Сто баксов на похороны
Шрифт:
– Кость разыскивает Уютного, – услышал он женский голос. Горец выматерился. Вскочил и бросился к двери. В дверях встретился с высокой брюнеткой.
– Объясни, – спросила она, – что происходит?
– Все потом, сейчас на объяснения нет времени. Где Уютный?
– Его телохранители Кости из гостиницы взяли. И как раз…
– Черт! – воскликнул Горец и рванулся вниз по лестнице.
– Значит, вот как? – Михайлов удивленно покачал головой. Посмотрел на лежащего ничком Уютного. – Что же, они сами этого захотели. – И приказал: –
– Вообще-то неплохо. – Пересыпая в ладонях золотой песок, Игорь взглянул на курившего за столом Глеба.
– Ты просыпаешь, – сказал Глеб. На постеленную на пол простыню тонкими струйками меж пальцев Бронина сыпалось золото.
– На белом оно смотрится отлично, – улыбнулся Игорь. – Итак, восемь килограммов песком, килограмм старательскими слитками по двести пятьдесят граммов. Слиток, купленный в Хандыге. На Теплом Ключе взяли…
– Двадцать три килограмма четыреста восемьдесят два грамма. Правда, чистого будет примерно граммов на пятьсот – шестьсот меньше. А когда песок очистку пройдет, еще граммов четыреста минус.
– Надо на Колыму заскочить, – подумав, сказал Игорь. – Там, я слышал, и золотишко подешевле. Особенно где-то ближе к Магадану. Какой-то левый берег.
– Туда сейчас соваться, – возразил Глеб, – себе дороже. Постов одних до такой-то матери. А мы что скажем? Работу ищем?
– А что? Так и скажем. Покажем корочки, что имеем право на промывку золота.
– У нас указан район, и отмечен Якутск.
– Но где-то брать надо, иначе какой смысл все это начинать? Что мужики говорят? – Глеб кивнул в сторону жилого вагончика, присыпанного с боков грунтом.
– А что они скажут, сидят и головы ломают, как им до дома добраться. И ждут постоянно, что сейчас веселые ребятишки приедут, у которых кулаки, как кувалды, и морды им в отбивные превратят. Наделали делов, суки. А теперь у них от дум мозги опухли!
– Если бы мозги у них были, через год все квартиры на материке имели бы. Придурки хреновы. Но это все разговор. Надо думать, где золото искать. Потому что если мы появимся перед Михайловым с этим, – он кивнул на золото, – нам точно привет будет. Надо хотя бы килограммов сорок набрать. Тогда мы ему скажем, что вот, привезли, а потом неизвестно что будет. С его деньгами здесь можно было бы развернуться.
– Как же! – усмехнулся Игорь. – Все золотоносные места заняты. Почему район под Агрой в прошлом году у нас забрали? Потому что там золото пошло. Мы добрались сверху до пласта, и привет, отдыхайте, ребята. Здесь то же было бы, если бы золото пошло. А мы с тобой совсем забыли о заказанных шубах. Это какие-никакие, а деньги.
– Точно. Только вот куда это, – Глеб кивнул на золото, – девать? Ведь запросто можем…
– С собой. А куда еще? Только с собой.
– А если нарвемся на патруль? Или на бандюков каких? Так-то, может, и ничего. Патруль документы проверит, и все. Бандюки, может, заберут чего. Они обычно одежду, деньги и жрачку отбирают.
– Тогда куда его? Давай отнесем в сопки и зароем где-нибудь. В скалах, например. – Игорь взглянул вверх. Вершину большой пологой сопки венчали скалы. – Я там был. Забрел раз, когда на охоту ходил. Запросто куркануть можно. Тем более нам почти по дороге.
– А может, ты в Суллагачи наведаешься? Мы же хотели туда сходить. Там, говорят, у кого-то золото неплохо идет. Значит, и цена более-менее.
– А как же с этим?
– Так на скалы и отнесем. Через сутки там же и встретимся.
– Тоже правильно, – согласился Игорь. Присев на корточки, осторожно начал загибать края простыни.
– Ты лучше остальное туда высыпи, – посоветовал Глеб, – и в рюкзак. – Он взял ремень с ножнами.
Игорь высыпал на простыню старательские слитки и остальной золотой песок. Осторожно положил небольшой, величиной со среднюю картофелину, слиток. Все это, свернув простыню, сунул в рюкзак. За голенище мягкого сапога сунул нож, а в руки взял пятизарядный карабин. В карман легкой куртки сунул две обоймы. В каждой было по пять патронов. Глеб сунул за ремень под куртку «наган».
– Думаю, сюда мы уже не вернемся. – Игорь осмотрел небольшую будку.
– Зря ты так думаешь, – усмехнулся Глеб. – В любом случае придется возвращаться. Или ты думаешь, Михайлов возьмет золото, и все? Мужик решил себе счет в швейцарском банке заиметь с нашей помощью. Хренушки он нас так отпустит.
– А тогда как же быть?
– Поступим с этой партией так, как решили. И вернемся сюда. Хренушки он нас здесь найдет. Но вот еще что – это в последний раз. А значит, рисковать будем по полной программе. То есть нужно золота брать прилично.
– Где? Я бы с удовольствием…
– Найдем, я с якутами переговорю. У них же есть золотишко. Жить на золоте и не иметь его…
– Я тоже об этом думал. Но они, жители Республики Саха, за так просто с ним хрен расстанутся. Или отдадут, а потом по следу найдут и шлепнут. Тайга для них дом.
– Севернее так и бывает. А здесь, в центре Якутии, спокойно. Все-таки цивилизации хватанули.
– Она им, эта самая цивилизация, как шла, так и ехала. Значит, сейчас туда. Оставляем, и в разные стороны. Представляешь, что будет, если придем, а там нет ничего?
– Типун тебе на язык, – буркнул Глеб. – Пошли.
Выйди они сразу, то увидели бы убегавшего к вагончику невысокого обросшего мужчину.
– Зачем ты снова принес это? – попыхивая трубкой, пожилой якут недовольно посмотрел на узкоглазого парня. – Я запретил тебе носить домой золото.
– Отец, – парень усмехнулся, – времена сейчас такие, что именно золото делает жизнь лучше.
– Сахи, – вздохнул отец, – ты учился в Якутске на учителя. Бросил. Был в Хабаровске, хотел стать штурманом речного флота. Ушел. Я отдавал пушнину, оленьи рога. Посылал рыбу, мясо. А ты…