Сто имен
Шрифт:
— Нам удалось добиться, чтобы многие экзотические бабочки размножались у нас, — пояснил Юджин, провожая их в свой любимый отдел. — Здесь вы можете наблюдать весь жизненный цикл: как они откладывают яйца, как питаются гусеницы, потом окукливаются — обратите внимание, куколка прекрасно замаскирована, сливается с окружением, — и если вам повезет, вы увидите, как из куколки выходит бабочка, увидите ее первый полет в новой, окрыленной жизни.
Салли насмешливо поглядывала на Китти, но Китти не вступала в немой диалог, а высматривала Эмброуз.
— Вы сказали,
— Конечно, Эмброуз работает здесь вот уже… ну, с самого детства. Музей создали ее родители, и, как только Эмброуз подросла, она стала помогать в музее, и это она превратила небольшую поначалу коллекцию в прекрасный культурный центр. Музей занимал лишь то помещение, где теперь находится лавка сувениров, — вы видите, как она его расширила, какой тут огромный выставочный зал, и кафе, и поляна для пикников — замечательная идея, убедитесь сами. А пять лет назад появился отдел тропических бабочек. Если б не Эмброуз, ничего бы этого сегодня не было, — с гордостью добавил он.
— Но она сегодня здесь? — настаивала Китти.
— Она всегда здесь, — улыбнулся Юджин. — Она живет в том домике, но никогда никого не принимает. А теперь я проведу вас в галерею и покажу все более подробно. Эти бабочки в рамках выведены из гусениц, а не пойманы в местах своего обитания, — добросовестно пояснил он, проводя их мимо мертвых экземпляров.
Салли вновь пронзила Китти взглядом, и вновь Китти проигнорировала ее: теперь она высматривала возможность проникнуть в домик по соседству.
Бабочки покоились в запечатанных деревянных рамках, внутри — увеличительное стекло и медная табличка.
— Лучшие экземпляры, — разглагольствовал Юджин, и несколько посетителей подтянулись поближе, прислушиваясь. — Ничуть не изменились за много лет. Такие образцы хранятся не менее полувека, лишь бы не при прямом солнечном свете. Тут есть экземпляры, которым уже более ста лет, а краски по-прежнему свежи, как в тот день, когда они летали.
Юджин глянул на слушателей, глаза его горели, щеки раскраснелись, он сам был опьянен своей речью.
— Потрясающе, — откликнулась Китти, глядя в стену и прикидывая, как направить разговор в нужное русло. — Могу я сегодня встретиться с Эмброуз?
— Боюсь, Эмброуз сегодня не работает.
— Она дома? Можно к ней заглянуть?
— Не думаю, чтобы в такой день она сидела дома, — хихикнул Юджин. — Эмброуз трудится в заповеднике, она превратила свой сад в заповедник для бабочек. Она жизнь положила на то, чтобы сохранить наших подопечных, сберечь их популяцию и среду обитания.
Китти глянула в сторону лужайки для пикников и увидела калитку с табличкой «Служебный вход».
— Похоже, она — замечательная женщина, — откликнулась Салли.
— Еще бы! Она — замечательная, — подхватил Юджин, щеки его разгорелись пуще прежнего. — Она посвятила свою жизнь бабочкам. Мисс Логан, — добавил он, понижая голос, чтобы его не услышали экскурсанты, — Эмброуз избегает… избегает публичности, вы меня понимаете, так что если вам нужно что-то у нее спросить,
Все больше народу подтягивалось послушать Юджина, а Китти, воспользовавшись моментом, когда экскурсовод отвлекся, начала потихоньку выбираться из группы. Она уже прямиком направлялась к лужайке, но поймала на себе подозрительный взгляд Юджина и для прикрытия показала рукой в сторону туалета. Юджин кивнул и продолжал свою речь. Едва он отвернулся, Китти бросилась к калитке служебного входа. Она толкнула ее и попала в сказочный мир: вытянутая лужайка переливалась всеми красками радуги, прямо под носом у непрошеной гости, спеша убраться с ее пути, взад-вперед носились бабочки. На другом конце сада Китти заметила склоненную фигуру.
— Прошу прощения, — окликнула ее Китти.
Женщина выпрямилась, обернулась, затем вновь повернулась к Китти спиной и поспешно распустила волосы — длинные, непричесанные рыжие волосы, живой огонь, закрывавший ее ниже пояса.
— Стойте! — крикнула она, и приказ был настолько непререкаемым, что Китти замерла на месте.
— Простите, — сказала она, — меня зовут…
— Вам сюда нельзя! — прокричала женщина.
— Да, я знаю, я еще раз прошу прощения, но я…
— Это частное владение, уходите, пожалуйста!
Голос звучал грозно, однако и в тоне, и в позе женщины Китти различала нотки паники. Женщина была напугана.
Китти попятилась, но тут же заставила себя остановиться. У нее всего один шанс.
— Меня зовут Китти Логан, — сказала она. — Я работаю в журнале «Etcetera». Я хотела поговорить с вами о вашем замечательном музее. Простите, что напугала вас. Я просто хотела поговорить.
— С прессой разбирается Юджин, — рявкнула она. — Вон! — Уже на крике. И тут же добавила мягче: — Прошу вас.
Китти поддалась, но у калитки вновь остановилась:
— Ответьте только на один вопрос: вам в прошлом году не звонила Констанс Дюбуа?
Она опасалась, что ответом ей снова будет крик, а то и граблями в нее запустят, но Эмброуз вдруг смолкла.
— Констанс, — произнесла наконец она, и сердце Китти забилось чаше. — Констанс Дюбуа, — повторила она.
Разговаривала она, по-прежнему стоя к ней спиной.
— Она мне звонила. Один раз. Спрашивала о гусенице.
— О гусенице? — изумленно переспросила Китти, голова ее чуть не лопалась от догадок. Неужели этот список имен возник из того их давнего разговора? — Об олеандровой гусенице?