Стив
Шрифт:
Пока он переодевался, Юйша призналась, что собирается рискнуть и нарушить закон, протащив инопланетника в Венгсити. Нет, то, что паренек приглянулся их капитану, вся команда поняла сразу. И это было хорошо, потому что после неудачного увлечения несколько лет назад Юйшайру как заморозило.
— Твоему солнышку надо будет что-то с волосами сделать. Это точно, — Пойля тоже критично оглядела мальчишку, потом перевела взгляд на Хайуру. — У тебя вроде была накладная коса?
— Точно, Хай! Гони косу! И цвет волос как раз совпадает, — Джейнни подошла к парнишке и провела рукой по его волосам.
Потом обернулась в сторону подруги: «Вот только что мы будем делать с другой проблемой, а, капитан?» И обе женщины понимающе переглянулись.
Джей выполнила просьбу Юйши и даже успела проверить снятые отпечатки по своим секретным каналам, и тихо показать полученные сведения. Они чуть приоткрывали таинственную завесу над найденышем, но одновременно становилось понятно, что проверенным временем способом провести Стива через ворота Космопорта не получится.
Обычно у привезенных с иных планет снимали отпечатки пальцев перед посадкой и высылали диспетчеру, который заносил их в базу, как уже зашедших на территорию. А потом их вполне законно проводили мимо пропускного автомата Космопорта, и мальчики терялись в гаремах Венги. Но вот этими пальчиками светить не стоило даже перед командой, во избежание утечки информации.
И действительно, что же делать?
Переключение пропускного автомата на взлетном поле в режим полного доступа стоило сущую мелочь. Понятно, что по знакомству. Но переключение такого же автомата на границе Космпорт-Венга будет стоить целое состояние.
Оставить мальчишку на корабле и таскать с собой во время полетов? На планете и в космосе они проводят примерно одинаковое время, но случись какая заварушка, парень будет мешать и отвлекать, в лучшем случае. Про худшие лучше не задумываться. Короче, ненужная дополнительная проблема на борту.
Проще всего было поиграть еще пару деньков и избавиться, продав вместе с остальными мужчинами на Ммирзе.
Но Джейнни даже не предлагала подруге этот вариант. По тому, как та смотрит на этого мальчишку, понятно — будет искать пути решения, как оставить это чудо себе. Что ж, раз именно этот сгусток проблем растопил сердце их капитана, все девочки с радостью примут участие в авантюре по протаскиванию этого солнышка на Венгу.
Я стоял на коленях, весь обратившись в слух. Взглядом буравил пол, как и положено венговскому парню. Хорошо, что они сами про косу подумали, молодцы. Но что еще за проблема зажглась над моей задницей? Как бы ее вытрясти из них поаккуратнее, чтобы не слишком нагло получилось. Мало ли чего они там нарешают без меня — не доверяю я им полностью. Женщины же. Конечно, в ситуации они лучше меня ориентируются, но я привык «держать руку на пульсе». Мне так спокойнее.
Хозяйка подошла ко мне, запустила пальцы в челку и откинула мою голову назад. Наши взгляды пересеклись. Я попробовал изобразить что-то похожее на скромную покорность. Мне не хотелось сейчас ее злить. Наверное, у меня получилось. Потому что меня нежно погладили по щеке. Может быть, оценили не результат моих стараний, а саму попытку. Не важно. Я честно старался.
Сейчас, по-моему, было самое время спросить про Марисоль.
Юйша ласково провела пальчиками вдоль скулы, практически откровенно любуясь отблесками покорности во взгляде ее мальчика. Что в нем было такого, что не было в других встречающихся на ее пути в последние несколько лет, она не смогла бы объяснить. Но этот найденыш уже занял место в ее сердце, и попытки сопротивляться и доказывать обратное были обречены на провал. Да и глупо было отказываться признавать очевидное. Этот мальчик был создан, чтобы принадлежать ей. Значит, пусть так и будет. Это ее мальчик. Ее найденыш. Ее солнышко. Точка. И пусть все законы Венги прогнутся — она протащит его на планету, легализует и сделает своим мужем. И тогда никто и никогда не сможет отнять его у нее.
— Госпожа… — а вот эту паузу после традиционного обращения надо искоренять как можно скорее. — Скажите… Позвольте спросить…
За спиной одобрительно хмыкнула Джейнни. Конечно, ведь второй вариант более правильный.
— Спрашивай.
— А я могу увидеть… ну или хотя бы узнать, как там моя сестра?
Резко убрав руку от лица мальчишки, Юйша развернулась и вернулась обратно, на свое кресло. Конечно, вся эта покорность просто игра ради спасения своей женщины, как она могла об этом забыть? Хотя у Джей в отчете упоминалась именно сестра…
— Иди обратно в каюту и жди меня там. Я зайду за тобой перед обедом.
— Да… госпожа… — в широко распахнутых глазах непонимание, но парень послушно встал и вышел. Хайура выскользнула следом — она поняла молчаливую команду капитана запереть ее богатство на замок.
Ласково взяв Джейнни под локоток, Юйша потащила подругу в капитанскую рубку и, заблокировав дверь, выдохнула: «А теперь давай уточнять и выяснять. Я хочу знать об этих двоих все, что можно и что нельзя от самого их рождения».
Тикусйо! Надо же было так облажаться. Вопрос про Марисоль был задан очень сильно не вовремя. Хотя все признаки говорили об обратном. Неужели я перестал понимать женскую логику? Обычно мне легко удавалось манипулировать представительницами противоположного пола почти любого возраста. Когда ты с детства зависишь от окружающих, но хочешь, чтобы всегда все было по-твоему, выбора практически нет.
Когда меня, семилетнего пацана, привели в комнату, где сидела красивая пожилая женщина с грустными глазами, я постарался использовать все свое детское очарование.
Приют мне успел надоесть до чертиков, хотя я и обитал там всего лишь месяц. Но после вседозволенности улицы мне было тесно в его стенах. Они давили на меня.
Воспитательница, пока вела меня по коридору, объяснила, что мне очень повезло, хотя она и не понимает, чем мое поведение на улице могло понравиться приличным людям, но вот ведь чем-то привлекло и со мной теперь хотят познакомиться поближе.
Так что я выкладывался на полную катушку, но интерес во взгляде женщины, сначала ярко заметный, быстро исчезал. И тогда я сыграл «ва-банк». Я спокойно посмотрел ей в глаза, улыбнулся и прямо спросил: «А чем я вам понравился? Там… На улице…».
Это была единственная женщина, которой я никогда не врал, которой никогда не пытался манипулировать, которую любил… Любил так, что сейчас был готов на все ради ее дочери. Хотя умереть, наверное, было бы проще, чем то, что мне предстояло проделать. Но я пообещал ей. Она попросила и я ответил: «Не волнуйся, мам!». И она умерла, веря, что я найду и позабочусь о Мари.
Ну и я ее нашел, хотя ради этого мне пришлось продать все, что у меня было и влезть в долги. Запихать в задницу небольшую копилку принципов, и… убить двух человек. А чтобы сестра и ее ребенок выжили, мне пришлось продать себя. А что мне в задницу запихают, чтобы утрамбовать мои убеждения — даже думать не хочу.