвестно!..Созвали мы стариков и родных для совета; решили…»· · · · · ·
271
«Это случилось в последние годы могучего Рима…»
Печатается по копии из тетради Чертковской библиотеки. Впервые (без последнего стиха) – в сборнике «Вчера и сегодня» (1845, кн. I). Дата не установлена.
Том II
Поэмы
Тамбовская казначейша
Играй, да не отыгрывайся.
Пословица
Посвящение
Пускай слыву я старовером,Мне все равно – я даже рад:Пишу Онегина размером;Пою, друзья, на старый лад.Прошу послушать эту сказку!Ее нежданную развязкуОдобрите, быть может, выСклоненьем легким головы.Обычай древний наблюдая,Мы благодетельным виномСтихи негладкие запьем,И пробегут они, хромая,За мирною своей семьейК реке забвенья на покой.
I
Тамбов на карте генеральнойКружком означен не всегда;Он прежде город был опальный,Теперь же, право, хоть куда.Там есть три улицы прямые,И фонари, и мостовые,Там два трактира есть, один«Московский», а другой «Берлин».Там есть еще четыре будки,При них два будочника есть;По форме отдают вам честь,И смена им два раза в сутки;· · · · · ·Короче, славный городок.
II
Но скука, скука, боже правый,Гостит и там, как над Невой,Поит вас пресною отравой,Ласкает черствою рукой.И там есть чопорные франты,Неумолимые педанты,И там нет средства от глупцовИ музыкальных вечеров;И там есть дамы – просто чудо!Дианы строгие в чепцах,С отказом вечным на устах.При них нельзя подумать худо:В глазах греховное прочтутИ вас осудят, проклянут.