Сто боев – сто побед
Шрифт:
Конферансье расплылся в улыбке и, картинно сложив руки перед собой, кивнул:
– Спасибо! Спасибо, друзья… Я благодарен вам за прием, однако сегодня я не более чем один из вас! Не скрою, я бесконечно рад вместе с вами присутствовать здесь, на Дворянской набережной, где состоится долгожданная встреча с преподобным Моней! Я уверен, что для многих из вас она станет той поворотной вехой или, если хотите, отправной точкой, с которой начнется ваш путь к истинной вере и вечному блаженству!
Набережная разразилась криками. Конферансье сунул микрофон в держатель, попятился назад и словно бы растворился на сцене. Разом загоревшиеся прожектора до краев залили ее розоватым дымным светом. Зазвучала музыка, и на сцену с песнопениями высыпала сводная бригада кришнаитов. Босоногие мальчики с барабанами и микрорадиомикрофонами солировали, босоногие девочки с распущенными волосами исполняли функции бэк-вокала и подтанцовки…
94
– Вы все поняли? – спросил супервайзер, порывистым жестом гения поправив очки. – Ничего не забудете?
Как и все, причастные к кино, он считал себя кем-то из немногих.
– Угу, – кивнул Моня. – Главное, чтоб твои ничего не забыли… А то, если паства останется недовольной, мне придется превратить тебя в дельфина, а сценарий в медузу и заставить его съесть!
– Что, простите?.. – растерянно взялся за дужку очков супервайзер.
– Прощаю, – снисходительно хлопнул его по плечу Моня. – Это, типа, шутка. Все, Станиславский, свободен!
Супервайзер сглотнул, потом сказал:
– Вам сейчас гарнитуру повесят… Для связи!
– Угу… – кивнул Моня.
95
– Ну что, я готова! – проговорила Алена, подойдя к столу.
– О! – изобразил удивление Кащеев. – А я тут вдруг подумал: а что, если нам в Эмираты махнуть, а?.. Недельки на две?
– Ой, Гриша! – ухватила Кащеева за руку Алена.
Ее глаза снова увлажнились, и Кащеев быстро сказал:
– Так, все! А то опять тебя ждать придется! Идем! Потом об этом поговорим, когда домой вернемся…
Выйдя из ресторана, они вроде как случайно направились к набережной. Типа прогуляться после сытного обеда. Алена шла, прижавшись к Кащееву боком и поглаживая его ладонь рукой. Она была на седьмом небе от счастья. Если бы ей сказали, что все это часть тщательно разработанной оперативной комбинации, она бы ни за что не поверила.
Но профессионализм разработчика как раз в том и заключается, что все происходит как бы само собой, абсолютно естественно. Буквально через пару минут Кащееву с Аленой сунули флаер. И Алена вскрикнула:
– Ой, Гриш! Сегодня ж Моня тут выступает! Посмотрим?
– Какой Моня? – недоуменно посмотрел на Алену Кащеев. – Певец, что ли?
Он не переигрывал. Просто Кащеев уже точно знал, после какой дозы алкоголя у Алены наступает амнезия. Их разговора в первую ночь девушка не помнила.
– Да нет! Типа проповедник!
– Проповедник? А-а, этот…
– Ну да! Просто с ним одна моя бывшая… знакомая живет!
– Ну тогда посмотрим, конечно, – кивнул Кащеев.
– Гриш, ты золото! – порывисто чмокнула Кащееву в щеку Алена. – Другой мужик ни за что бы не пошел, выделываться бы начал!
– Я знаю, – скромно сказал Кащеев. – Но ради тебя, Ален, я готов и не на такое…
96
В какой-то момент по краям радужных арок плавучей сцены у Дворянской набережной раздалось приглушенное шипение. Две струи дыма пересеклись в проеме и заклубились в водовороте. Когда дым начал медленно рассеиваться, огромная толпа разом ахнула.
Все вдруг увидели, что Моня уже на сцене. Точнее над сценой. Если совсем точно, то он висел в воздухе над морем за последним арочным проемом. Держа сложенные перед собой ладони, Моня торжественно поклонился. В этот момент под ним медленно проплыл белоснежный катер. Чтобы его антенна не зацепила ногу, Моне пришлось ее чуть приподнять. Набережная разразилась истеричными криками, раздались аплодисменты.
Моня, словно бы не замечая этого, стал медленно спускаться на сцену. Прямо по воздуху. Он, как обычно, был в красно-бордовом сари без рукавов по щиколотку и шлепках от Дольче – Габбано. И подошвы этих шлепок толпа видела. Они были самыми обычными, если не брать во внимание, что при каждом Монином шаге эти подошвы каким-то непостижимым образом находили в воздухе опору…
Бритую голову «преподобного» украшали замысловатые узоры, левое запястье – платиновые «Картье», на правом болтались двухдолларовые разноцветные стекляшки. В общем, выглядел Моня как обычно, только что по воздуху ходил аки посуху. Спустившись почти до самой сцены, он остановился сантиметрах в двадцати над ней. Хоровод кришнаитов, продолжая петь, двумя ручейками направился прочь. Моня снова поклонился и сказал, сложив перед собой руки:
– Здравствуйте, братья и сестры! Мир вам!
Здесь Моне пришлось сделать длительную паузу, поскольку публика разразилась воплями, приветственными криками и вообще устроила настоящую овацию, как будто в Севастополь, несмотря на запрет украинских властей, приехал сам Владимир Вольфович Жириновский.
Покивав минуты две-три по сторонам, Моня наконец продолжил:
– Жизнь, братья и сестры, трудная, порой изнурительная дорога, и, преодолевая ее подъемы, рытвины и ухабы, большинство из нас рано или поздно задается вопросами: в чем же смысл этого движения?.. и какова цель? Я тоже долго искал правильные ответы, пока ни понял: смысл в пути к истинной вере! Потому что, если вы встанете на этот путь, то в конце концов обязательно достигнете цели – вечного блаженства! И я вам в этом помогу! Именно для этого я и проведу сегодня обряд очищения от неудач!
Публика зашумела и захлопала. Моня продолжил:
– Многие задают мне вопрос: а что же такое истинная вера? И чем она отличается от христианства, иудаизма или ислама? И я вам отвечу – ничем! Потому что истинная вера одна! А все прочие являются просто ее разновидностями. И иудаизм, и ислам признают существование Иисуса Христа, почитая его величайшим пророком. Но я вам скажу больше. Иисус был тибетским монахом! До тридцатилетнего возраста. А потом именно он принес истинную веру в Израиль! Поэтому-то в Библии и не описаны ни его детство, ни юность. А описано там только его триумфальное возвращение в Иерусалим! Что же это означает? А это означает, что все люди братья по вере! Что иудаисты, что мусульмане, что христиане! Ведь у истоков всех этих течений истинной веры стоял один человек – Иисус Христос! И доказательств тому существует масса…