Стивен Эриксон Падение Света
Шрифт:
Повисло молчание, но Шелтата растянулась на диване и сказала небрежным тоном: - Скорее всего знать сдастся, милорд. Битвы не будет. Просто покажите меч и волю за ним, и враги склонят колени.
– Если так, - отозвался Урусандер, - они оставят поле брани, сохранив домовых клинков. Столкновение лишь отсрочится.
– Он повернулся лицом к комнате, к женщинам.
– Этого не понимает Хунн Раал. И верховная жрица. Брак выиграет нам лишь неловкую заминку. Какое именно благородное семейство первым откажется от земель?
– Он махнул рукой.
–
Шелтата медленно села, сверкая глазами.
– Вы намерены их предать. Своих солдат.
– Я желаю мира. Всегда желал.
– Хунн Раал позаботится, чтобы вы умерли. Верховная жрица Синтара передаст ему кинжал со всеми благословениями, которые измыслит.
– Мы пойдем на битву, - голос Урусандера вдруг стал холодным.
– Заставим знать сражаться. Разобьем домовых клинков, оставим знати последний шанс провести переговоры. И будет воздаяние.
– Все, чтобы убрать Хунна Раала.
– Я выкую прочный мир.
– Хунн Раал...
– Беззаконный убийца. Я передам его Легиону Хастов и разрешу покарать.
Шелтата ухмыльнулась: - Первый жест примирения.
Смотря на них, Ренарр не понимала, кто вызывает большее отвращение. Так что притушила эмоции, мысленно отвернувшись от обоих. Все это не важно. Они не важны. "Зима разжимает хватку над Легионом. Лагерные шлюхи обоих полов жадно дышат, видя поток монет, торопливо перепихиваются. Они же знают. Понимают. Мы идем в поход. Готовы проложить жаркий путь сквозь зиму. Возбуждение раздувает похоть, ибо похоть имеет так много вкусов. Пришло время попробовать все.
А меня это не заботит. Уже нет.
Отчим нашел, в чем его долг. Готов взять руку Матери Тьмы. Не столь уж большая уступка со стороны лорда Урусандера. Он всегда желал принести себя в жертву, отмести все личные дела и нужды. Да он жаждет таких моментов, таких жестов. Так он ставит себя выше нас, мелкого народа.
Благородные поступки, павлин распускает хвост. Ничего для себя, всё для зрителей. Что ж, будем откровенны: именно нежелание действовать кажется добродетелью, и ее властью он заставит королевство проглотить столько правосудия, сколько возможно.
Но и тогда он не одобрит низменные стремления солдат, и они увидят в нем предателя. Хотя и это покажется добродетелью. И это сойдет по вкусу за жертвоприношение.
Впрочем, всё не важно.
Вскоре я буду стоять с Урусандером в Цитадели. Увижу, как он снова становится супругом. Увижу церемонию свадьбы. Увижу первые деяния нового правителя. Первые жесты примирения, воздаяния, надежный путь к справедливости - такой, какая никому не понравится. Но жить с ней будет можно.
Пыль станет опускаться. Будет облегчение. Восторг.
Она встала.
– Прошу прощения, милорд. На сегодня урок Шелтаты окончен.
Впрочем, Урусандер уже снова стоял лицом к окну; только сейчас Ренарр расслышала топот. Легион снимался с лагеря. Лорд кивнул ее словам и добавил, словно только что подумав: - Приготовления займут известное время. Мы выходим поутру или, возможно, через день.
– Даже голова кружится, - тихо промолвила Шелтата Лор, улыбаясь вину в бокале. И громче: - Милорд, прошу вас в день правосудия пощадить мою мать.
Видя, что Урусандер не желает отвечать, Ренарр выскользнула из комнаты.
– Нужна будет процессия, - заявила стоявшая у алтаря верховная жрица Синтара.
– Свет священных лампад, сравнимый с сиянием зари. Я во главе. Пробужденный Свет наполнит мою персону, яркий как солнце и даже чище. Заря станет первым благословением каждого дня.
Сидевший на каменной ступени Сагандер всматривался в женщину, полуприкрыв веки. Полезно бывает впечатлить толпу, но в жрице слишком явно просматривается склонность к тщеславию. Ей недостает тонкости.
– Я говорил о Шелтате Лор. Забота о шлюхе непозволительна. Шлюха порождает других шлюх даже среди детей. Поведение взрослых соблазнительно, ни один ребенок не сможет...
– Как я понимаю, - прервала его Синтара, - дочь Тат Лорат никогда не была ребенком. Говорю вам, она слишком порочна для храма. Удивительно, как благословение белизны остается на плоти столь испорченной особы.
"Ты сама из храмовых шлюх Эмрал Ланир, женщина - как насчет твоей испорченной плоти?" Разумеется, он не решился сказать такое вслух, дабы не оскорбить женщину, отчаянно желающую переделать прошлое. "К тому же переделки необходимы, нужно же вколотить реальную историю в подобие судьбы, оправдать все сказанное и сделанное.
Я запишу все новые истины. Глаза и руки свидетеля здесь, в тайном святилище создаваемого нового государства. Имя Сагандера станут почитать в веках".
– К тому же, - продолжала Синтара, - вы относитесь к девушке с неподобающей увлеченностью.
– Низкая клевета!
Верховная жрица пожала плечами.
– Вряд ли это важно. Тат Лорат свободно дарила дочь и мало интересовалась еженощными ее ужасами. Если уроки Шелтаты включали в себя сосание вашего члена, какое мне дело?
Кулаки Сагандера сжались, но руки не оторвались от коленей.
– Я пытался спасти ее, - прошептал он.
Синтара улыбнулась сверху вниз.
– Много путей ведет к спасению. Или она не... поддалась убеждениям?
– Вы издеваетесь.
– Я предлагаю вам любое дитя храма, историк.
Он сверкал глазами: - Верховная Жрица, я наставник. Это благородная профессия, кою я никогда - ни разу!
– не осквернял указанным вами образом. Да, я нахожу ваше предложение предосудительным.